Глава 1. Введение

Ленинградский университет периода Великой Отечественной войны — одна из незабываемых страниц в истории университетского образования на берегах Невы, в истории блокады Ленинграда. К событиям этого времени историческая память людей возвращается вновь и вновь.

Помощь университета фронту

Обращаясь к событиям минувшей войны, сознавая величие подвига, совершенного нашим народом в 1941–1945 гг., с неизбежностью приходишь к мысли о том, что преисполненная драматизма судьба огромной страны складывалась из миллионов конкретных человеческих судеб, в том числе и из судеб универсантов, мужественно вместе со всем народом встретивших страшную весть о начале гитлеровского нашествия.

Были сформированы факультетские команды МПВО (местной противовоздушной обороны) – на физическом, химическом, филологическом и историческом факультетах, общей численностью 375 человек.⁽¹⁾ В августе 1941 г. в связи с ухудшением обстановки на фронте часть бойцов местной противовоздушной обороны университета (79 человек) была направлена на оборонные работы. Коснулось это главным образом факультетских команд.⁽²⁾

В условиях начавшейся блокады работа МПВО приобрела особое значение. Важнейшей задачей являлось снижение пожароопасности университетских зданий. Силами универсантов, освобожденных от трудовой повинности, членов команд МПВО осуществлялась так называемая «расчистка чердаков» — кампания, памятная многим ленинградцам. Кроме того, чердачные помещения засыпались песком, там устанавливались ящики с песком и бочки с водой. С особой тщательностью была проведена обмазка огнезащитным составом (густая, тяжелая паста – смесь суперфосфата с водой, изобретенная ленинградскими учеными — сотрудниками ГИПХа) чердачных перекрытий, деревянных строений на территории ЛГУ. Приводился в готовность пожарный инвентарь. Университетским мастерским было дано задание изготовить в нужном количестве пожарный инвентарь (топоры, лопаты, ломы и пр.). На чердаках и крышах зданий было установлено дежурство. По дежурным постам распределялись каски, небольшие аптечки. В экстренном порядке стали оборудовать бомбоубежища, которых в начале войны не хватало.

В течение июля и августа 1941 г. команды МПВО ЛГУ обучались способам тушения пожаров, дегазационным и спасательным работам. Особое внимание уделялось выработке навыков тушения «зажигалок», что было не так просто, как это иногда представляют. В период блокады на Ленинград сбрасывались зажигательные бомбы различных систем и даже различного веса — от 2 до 50 кг (впрочем, встречались и комбинированные бомбы значительно большего веса). При сгорании они давали температуру 2500–3000 ºС. Не все зажигалки удавалось обезвредить, поскольку многие из них имели специальные взрыватели, которые препятствовали их ликвидации.

Навыки, приобретенные в ходе учебы, бойцам университетских команд МПВО пришлось применить очень скоро. 4 сентября 1941 г. в городе разорвались первые вражеские снаряды. 6 сентября фашистским самолетам впервые с начала войны удалось прорваться в ленинградское небо и сбросить бомбы.

8 октября на здание химического факультета упала тяжелая зажигательная бомба, но была обезврежена работниками факультета.

Представляются отнюдь не бесполезными усилия ленинградцев, направленные на создание эффективной противохимической обороны. Особенно с позиций сегодняшнего дня, с точки зрения того, что нам уже известно о драматических событиях почти более 50-летней давности. Тем более, сравнительно недавно, благодаря архивным изысканиям западногерманского историка Гюнтера Геллермана, стало доподлинно известно, что Гитлер планировал применить против защитников Ленинграда химическое оружие.

Занимаясь вопросами непосредственной подготовки к отражению возможного химического нападения, университет вместе с тем имел отношение к решению крупных научных проблем в области противохимической защиты. Группа университетских ученых под руководством профессора А.С. Броуна разработала методы индикации и дегазации отравляющих веществ. Профессор И.И. Жуков со своими сотрудниками приготовил новые вещества для пропитки тканей против стойких ОВ.⁽³⁾

Говоря о помощи университета фронту, нельзя не упомянуть и о том, что в 1941 г. в ЛГУ была создана специальная мастерская, выполнявшая военные заказы. В мастерской, в частности, снаряжали противотанковые бутылки с горючей смесью, изготовляли для партизан так называемые «диверсионные пробирки» с составом замедленного воспламенения. Когда прекратилась подача тока, мастерскую (а правильнее назвать ее лабораторией) перевели на фабрику им. Урицкого, где было налажено производство препаратов от утомляемости, хризоформа — средства против обморожения и т.д.

С самого начала войны академик А.А. Байков весь свой талант ученого и организатора отдал делу борьбы с врагом. На химическом факультете и в химическом институте проводились работы, имевшие важное оборонное значение. Химиками университета были изготовлены зажигательные смеси для борьбы с вражескими танками, разработаны оптимальные способы зажигания этих смесей. Было налажено производственное изготовление препаратов, используемых для очистки воды на главной водонапорной станции. В предельно короткие сроки был разработан целый комплекс противопожарных средств, найдены эффективные способы гашения зажигательных бомб. Для облегчения продвижения по затемненным улицам города-фронта были созданы многочисленные варианты светящихся составов. Эти составы были использованы и в действующей армии. Сотрудники химического факультета и химического института проделали большое количество анализов по заказам оборонных заводов, провели много консультаций по самым различным вопросам, наладили производственное изготовление разнообразной химической продукции, необходимой оборонным предприятиям.

Непосредственно в этом участвовали такие химики, как А.Ф. Добрянский, Н.П. Вревская, В.И. Егорова, А.А. Байков. Война разбросала этих людей по разным городам России, но все они жили надеждой на возвращение в родной университет. В письмах к своему декану они делились этой надеждой, сообщали о работах, рассказывали о товарищах, о постигшем их горе: И.И. Жуков писал в 1942 г. из Саратова, где находился университет, о потерях, которые понес химический факультет. В письме есть такие строки: «Кафедра аналитической химии вымерла полностью…».⁽⁴⁾

Научная деятельность университета

Война привела к созданию фронта и в науке. Война резко приблизила науку к жизни военного времени, потребовала от ученых решения возникавших проблем в возможно короткие сроки. Исключительно быстрое внедрение результатов проведенных исследований в практику стало характерной чертой развития науки в годы Великой Отечественной войны. Прежде всего предстояло в максимально короткий срок перестроить всю деятельность на военные нужды.

При областном комитете Союза работников высшей школы и научно-исследовательских учреждений была образована комиссия по организации и внедрению оборонных изобретений и предложений, в работе которой активное участие принял профессор университета И.И. Жуков.⁽⁵⁾ План научно-исследовательской работы университета включал 204 темы оборонного значения. Он предусматривал комплексный характер и сжатые сроки исполнения. На всех кафедрах, факультетах, в лабораториях закипела напряженная работа. Отравляющие вещества изучали химики, физики, биологи, гидробиологи, физиологи. Вопрос о пьезокристаллах разрабатывался кристаллографами и химиками. На химическом факультете была создана постоянная комиссия под председательством академика А.А. Байкова, которая занималась вопросами производства вооружения и боеприпасов, исследованием трофейных материалов. В специальной мастерской, созданной для этих целей, работало около 100 профессоров, преподавателей и студентов. В мастерской изготовлялись в большом количестве запалы для зажигательных бутылок, которые широко применялись войсками Ленинградского фронта и партизанами Ленинградской области.⁽⁶⁾ Бригада химиков под руководством профессора И.И.Жукова была занята созданием новых веществ для пропитки тканей против стойких отравляющих веществ, приготовлением эластичных смазок, делала анализы металлов и сплавов.

Все должны работать на фронт и для фронта, — так понимали свою роль ученые университета в этот критический для страны момент и делали все, чтобы помочь отстоять ее от фашистских завоевателей. Условия города-фронта, каким стал Ленинград с первых же дней войны, ставили перед ними сложные задачи по обеспечению армии вооружением и боеприпасами, по оказанию помощи военным предприятиям, изысканию новых видов сырья и топлива, пищевых заменителей и т.д.

В условиях ведения войны, в которой немецко-фашистские захватчики не гнушались никакими средствами, нельзя было гарантировать, что они не применят химического оружия. Во всяком случае имевшиеся сведения о наличии у противника под Ленинградом средств химического нападения⁽⁷⁾ позволяли так думать. Поэтому по указанию Ленинградского городского комитета партии во многих научно-исследовательских институтах и вузах, в том числе и в университете, были организованы лаборатории противохимической обороны. Ученые университета С.Э. Фриш, В.М. Чулановский и др. предложили применять для изучения стойких отравляющих веществ методы спектрального анализа.⁽⁸⁾ Под руководством профессора А.С. Броуна разрабатывались методы индикации и дегазации отравляющих веществ.⁽⁹⁾

Сотрудники университета помогли усовершенствовать целый ряд приборов, применявшихся в танках и самолетах. По заданию командования Ленинградского фронта группа сотрудников химического факультета под руководством академика А.А. Байкова нашла эффективные средства борьбы с воспламенением самолетов от зажигательно-разрывных пуль. Была предложена новая конструкция бензобаков, приготовлен огнестойкий материал для покрытия самолетов и найдены способы предотвращения воспламенения топлива в бензобаках.

Блокада Ленинграда, сделавшая почти невозможным снабжение города-фронта медикаментами, вызвала необходимость организовать производство медицинских препаратов в самом осажденном городе. Перед учеными встала трудная задача – найти заменители медикаментов, многие из которых ранее ввозились из-за границы. В решении этой ответственной проблемы активно участвовали научные работники университета, которые не только вели лабораторные исследования, но и по заданию городского комитета партии помогали наладить производство медицинских препаратов на ленинградских предприятиях. Профессора Г.В. Пигулевский и А.И. Якубчик, доценты Н.Д. Лихачев и Ю.К. Новодранов проделали большую работу по организации изготовления фенамина, стрептоцида, глюкозы и других препаратов.⁽¹⁰⁾

Главные трудности на долю университетского коллектива, как и всех ленинградцев, выпали в период первой зимы блокады. Сегодня трудно даже представить, в каких условиях приходилось жить и работать в блокированном городе. Из-за отсутствия топлива и электроэнергии прекратил работу городской транспорт, вышли из строя водопровод и канализация. В университетских помещениях царили холод и мрак. Но самым страшным врагом оказался голод, надвинувшийся на население осажденного Ленинграда с осени 1941 г. С сентября по ноябрь 1941 г. хлебные нормы снижались пять раз. Если иметь в виду, что сотрудники университета, за исключением работавших в оборонных мастерских, получали карточки служащих, то тяжесть голодных лишений предстанет в ее блокадной конкретности — от 400 г хлеба в день в начале сентября до 125 г в ноябре–декабре 1941 г.⁽¹¹⁾ Это потом уполномоченный Государственного Комитета обороны по продовольственному снабжению населения Ленинграда Д.В. Павлов сочинит легенду о том, будто А.А. Жданов, узнав о бедственном положении ученых, распорядился выделить для них дополнительно продовольствие, сохранив тем самым жизни многим из них.⁽¹²⁾ В суровой действительности дело обстояло совсем не так: только в феврале 1942 г. кандидаты наук стали получать рабочие карточки.⁽¹³⁾

Но даже в это неимоверно сложное время жизнь в университете не замирала ни на один день. Обессиленные от голода ученые по-прежнему приходили на свои факультеты, работали в лабораториях, читали лекции студентам. Своим личным примером они вдохновляли всех питомцев на преодоление трудностей. В этих тяжелых условиях ученые рассматривали обучение студентов как свой долг перед Родиной. Не прекращал своей работы и Ученый совет университета.

Ученый совет обязывал весь профессорско-преподавательский состав неуклонно продолжать борьбу за высокое качество знаний, за повышение научного уровня читаемых лекций, не допускать никаких проявлений либерализма в оценке знаний студентов, не делать скидки на трудность переживаемого времени.⁽¹⁴⁾

С началом блокады возможность эвакуации из Ленинграда оказалась чрезвычайно затрудненной. Только с открытием ледовой дороги через Ладожское озеро появились реальные шансы на спасение ленинградцев; эвакуация ученых и студентов университета началась с конца 1941 г. в труднейших условиях голода и холода. Ослабленных, еле живых людей вывозили несколькими партиями по льду Ладожского озера и далее по железной дороге в Саратов, где на новом месте Ленинградскому университету предстояло развернуть свою научную и учебную работу.

Группа сотрудников химического факультета под руководством профессора Б.П. Никольского продолжала начатые в Ленинграде исследования в области защиты от отравляющих веществ.⁽¹⁵⁾ В лаборатории академика А.Е. Фаворского были найдены новые пути химического синтеза неизвестных ранее веществ, способных к полимеризации. Некоторые из них нашли широкое применение для скрепления стали, цветных металлов, стекла, пластмасс, для производства и ремонта боевой техники.⁽¹⁶⁾

Большая работа велась по переработке и облагораживанию топлива. Химики во главе с профессором А.С. Броуном занимались получением крекинг-бензина из мазута.

На кафедре аналитической химии в большом количестве проводились анализы металлов, катализаторов, исследовалась химическая стойкость керамических масс. Сотрудники кафедры нашли эффективный способ предотвращения металлических деталей от коррозии.⁽¹⁷⁾ В ходе многочисленных опытов химики под руководством И.И. Жукова и А.С. Броуна решили задачу замены при сверлении металла дефицитных растительных масел минеральными, создали новые виды смазки, нашли способы быстрой рассортировки стали.⁽¹⁸⁾

С целью выявления энергетических ресурсов ученые ЛГУ провели большие исследования по разведке природных богатств Саратовской области. Группа геологов университета (профессора С.С. Кузнецов, С.М. Курбатов, М.Э. Янишевский и др.) совместно с геологами Нижневолжского геолого–разведочного треста открыла большие залежи горючего газа высокого качества.⁽¹⁹⁾ Его применение позволило сэкономить много угля и нефти. В изучении горючих сланцев вместе с геологами самое близкое участие приняли физики, химики, математики. Химики под руководством профессора С.А. Щукарева разработали вопрос о применении природного газа районов Саратовской области для восстановления окислов тяжелых металлов. Помимо теоретического значения эта тема имела большое практическое значение по использованию природного газа для целей металлургии.⁽²⁰⁾

Наряду с большой оборонно-производственной работой ученые ЛГУ решали проблемы, имеющие важное теоретическое значение. Уже весной 1942 г. были восстановлены научно-исследовательские институты университета: Институт математики и механики, Институт физики, Институт биологии, Физиологический институт, Институт земной коры, Географо-экономический, Институт химии.⁽²¹⁾ В научной работе было занято около 300 научных сотрудников университета.⁽²²⁾ Например, Л.Э. Гуревич изучал термоэлектрические и термомагнитные явления в полупроводниках, эта работа получила высокую оценку со стороны крупных ученых.

Учебная деятельность университета

Вся учебная работа университета была направлена на решение сложных задач, которые поставила война и условия блокированного Ленинграда. На всех факультетах были введены специальные военные дисциплины. На химическом факультете – курс военной химии, противохимической обороны. Самое большое внимание уделялось организации самостоятельных занятий студентов. Преподаватели читали обзорные лекции, проводили дополнительные занятия, вместе с тем широко стали практиковаться недельные и месячные задания, система консультаций, контрольных работ, рефератов.

С 8 сентября 1941 г. Ленинград оказался полностью блокированным с суши, начались непрерывные бомбежки и артобстрелы, а 10 сентября первые зажигательные бомбы были сброшены на здания университета. Его аудитории на долгое время остались без света и тепла. Но в таких условиях ни на один день не прекращалась учебная работа. Ослабевшие от холода и голода, еле передвигавшиеся студенты, профессора и преподаватели вовремя собирались для проведения лекций и практических занятий.

Учебный семестр закончился 17 января 1942 г., а уже на следующий день началась зимняя экзаменационная сессия. Всего сессию сдавали 377 человек,⁽²³⁾ многие по болезни и другим причинам не смогли сдавать зачеты и экзамены или сдали их не полностью, некоторые зачеты и экзамены были отменены. Все чаще в приказах ректора встречались слова: «Отчислить из университета ввиду смерти». Однако расписание экзаменов и зачетов соблюдалось, и сессия показала хорошие результаты.

Эта была самая трудная и самая героическая сессия в истории университета. Всего студенты сдали 446 зачетов, 359 экзаменов; 268 экзаменов было сдано на “отлично”, 80 — на “хорошо”, 11 — на “посредственно”, неудовлетворительных оценок не было. ⁽²⁴⁾ Но университет понес и очень большие потери. В эти первые блокадные осень и зиму от голода, холода, болезней, обстрелов и бомбежек погибли сотни студентов, 22 профессора, 76 преподавателей.⁽²⁵⁾

В конце февраля 1942 г. для обеспечения более благоприятных условий работы Ленинградского университета была проведена его эвакуация в город Саратов. 1 апреля возобновилась учебная деятельность университета на базе Саратовского университета, где к занятиям приступил 361 человек.⁽²⁶⁾ Учебный год заканчивался уже в Саратове.

Летняя сессия 1944 г. проходила в трудных условиях: началась она в Саратове, а заканчивалась в Ленинграде. Летом 1944 г. у студентов каникул не было, надо было восстанавливать родной университет, готовить аудитории к новому учебному году.

Часть зданий университета была сильно повреждена бомбами и снарядами (здание бывшего физического факультета на 10-й линии Васильевского острова, Химический институт).

Осенью 1944 г. химический факультет разместился на Среднем проспекте Васильевского острова.

В последнем военном учебном году обучение студентов проводилось по новым учебным планам, которые существенно отличались от довоенных прежде всего ранней специализацией. Открылась новая специализация на химическом факультете – химия радиоактивных веществ. ⁽²⁷⁾

Ленинградский университет и в годы войны сумел перестроить учебный процесс, найти новые эффективные формы учебной работы. Однако основу университетского образования, как и прежде, составляли общие лекционные курсы вместе с рядом специальных курсов и семинаров. Профессорско-преподавательский состав университета с честью справился с трудными задачами военного времени, не снизив качество подготовки специалистов и традиционно высокий уровень преподавания. Выпускники университета оказались достойны своей alma mater, на всех постах выполняя долг перед страной.

Глава 2

Разве можно забыть труд и самоотверженность ленинградцев, вложенные в военные оборонительные укрепления города, в том числе и нашего университета. 900-дневная блокада и осада Ленинграда навеки сроднили участников героической обороны Ленинграда, благодаря единению фронта за чертой города и фронта внутри его, способствовала единению духовных, нравственных и физических сил, которые помогли воевать, жить и трудиться ради ПОБЕДЫ над врагом.

Здесь представлены исторические очерки авторов — участников героической обороны Ленинграда 1941–1944 гг., представляющих химический факультет.

… О, мы познали в декабре —
Не зря “священным даром” назван
Обычный хлеб, и тяжкий грех —
Хотя бы крошку бросить наземь:
Таким людским страданьем он,
Такой большой любовью братской
Для нас отныне освящен —
Наш хлеб насущный, ленинградский.
Дорогой жизни шел к нам хлеб,
Дорогой дружбы многих к многим,
Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги…

Ольга Берггольц

---

Солдаты в штатском и в шинелях. Семья Катюхиных

Н.А. Катюхина. Химический факультет

Катюхина Н.А. Умерла около 8 лет назад.

Из-за потери зрения и незаживающих ран пережитых блокадных лет (да и позже нелегко) даже почти через 50 лет трудно и больно возвращаться памятью в прошлое. Поэтому мои воспоминания, эпизоды, факты будут краткими.

Начало войны принесло всем нам много горя. Сразу же после объявления войны ушел мой муж, Катюхин Д.М., добровольцем на фронт и через три месяца погиб, оставив меня с двумя мальчиками-сиротами. Жили мы в первом этаже химического факультета, с окнами в дворцовый закрытый колодец, заваленный ящиками с химическими препаратами, грузовыми машинами, всяким хламом, плохо проветриваемый от запахов химических реактивов. Приезжали военные машины, привозили “сырье” и увозили бутылки с зажигательной смесью — противотанковое оружие.

В ноябре 1941 года во время моего дежурства упала бомба на химический факультет. Летела на моих глазах, меня отбросило воздушной волной. От нервного потрясения появилась прядь седых волос. Опомнилась и побежала смотреть своих спящих детей в 1-ом этаже. Когда увидела их живыми – снова впала в шоковое состояние. Фугасная бомба весом 50 кг чудом не успела взорваться. Бойцы МПВО немедленно ликвидировали ее.

В начале 1942 года почти все эвакуировались. Оставили свои лаборатории, аудитории и начатое производство зажигательных бутылок. Противотанковые химические бутылки и материалы для них — взрывоопасные смеси были оставлены в подвалах и остались бесхозными. От лопнувшей водопроводной и отопительной систем (ранее замерзших) подвалы были затоплены водой. С большим страхом и риском приходилось вылавливать плавающие бутылки руками, стоя по пояс в воде. Неосторожность могла кончиться гибелью здания и людей. Что бы было, если бы все они взорвались? Страшно подумать!

2 мая 1942 года фугасная бомба очень больших размеров упала на 11-й линии, напротив физического факультета. В результате образовалась колоссальных размеров воронка. Вблизи ее падения были полностью разрушены дома, а здание химического факультета качалось! Фасады зданий физического факультета были обезображены осколками и ударной воздушной волной, даже во внутреннем дворе зданий вылетели стекла.

Бомбежки и артобстрелы продолжались и в 1943 г., после прорыва блокады и до 27.01.44 г., — полного снятия блокады и осады Ленинграда.

Дорогою ценой была завоевана эта ПОБЕДА. Ценою жизней многих солдат действующих армий и ленинградцев — солдат в штатском. Разве все это можно забыть? — Муж погиб в первые дни войны под Ленинградом. Оставаясь с двумя мальчиками, хлебнула горя. А теперь пришла глубокая старость, болезни, тоска, как доживать свой век?

---

Все для победы

Круглова (Михайлова) А.М. Химический факультет и НИХИ

С начала Великой Отечественной Войны — всю 900-дневную блокаду и осаду Ленинграда трудилась на различных оборонных работах.

Я город наш обороняю
Со всеми вместе, как могу.
Я берегу себя от плена,
Позорнейшего на земле.
Мне кровь твоя, чернея в венах,
Диктует: «Гибель, но не плен?»
Не бойся мама, я не струшу,
Не отступлю, не побегу,
Взращенную тобою душу
Непобежденной сберегу…

Ольга Берггольц

С июля 1941 г. нас, молодых и одиноких в первую очередь мобилизовали на копку противотанковых рвов в районе станции Оредеж, где отвели для этой цели участок. Работа была очень тяжелой — копали вручную, лопатами и ломами. Выносили землю на носилках. Лето было очень жаркое; не все переносили жару безболезненно.

Линия фронта приближалась и работать становилось опасно и бессмысленно. Нас мобилизованных, было очень много от различных организаций города. С химического факультета со мною работали: преподаватель З.Я. Рубашко, А. Николаева и другие.

Начались частные массированные налеты фашистских самолетов и, с бреющего полета, расстрелы людей, работающих на оборонительной линии. Были убитые. Припаратор Зина из лаборатории неорганической химии (фамилию забыла) умерла сразу. Дальнейшие работы пришлось прекратить — едва успели ночью уехать в товарных вагонах. Вернулись в Ленинград в сентябре 1941 г., когда уже были введены карточки на все продукты питания. Уже были массированные налеты фашистских самолетов и бомбежки города-фронта с одновременным артобстрелом из дальнобойных орудий немецких дивизий, стоящих под Ленинградом.

В первые дни осады и блокады Ленинграда при массовом налете фашистской авиации было сброшено много фугасных бомб. Одна из них при попадании в общежитие студентов на 5–1 линии разрушила его до основания. Мы, многие студенты ЛГУ, разбирали завалы из обломков здания и откапывали трупы погибших людей, выносили их на носилках. БЫЛО ЖУТКО СТРАШНО, все это видеть, слышать, переживать.

С осени 1941 года в дневное время красили деревянные покрытия на чердаках известью для предотвращения пожаров от многочисленных зажигательных бомб, сбрасываемых сотнями на каждый объект. Принимали в этом участие почти все сотрудники химического факультета. С нами работали В.Борисова, А.Николаева и другие. Заклеивали стекла бумажными крестами, для предотвращения вылета стекол от мощной воздушной волны при бомбежках и артиллерийских обстрелах, что далеко не всегда помогало.

В ноябре-декабре 1941 года мы были командированы в военный госпиталь № 1015 при клинике Отто, для дневных дежурств и работы в дезинфекционных камерах. Со мною были А. Николаева и сотрудники других факультетов.

Осенью и зимой 1941 г. по вечерам работали в лаборатории органической химии. Изготовляли химические смеси для тысячи зажигательно-взрывных противотанковых бутылок. Их наполняли опилками, пропитанными бензином, вкладывали пробирку с металлическим натрием. С нами работали С.Н. Попова, В. Борисова и многие студенты. Ночью приезжали машины и увозили это оружие против танков на фронт.

С начала 1942 г. и до весны ухаживали за тяжелыми ранеными в военном эвакогоспитале, расположенном на историческом факультете.

С весны и до конца лета того же года Университет направил нас снова на оборонные работы, на станцию Пери. С нами работали: М. Петрова, Л.Е. Петрова (Шерцер), В.П. Кудрявцева (Кудряшова) и многие другие.

С ранней весны и до зимы 1943 г. университет направил группу сотрудников на сельскохозяйственные работы в подсобное хозяйство деревни Корпиково Гатчинского района. Со мной работали А.Смирнова и другие.

Все 900 дней и ночей блокады и осады Ленинграда, города-фронта, наши силы и труд были отданы делу обороны от фашистских захватчиков. Работали без выходных дней, без праздников и без отпусков — все для ПОБЕДЫ! Наконец дождались этой нелегкой 1-й победы — прорыва блокады, затем и полного снятия блокады и осады Ленинграда.

---

По мобилизации ЛГУ для выполнения спецзаданий Ленфронта

Н.Д.Новосильцева. Химический факультет

Новосильцева Наталия Дмитриевна. 1904 г. рождения общий трудовой стаж более 60 лет. На химическом факультете работала в лаборатории органического синтеза с 1939 года.

Нам от тебя теперь не оторваться,
Одною небывалою борьбой,
Одной неповторимою судьбой
Мы все отмечены. Мы — ленинградцы…
…Нас по улыбке узнают: нечастой,
Но дружелюбной, ясной и простой,
По вере в жизнь. По страшной жажде счастья,
По доблестной привычке трудовой.
Мы не кичимся буднями своими:
Наш путь угрюм и ноша нелегка,
Но знаем, что завоевали имя,
Которое останется в веках.
Да будет наше сумрачное братство
Отрадой мира лучшего, - навек,
Чтоб в будущем по ленинградцам
Равнялся самый смелый человек…

Ольга Берггольц

С первых дней войны была мобилизована для выполнения заданий Ленинградского фронта и до октября 1942 года совмещала работу в ЛГУ с должностью начальника специальной лаборатории МПВО Василеостровского района. Одновременно несла ночные дежурства в специальной лаборатории при военном госпитале № 1015. лаборатория была организована командованием Ленинградского фронта. Коллектив ее состоял из 4-х бригад по 4 человека в каждой: Н.Д. Новосильцева, Е.П. Субботина, Н.Г. Касаткина, Ю.К. Новодранов и др.

С октября 1942 г. была откомандирована университетом в специальную лабораторию по изготовлению медицинских препаратов для Ленинграда и Ленинградского фронта. Руководила цехом № 3 до конца войны.

Еще до начала войны одновременно с работой в ЛГУ занималась организацией пенициллинового цеха на Химическом фармзаводе, где позже продолжала трудиться по совместительству более 2-х лет.

---

Наука для фронта

Н.Г. Касаткина. Старший научный сотрудник Химического факультета

Касаткина Нина Герасимовна. Старший научный сотрудник лаборатории им. С.В.Лебедева Химического факультета ЛГУ. Военный госпиталь № 1015.

“…Мы будущего светлая стезя,
Мы — свет. И угасить его нельзя…”

“Огонь” Вера Инбер

Во время блокады и осады Ленинграда сотрудники лаборатории высокомолекулярных соединений имени академика С.В. Лебедева продолжали научную работу по заданию командования Ленфронта. Эта лаборатория, вновь созданная в 1939 году, была оборудована на средства академика Сергея Васильевича Лебедева. Сумму в один миллион рублей С.В. Лебедеву и его сотрудникам выделил “Главкаучук”, в качестве премии за изобретенный способ получения синтетического бутадиенового каучука и за организацию его производства. Лаборатория в то время находилась в первом этаже главного здания напротив Физического факультета.

Группу научных сотрудников, занимающихся проблемами каучука, возглавляла Анастасия Иосифовна Якубчик, ближайшая ученица и соратник С.В.Лебедева, автора разработки синтетического каучука.

К сентябрю 1941 года из этой группы научных работников оставались в лаборатории университета три человека. А.И. Якубчик занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Нина Герасимовна Касаткина — ученица и помощник А.И. Якубчик, также занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Зигфрид Вильгельмович Вейденбаум — ученик Михаила Аркадьевича Хохловкина, вместе с ним работал в области полимеризации непредельных соединений. М.А. Хохловкин в первые дни войны ушел на фронт.

Оставшиеся сотрудники лаборатории продолжали разрабатывать свои темы до тех пор, пока в лаборатории существовали минимально необходимые условия для проведения научной работы — наличие электроэнергии для электропитания приборов и освещения, действующих водопровод, канализация и другое, то есть практически до конца 1941 года.

З.В. Вейденбаум работал в лаборатории до конца своей жизни. В январе 1942 г. он скончался от голода. Н.Г. Касаткина перешла на работу в военный госпиталь № 1015.

Одновременно с работой в ЛГУ, профессор А.И. Якубчик изыскивала различные возможности непосредственной помощи фронту. Она освоила получение таких важных лекарств, как сульфидина и сульфазола. Работа выполнялась на фабрике Урицкого с профессором Геогием Васильевичем Пигулевским до момента его эвакуации в Казань, т.е. до лета 1942 года.

В дальнейшем профессор А.И. Якубчик наряду с получением сульфидина и сульфазола занималась получением витамина В1 (тиамин-бромида) и витамина Р-Р (никотиновой кислоты). Работы выполнялись не только на фабрике Урицкого, но и в других организациях. Препараты были крайне необходимы для лечения раненых бойцов на фронте.

Никотиновую кислоту А.И.Я кубчик получала новым способом, ею разработанным во время военной блокады в осажденном Ленинграде.

После окончания Великой Отечественной Войны группа научных сотрудников лаборатории имени академика С.В. Лебедева, профессор А.И. Якубчик, профессор М.А. Хохловкин и научный сотрудник Н.Г. Касаткина возвратились в ЛГУ и продолжили научно-исследовательскую работу по довоенной тематике — по проблемам искусственного каучука.

---

Выписки из военных дневников Алексея Васильевича Сторонкина

Опубликованы О.К. Первухиным. Химический факультет

Алексей Васильевич Сторонкин (1916–1994). Это был выдающийся ученый в области химической термодинамики и замечательный человек. В 1951 г. основал кафедру химической термодинамики и кинетики.

27.12.41.

Окончил КУКС (курсы командного состава) при ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты) 25.11. На курсах пробыл с 8.10. Направлен в 14 ЗПС (запасной полк) 20.12. Сейчас нахожусь в резерве. Рекомендован на должность начхима полка. В ночь с 20.12 на 21.12 побывал, так сказать, по собственной инициативе дома.

Вот уже свыше 2-х месяцев, как я все время полуголодный. Ужасное состояние, когда все время преследует мысль о еде. Систематическое недоедание дает сильно себя чувствовать. Слабость, все время мерзну, апатия. Особенно безобразные условия были в ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты), где воровство продовольствия хозяинами батальона велось беззастенчиво и в широких масштабах. Здесь в 14 ЗПС (запасной полк) паек тот же, но питание заметно лучше. Мечтаю о том времени, когда я смогу наесться досыта. Есть до насыщения — это моя мечта.

Вчера 26.12 исполнилось 6 месяцев, как я мобилизован. К сожалению, я не мог ничем отпраздновать эту дату. Откровенно говоря, в первые дни начала войны, когда я с А. Петровым (друг Алексея Васильевича) готовился к уходу в армию, я не думал, что буду жив. Мне, конечно, везет. Прошло 6 месяцев, я еще мало испытал и перенес, хотя, не говоря уже о мертвых, множество таких, как я, искалечено. Разве мне не повезло, что я теперь химик, а не стрелковый командир? Сколько моих славных друзей из 48 ЗСП (запасной стрелковый полк) (Аксенов, Федоров, Александров, Сальников, Морозов и др.) уже в земле или искалечены?

Да, мне, конечно, везет. Я не боюсь лишений, но хотелось бы сохранить жизнь для будущей работы. Сознательная, творческая жизнь только началась (Алексей Васильевич родился 22 октября 1916 года и на момент ведения дневника ему было 25 лет). Можно было бы сделать очень многое. Я бы подарил термодинамике, химии чудесные вещи. Война застала меня в том счастливом состоянии, когда я уверился в своих силах, в своих способностях работать творчески, создавать новое. Ведь какое наслаждение находить ответы на еще нерешенные вопросы, раздвигать границы человеческого знания.

Сейчас я нахожусь на пороге очень важного этапа. Сегодня — завтра я получу назначение в часть как НХС (начальник химической службы). Может быть, в действующую армию. Не хотелось бы попасть в стрелковый полк. Буду надеяться, что случай и здесь поможет мне.

31/XII

Завтра наступает 42-й год. Я ничем не могу его встретить (разве только пустым желудком). Я сэкономил на ужин граммов 175–180 хлеба (к этому +75 г. хлеба за ужином), около 30 г. масла и грамма 2–3 шоколада. Сегодня еще, наверное, дадут 35 г. масла и 16 г. шоколада. И вот: похлебка + кружки 2 чая + выше перечисленное составят мой новогодний стол. А ко всему этому «чудесная» обстановка — казармы темные и холодные, злые голодные лица, частые построения и пр., пр.

5/I 42 г.

Был назначен на командира стрелкового взвода в учебный батальон в роту командиров вместе с Аксеновым. Здесь пробыл около двух недель. Питание было еще более скверным, но сыт был. Затем батальон был расформирован, и я попал бы в резерв, как здесь какими-то силами меня выудил Полещук. При полку формировалась химрота, и им нужен был командир химвзвода.

Однако полк, а вместе с ним и химрота начали расформировываться. Это продлилось до 2 октября. В период расформирования было много свободного времени, много свободы. Каждый день по нескольку раз ходили пить пиво.

Но тогда я был сыт и ездил на вокзал, чтобы полакомиться, получить разносол. Полк выбыл на фронт числа 31 сентября, а 2 октября вечером прибыл в резерв начсостава на пр.Карла Маркса уже как химик.

С того счастливого вечера, как меня выудил Полещук, я начал свое существование как химик. В резерве на пр. Карла Маркса пробыл до 8 октября.

7/I

вчера одного химика направили начхимом отдельного б-на связи. Это очень неплохо. Теперь я убедился, что данная мне рекомендация на НХС (начальника химической службы) полка для меня беда по двум причинам: 1) труднее получить назначение, т.к. НХС полков требуется меньше, чем НХС отдельных б-нов; 2) легче всего угодить в стрелковый полк. Куда же иначе? Еще возможно в артполк, но это — большая удача. Один из химиков по состоянию здоровья демобилизовался. Трудно ему завидовать в настоящее время. Я бы лично был обречен на еще большую голодовку, чем здесь.

9/I

1 ч. ночи. Нахожусь дома. Получил сегодня назначение в качестве НХС (начальника химслужбы) полка действующей армии.

15/I

Наконец-то я на месте. Я, конечно, не могу знать, сколько времени пробуду здесь, но я здесь просто счастлив. Получил назначение в отдельную роту химзащиты при СД (стрелковой дивизии). 12.1.42 добирался до штаба дивизии в темноте. Хорошо, что мне попутчиком был Лельчук, который знал место расположения штадива. Направлен в качестве командира химзавода, точнее говоря — к-ра взвода химразведки и наблюдения.

После того, как нашел штадив, был направлен к к-ру роты. Разыскал его блиндаж. В нем встретился с Сасс-Пиновским Б.Б., с которым был вместе на КУКСе (курсы командного состава). Приняли радушно, тепло, как дома. 13.1 был замечательным днем — я скушал 500 г. хлеба, два густых горячих супа с мясными и рыбными консервами. Порции огромные — двойные. В блиндаже тепло, уютно.

НХС (начальник химслужбы) дивизии в/инж. (военный инженер) 2 ранга Радченко Григорий Онуфриевич – украинец, из запаса, замечательный химик, чудесный человек и интересный собеседник. Сегодня ночью пробеседовал с ним при свете коптилки 2–2,5 часа на хим. темы. Говорили о термодинамике, о роли и значении р-ров в практике. Познакомил его со своей работой. Отнесся с большим интересом.

Чудесные люди (комроты тоже хороший человек), интересная работа, возможность учиться, побеседовать, хорошее питание, тепло – что еще нужно? Я сейчас просто отдыхаю. Наконец-то, опять почувствовал себя человеком.

15.2.42

Сейчас в связи с болезнью НХС (начальника химической службы) Радченко исполняю обязанности к-ра роты. Послал отцу вчера 500 р.

17.2.

Рота не укомплектована и на 50 %. Радченко все в медсанбате. Сказал Саас-Тисовскому, что я буду командиром роты, а если перейдет в армию, то переведет меня к себе. Думаю, что ни то, ни другое не осуществится. Оживилась деятельность самолетов. Говорят, около Пушкина наши значительно продвинулись.

Мне-то ясно, что войска Ленфронта настолько измотаны, что они не пригодны к наступательным операциям. Я возлагаю все надежды на прорыв блокады только со стороны войск, действующих с той стороны.

Всеволожская преследует меня и здесь — на днях сюда прибыла шкура по имени Калинин. Постараюсь через НХС его выставить отсюда.

24.2.42

Опубликован приказ по 55-й армии о моем назначении на должность командира О.Р.Х.З. (отдельной роты химзащиты). Теперь я буду получать вместе с полевыми 1000 р. Это дает мне возможность больше помогать отцу и матери.

22.3

Скучно, но не хочется спать. Завтра будем дома. Из моей роты здесь дурак ст. пол-к (политрук) Вихров Ф.И. и балбес Калинин.

Сегодня получил записку от А. Пантелеева, с которым расстался 13.1.42. Пишет, что университет эвакуирован.

10.4.

Вчера поступили сведения, что немцы готовятся к захвату Л-да с помощью применения хим. оружия. Да, именно здесь они имеют наиболее благоприятные условия для химнападения.

11.4. Вчера вечером немец сильно обстрелял наш район.

12.05.

10 мая вечером по тревоге вышли из Ново-Саратовской колонии. Сейчас нахожусь около Володарского моста. Из Краснодара поступило известие, что немцы на Крымском фронте применили в минах ОВ (отравляющие вещества). Кажется, мы скоро пойдем в дело.

23.05.

Все у Володарского моста. Сейчас должна возвратиться рота с работы. С 18.05 я все время бездельничал, отдыхал. Прочитал «Цитадель» Кронина и «Враг под микроскопом» Кузьминой. Книга Кронина совершенно исключительная. Читал, и в памяти оживали чувства прошлого, когда я бесновался над термодинамикой растворов.

1/IX

Теперь часто получаю письма от Геши, ласковые, с тревогой за меня.

Она и химия — цель моего будущего; это то, что заставляет меня думать о будущем.

Заключение

30 мая 1986 года состоялось открытие памятника сотрудникам Университета, погибшим в Великую Отечественную Войну, «В БЕССМЕРТИЕ УШЕДШИМ 1941–1945».

«НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО» — слова этого девиза воплощены во многих памятниках страны, в книгах, на картинах, кинофильмах и во многих других формах отображения ПАМЯТИ НАРОДНОЙ! Эти торжественные слова относятся и к тем, кто в Ленинграде во время фашистской блокады и осады города разделили общее горе и труд, вложили свою толику в дело ПОБЕДЫ и преждевременно ушли из жизни. Невозможно назвать поименно всех тех, кто 900 дней и ночей постоянно находясь в критических ситуациях, требующих мобилизации всех духовных, нравственных, физических сил и на долю которых выпало жить и трудиться, бороться во вражеском окружении до полного разгрома врага под стенами города на Неве!

В послевоенные годы университет выстроил новые корпуса в Петергофе. Были созданы наиболее благоприятные условия для научной и учебной работы. Кроме того, на химическом факультете в Петродворце, на средства, заработанные студентами, в 1987 г. был установлен гипсовый горельеф в честь Победы.

Много прекрасных специалистов работают в Петергофском комплексе Санкт-Петербургского университета. Немало и прекрасных студентов, которые выбрали Санкт-Петербургский Университет за его высокий научный авторитет и славные традиции, так ярко проявившиеся в годы Великой Отечественной Войны.

Примечания

1. ЦГАОРЛ. Ф. 7240. Оп.14. Д.712. Л.73
2. Там же
3. Вестник высшей школы. 1948. № 5. С. 24
4. Архив АН СССР, Ф.614, Оп.4, Ед.Хр.29
5. ЦГАОРЛ. Ф. 9363 Оп. 1. Д.17. Л.96–97.
6. Ленинградский университет за советские годы. 1917–1947. Л.,1948. С. 54; Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Фонд И. В. Даниловского. Д.20: сборник трудов ленинградских ученых в дни блокады. С.46.
7. Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. 1941–1943. М., 1959. С.81.
8. Ленинградская правда. 1941. 25 сент.
9. Ленинградский университет. 181901944. С. 164
10. Жуков И.И. Очерк истории химии в С.-Петербургском – Петроградском-Ленинградском университете за 125 лет // Ленинградский государственный ордена Ленина университет: Труды юбилейной научной сессии. Секция химических наук. Л.,1946. С.111.
11. Ленинград в Великой Отечественной войне: Сб. док. И матер. Т.1 Л.,1944. С.119
12. Павлов Д.В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1958. С. 116
13. Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. С.261.
14. ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14. Д.671. Л. 56, 74 об.
15. Ленинградский университет. 181901944. С.174-175.
16. Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР). Ф.8080. Оп. 2. Д.217. Л.82.
17. ЛПА. Ф.984. Оп.2. Д.11.Л.26
18. Ленинградский университет. ,1819-1944. С.173.
19. ЛПА. Ф. 984. Оп.2. Д.11. Л.29–30
20. ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14. Д.805. Л.23 об.
21. Ленинградский университет. 1819–1944. С.173
22. ЛПА. Ф.984. Оп.2 Д.18. Л.74
23. ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14 Д.709. Л.24.
24. Там же
25. История Ленинградского университета. С. 372.
26. Там же, С. 376
27. ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14.Д.886.Л. 1, 8-9, 14, 22, 52.

Используемая литература

• Ленинградский университет в Великой Отечественной, очерки. Л.,1990. С.124–128, 131, 138–157, 168–180, 219, 224.
• Университет в блокадном и осажденном Ленинграде 1941–1944, ТОО «Гиппократ», С.-Пб, 1996. С. 69–109, 151–154.
• История Ленинградского университета, 1819–1969, очерки. Л., 1969. С. 354 – 383.
• Санкт-Петербургский университет, журнал № 7, март 31, 2000, С. 15–17.
• Санкт-Петербургский университет, № 8–9, апрель, 2000, С. 8–10.
• Санкт-Петербургский университет, № 11–12, май, 2000, С. 19–23.