Чореф Абрам Юфудович
Абрам Юфудович Чореф
(1914–1943)
Чореф родился в 1914 г. в городе Симферополе.
Окончив в 1929 г. школу-семилетку, он поступил на отделение химии Крымского пединститута, где получил специальность преподавателя химии.
В 1936 г. поступил в ЛГУ на химический факультет, специализировался по неорганической химии, был отличником учёбы, получал повышенную стипендию, премии и благодарность за добросовестное отношение к занятиям. Курс Университета окончил за 3 года, в 1939 г. сдал выпускные экзамены и получил диплом с отличием. В том же году был зачислен в аспирантуру при ЛГУ. В сентябре 1941 г. был переведен со 2-го курса аспирантуры в Электротехническую академию, по окончанию которой был отправлен на фронт в звании лейтенанта.
Был начальником склада горюче-смазочных материалов 75-го батальона аэродромного обслуживания 60-й ракетно-артиллерийской бригады. Убит 19 сентября 1943 г. и похоронен в Подпорожском районе Ленинградской области.
Воспоминания
Адю Чореф я знала еще в школьные годы. Несмотря на то, что он был младше меня более чем на 2 года, он кончил школу на год раньше. Это было в 1928 году, ему было 14 лет. В его классе учились школьники разного возраста, некоторым было около 20 лет (в годы гражданской войны школы не работали месяцами и годами, поэтому возрастной состав школьников в послевоенные годы был очень разным). Адя выделялся среди своих соучеников не только своим детским возрастом, но и блестящими способностями.
Сразу после окончания школы ему не удалось поступить в пединститут им. М.В. Фрунзе. Приемная комиссия не решилась принять в число студентов 14-летнего подростка. Но, блестяще сдав вступительные экзамены в следующем, 1929 году, Адя стал студентом химического цикла математического факультета.
В те годы шли поиски новой методики обучения в вузах и школах. Уже на I курсе у нас вводился бригадный метод обучения. Мы с Адей учились в одной бригаде и его исключительные способности, и высокий уровень знаний очень помогали нам, членам его бригады.
После окончания I курса методы учебы менялись все чаще. Мы не сдавали курсовых экзаменов, очень менялись программы, срок нашего обучения, ранее рассчитанный на 5 лет, сократили до 3-х лет. Зачеты за всю бригаду сдавал бригадир. Все это, естественно, влияло отрицательно на уровень наших знаний. Но Адя впитывал все знания легко, без усилий. Достаточно было ему прослушать лекцию (а лекции нам читались очень квалифицированными профессорами), как весь прочитанный материал он запоминал накрепко. Конечно, он занимался и общественной работой: работал по ликвидации неграмотности (в те годы эта компания была широко развернута), был инструктором ПВХО (противовоздушной химической обороны).
После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.
Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. С этих лет мы с ним более не видались. Но я знаю, что благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета.
Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.
В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.
О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель кафедры биохимии Крыммединститута) г. Симферополь Б. Ленина 5/7, д. 8, кв. 13. 24.04.1975
А. Ю. Чореф я знала с 1929 г. с момента поступления в Симферопольский институт им. Фрунзе. Мы все поступили на физико-математический факультет химико-технологического отделения. Адя так мы его называли, и другого имени я не знала, был одним из талантливых студентов факультета, ему было всего 15 лет, но своими знаниями и кругозором он превзошел в тот период нас. Интересом его жизни была математика, высшая аналитическая геометрия и физика.
Мы все сулили ему большое будущее. Он часто помогал своим товарищам, особенно тем, которые приходили в счет 1000. Эти студенты были посланы, в году 1929–1932 были очень трудными, принятые студенты в счет 1000 не имели даже полного среднего образования и он всегда им помогал, был участником во всех мероприятиях, проводимых институтом, часто мы выезжали в деревни, в которых начиналась коллективизация. Работали на полях, огородах. В городе все студенты занимались ликвидацией неграмотности среди населения. Годы были голодные. По окончании института, все расходились, кто, куда и вступали на новый трудовой путь. Об Аде я ничего не знала, только в прошлом году, когда немногие студенты из нашего факультета собрались, как обычно собираются, я узнала, что он погиб, подробности я не знаю. Светлая память о хорошем, талантливом человеке Чореф А.Ю. останется до конца моей жизни, который погиб, защищая родину.
Дудник г. Симферополь, ул. Гайдара д. 12, кв. 26. 11.04.1975
А.Ю. Чореф, как мы его называли Адя, учился в Крымском педагогическом институте М.В. Фрунзе на химическом технологическом факультете с 1929 по 1932 год.
Все его сокурсники вспоминают о нем с искренней теплотой, да и не может быть иначе, он обладал хорошим ровным характером, относился ко всем приветливо и доброжелательно, многим помогал в учебе. Адя был самым молодым на курсе, да и вообще в институте, т.к. в год поступления ему было только 15 лет. Это не помешало ему отлично сдать вступительные экзамены и все время оставаться лучшим студентом т.к. он отличался исключительными способностями, в частности в области математических наук. Разница в возрасте (среди студентов тогда немало было и тридцатилетних) не мешало сокурсникам относиться к Аде с уважением, его авторитет в области изучаемых дисциплин был общепризнанным. Мы с ним были добрыми товарищами, но я не был среди самых близких его друзей, поэтому мало могу рассказать о его духовной жизни, интересах, да и много времени прошло с тех пор, чуть ли не полвека. Знаю, что после окончания педагогического института Адя не собирался прекратить свое образование. Сначала он поступил на заочное отделение Московского университета им. М.В. Ломоносова, а с третьего курса перешел на очное обучение.
Мои сведения о его дальнейшей жизни настолько скудны, что не могу говорить о них достоверно.
О том, что А.Ю. Чореф был в Ленинграде, я слышал от нашего общего товарища, нашего бывшего студента М.А. Танатора, который в настоящее время живет в Москве по адресу 129346, Москва ул. Минусинская д. 1, кв. 26. Думаю, что Танатор М.А. мог бы многое добавить к сказанному мною.
Петр Спиридонович Мелешко г. Симферополь 333000 ул. Шполянского д. 11, кв. 2. 08.04.1975
Я училась с Чореф Адиком с 1929 по 1932 год на химическом факультете. Адик был самым молодым на курсе и самым ярким учащимся. Он отлично учился. Ответы его всегда были незаурядными и выходящими из рамок прослушанных лекций. Он участвовал в научных кружках, читая доклады, участвовал в общественной жизни института.
Адик был хорошим товарищем. Заслуженно пользовался уважением и любовью студентов. Преподаватели давали высокую оценку его незаурядным способностям в области математики, физики и химии.
Э. Родина, г. Симферополь, ул. Лермонтова д. 1/46, кв. 18. 10.04.1975
Адю Чореф (мы все сокурсники так его называли) я впервые увидела на вступительных экзаменах в Крымский педагогический институт им. М.В.Фрунзе, на химическое отделение которого я поступала в 1929 году. Экзамен по математике он сдавал до меня, и я, находясь в этой же комнате, слушала его ответы педагогу. Помню, что тогда поразилась (думаю, что педагог был, не менее поражен) как он точно, без запинки отвечал на все, задаваемые ему вопросы, решал он на доске задачи. В общем, чувствовалось, что это такой абитуриент, о котором мечтает каждый педагог на приемных испытаниях: из него не надо было вытягивать каждое слово. В дальнейшем я узнала, что не только я обратила внимание на этого будущего студента, многие знали, что хотя он на вид и достаточно рослый парень, но ему только 15 лет и что он обладает незаурядными способностями. Потом мне довелось учиться с ним на протяжении 3-х лет. Учился он, конечно, отлично, чувствовалось, что учеба дается ему легко. И, если бывало нам первокурсникам, не всегда были понятны объяснения профессора по высшей математике или физике, то мы обращались к Аде Чореф, и он всегда охотно доходчиво разъяснял нам непонятный материал. По окончании в 1932 году института, он, как и другие хорошо окончившие институт был премирован поездкой на Днепровскую ГЭС.
Закончив институт, все мы педагоги были направлены на работу в разные города. Я лично попала в город Керчь и поэтому с Чореф почти не встречалась. Только раз или два во время моих наездов к родным в г. Симферополь. Во время войны я была в эвакуации, а по приезде в родной город узнала печальную весть, что Адя Чореф погиб на фронте Великой Отечественной войны.
Фурман Полина Михайловна,г. Симферополь, Б. Ленина 7, кв. 24. 22.04.1975
В феврале 1975 года группа «Поиск» познакомилась с прекрасным человеком — Эммой Ивановной Чореф.
Получилось это вот как. Мы обратились в ГК ВЛКСМ г. Симферополя с просьбой разыскать родных и знавших погибшего аспиранта химического факультета Чорефа Абрама Юфудовича. Из комитета ВЛКСМ нам сообщили адрес его двоюродного брата Чорефа Абрама Соломоновича. В свою очередь Абрам Соломонович дал телеграмму своей жене Эмме Ивановне, которая в это время находилась в Ленинграде, с просьбой зайти на химфак, Средний 41/43. И Эмма Ивановна пришла к нам. Мы рассказали ей все то, немногое, что мы знали о Чорефе А.Ю. Оказалось, что они ничего не знали о том, где и когда погиб Адя Чореф. Но Эмма Ивановна обещала нам найти всех родных и знакомых Чорефа А.Ю. в Симферополе. Мы подарили Эмме Ивановне и Абраму Соломоновичу фотографию брата. Эмма Ивановна вернулась в Симферополь, а мы приступили к розыску обстоятельств гибели Чорефа А.Ю. и других студентов и сотрудников химического факультета.
В апреле 1975 года мы получили письмо от Эммы Ивановны Чореф. Она написала, что ее муж все время занимался поисками знакомых Ади Чорефа и не безрезультатно. Нашлись однокурсники по пединституту, все написали воспоминания о погибшем. Они прислали нам копии этих воспоминаний и групповой снимок выпуска Пединститута г. Симферополя. Эмма Ивановна сообщила нам, что он работал преподавателем в Керчи в Горно-Металлургическом техникуме при заводе им. Войнова. В заключение Эмма Ивановна и Абрам Соломонович пожелали успехов в нашей благородной работе.
Воспоминания о Чорефе А.Ю. прислали О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель Крымского Пединститута), Дудник, Петр Спиридонович Мелешко, Полина Михайловна Фурман, О. Родина.
Отрывок из письма О. Барановской:
…После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.
Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. Благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета. Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.
В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.
В заключение мы благодарим этих людей за их внимание и чуткость к нашей работе. И хотелось бы, чтобы наши ленинградские организации, в частности Городской Совет ветеранов, более благосклонно принимали студентов, которые занимаются этой работой.