2020-05-05T08:42:35+03:00 2020-05-05T08:42:35+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/118-aboutus/2993-khimicheskaya-laboratoriya-m-v-lomonosova.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><p>Вся работа М.В. Ломоносова по химии проходила в трёх лабораториях: в химической лаборатории при Академии Наук, домашней лаборатории в его доме на Мойке и в лаборатории при его фабрике в Усть-Рудице. В основном работа проходила в лаборатории при Академии Наук, построенной в 1748 г. Эта лаборатория находилась в отдельном здании. По 1-й линии Васильевского острова он значится под № 52, а по второй — под № 45.&nbsp; Сам М.В. Ломоносов жил неподалёку.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-1.jpg" alt="HL Lomonosov 1" /></p> <p><small>Рис. 1. Здание лаборатории Ломоносова</small></p> <p>С 1741 г. до переезда в собственный дом на наб. р. Мойки (в 1757 г.) М.В. Ломоносов жил в большом деревянном рубленом из брёвен доме — «Бонов дом», выходящем фасадами на 2-ю линию и в переулок, сначала «в двух каморках», а затем в квартире, предоставленной ему как профессору химии, руководившему работой вновь открытой химической лаборатории.</p> <p>Лаборатория Ломоносова была первой в мире, проводившей практические занятия и лекции для студентов.</p> <p>Реактивы в то время заказывались у лекаря Г. Моделя (1711–1775 гг.) — химика и врача, а позднее (1758 г.) — почётного члена Академии Наук. Он был главным аптекарем в Петербурге и членом Медицинской коллегии, а также являлся поставщиком реактивов и мелкой посуды.</p> <p>Печи, весы, муфели, тигли и т.п., связанное с металлами, заказывали в Монетной канцелярии. Стеклянную посуду получали на стекольных заводах, причём бывало, что Ломоносов оплачивал покупки из своего кармана, а изготовление тех или иных предметов затягивалось. Последнее не способствовало полноте лекций, читаемых студентам, и постановке эксперимента.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-2.jpg" alt="HL Lomonosov 2" /></p> <p><small>Рис. 2. Инструментарий Академической лаборатории</small></p> <p>Важным звеном в лаборатории явилось внесение нового научного начала в организацию экспериментальных исследований, что повлекло за собой строгую систематизацию инструментария и аппаратуры и пополнение этого набора новыми приборами и инструментами, предназначенными для решения новых научных задач. При этом Ломоносов сам продумывал методики проведения экспериментов.</p> <p>Лаборатория Ломоносова имела ряд принципиальных отличий от лабораторий Европы.</p> <p>В описи лаборатории 1757 г. насчитывалось более 500 наименований различных химических препаратов и материалов, причём большое их число являлось окрашенными осадками, полученными в результате взаимодействия различных металлов с «крепкой водкой» (азотной кислотой), «постоянной щелочью» (едким кали) и т.п. Впоследствии они использовались для получения цветных стёкол.</p> <p>Поскольку поставщики реактивов не акцентировали внимание на качестве своей продукции, их очистка от примесей проводилась в самой лаборатории, а реактивы, не имевшиеся в продаже, синтезировались там же.</p> <p>В центре лаборатории находился «очаг», то есть устройство в виде большого свода с трубой, укреплённого на четырёх столбах, необходимый, как писал сам Ломоносов, <q>чтобы обеспечить лёгкий выход дыму и вредным испарениям</q>. Таким образом, это был прототип современной тяги.</p> <p>Важнейшим из элементов оборудования лаборатории были печи, таким образом, это была лаборатория высоких температур. В ней были представлены печи всех известных тогда видов: плавильная, пробирная (прообраз современной муфельной печи), перегонная, печь для варки стекла и пр. Параллельно Ломоносов старался объяснить тепловые процессы, природу огня: <q>Свойства огня ничем так не способно, как химиею исследовать</q>.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-3.jpg" alt="HL Lomonosov 3" /></p> <p><small>Рис. 3. Здание лаборатории Ломоносова. Вид изнутри</small></p> <p>Так как лаборатория отапливалась углём (причём довольно часто были перебои с его поставкой) и вообще многие работы были связаны с открытым огнём, огромное внимание уделялось технике безопасности при работе с высокими температурами.</p> <p>Ломоносов отказался от «алхимического» набора стеклянной посуды, который до сих пор использовался в западных лабораториях.</p> <p>Были широко представлены приборы для физико-химических исследований, характеризующих те или иные свойства веществ, причём многие из них были сконструированы самим Ломоносовым: различные весы и термометры, вискозиметры, микроскопы, прототип современного автоклава и др., а купленные — старался всячески усовершенствовать.</p> <p>Характерной особенностью экспериментов, проводимых в лаборатории, являлось последовательное и всестороннее исследование кинетики физико-химических процессов. Также проводились анализы различных природных материалов, и Ломоносов часто выступал арбитром при решении вопроса о качестве рудных месторождений. То есть, разрабатывались различные методы аналитической химии.</p> <p>Наконец, характерной чертой экспериментальной деятельности лаборатории в целом было стремление внести полную научную обоснованность и понимание всех протекающих процессов. Это приводило не только к установлению собственных взглядов на работу тех или иных приборов и аппаратов, но и к созданию систематики химических процессов, — Ломоносов оценивал их не по внешнему признаку или средствам воздействия, как это было принято на Западе, а по изменениям, происходившим с составными частями тел. Таким образом, имело место последовательное проведение атомистической, глубоко физико-химической точки зрения на все химические реакции, что, несомненно, было исключительно прогрессивным явлением.</p> <p>Заслуживают внимания и масштабы экспериментальной деятельности лаборатории: единственный, дошедший до наших дней, лабораторный журнал за 1751 г. содержит около 20 серий опытов, некоторые из этих серий включают до 100 экспериментов.</p> <p>Сохранились описи лабораторного инвентаря, датированные 1757, 1759 и 1760 гг. При их расшифровке столкнулись с рядом затруднений, вызванных неустановившейся на тот момент терминологией. Наряду со старыми, исторически сложившимися наименованиями, применялись и русские, а для обозначения многих веществ, различных операций, посуды и инвентаря широко применялись условные обозначения с помощью значков. Латинский язык описей часто не совпадает с грамматическими нормами этого языка и содержит большое число условностей, принятых в химических лабораториях того времени. Если к этому прибавить, что Ломоносов, который творчески относился к русской химической терминологии, ввёл много новых, одному ему известных терминов, то понятными станут те затруднения, которые имели место при расшифровке записей.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-4.jpg" alt="HL Lomonosov 4" /></p> <p><small>Рис. 4. Некоторые символы и обозначения, используемые М.В. Ломоносовым при ведении лабораторных журналов</small></p> <p>Описи лабораторного инвентаря особенно ценны тем, что они позволяют восстановить ряд сторон научной жизни лаборатории, так как у Ломоносова существовал порядок, при котором многие из препаратов, являвшихся результатами научных экспериментов, сохранялись.</p> <p>Большое число препаратов из числа упомянутых в описях относится к технологическим работам по получению цветных стёкол. Помимо обширного цикла опытов по получению окрашенных осадков путем взаимодействия между осадителем и осаждаемым веществом (реактивы, полученные в результате данной работы, в большом числе включены в описи), в лаборатории систематически изучались и отдельные компоненты, необходимые для стекловарения. Препараты из нескольких сортов отечественных песков отчётливо говорят об изысканиях, проводимых в этом направлении.</p> <p>В лаборатории велись работы по выработке рецептуры и технологического процесса получения сплавов для металлических зеркал телескопов.</p> <p>Чрезвычайно важной проблемой, разрешавшейся в химической лаборатории, было получение красок из отечественного сырья и сравнительное изучение отечественных и иностранных красок. Также был проведён обширный цикл экспериментов по обжиганию различных веществ. При этом обжигание проводилось в различных условиях, что указывает на стремление Ломоносова выяснить существо процесса обжигания металлов.</p> <p>Таким образом, лаборатория на 2-й линии Васильевского острова была весьма прогрессивным явлением. Очевидно, что Ломоносов со всей ответственностью подошёл к вопросам её организации и научной и образовательной деятельности, которая там велась.</p> <p>В заключение необходимо сказать несколько слов о дальнейшей судьбе лаборатории после смерти Ломоносова.</p> <p>22 марта 1757 г. Канцелярия Академии Наук предписала лаборатору В.И. Клементьеву передать все оставшиеся вещи и материалы в ведомство преемника Ломоносова по кафедре химии, профессора У. Сальхова. Последний ничем не успел проявить себя и в 1760 г. уехал за границу. Также весьма мало сделал для лаборатории преемник Сальхова И. Леман, скончавшийся в 1767 г. В 1770 г. исполняющим должность профессора химии был назначен К.Г. Лаксман. В его ведение была передана химическая лаборатория и ему же отведена казённая квартира при лаборатории, в которой ранее жил Ломоносов.</p> <p>Из «Рассуждения о селитре» Лаксмана мы узнаём о том, что он в течение ряда лет вёл экспериментальные работы в химической лаборатории. По словам Лаксмана, <q>наводнение, бывшее в 1777 г., сделавшее опустошение в Академической лаборатории, положило конец его трудам</q>.</p> <p>Лаборатория вновь возродилась в 1780-х годах, когда её принял в своё ведение адъюнкт, а затем академик Н.П. Соколов. В 1785 г. он начал в лаборатории курс публичных лекций по химии, иллюстрируя их многочисленными опытами. Таким образом, была возрождена Ломоносовская традиция. Чтение лекций продолжалось и в последующие годы. В 1792 г. по прошению Соколова директор Академии Наук Е.Р. Дашкова освободила его от заведывания химической лабораторией. Эта должность была возложена на адъюнкта химии Я.Д. Захарова. Но в 1793 г. участок 2-й линии, принадлежавший Академии Наук, был продан в частные руки. Участок, включавший химическую лабораторию и жилой дом, в котором некогда жил Ломоносов, был куплен академиком Н.Я. Озерецковским. Он перестроил здание бывшей лаборатории, приспособив его под жильё. Однако при перестройке здания старые стены лаборатории были включены в состав нового здания, а его фундаменты оставлены в полной неприкосновенности.</p> <p>В дальнейшем здание лаборатории и деревянный дом, в котором жил Ломоносов, находились во владении разных лиц. Во время Великой Отечественной войны здание, перестроенное из бывшей химической лаборатории, и ветхий деревянный дом, выходивший на 2-ю линию, были разрушены.</p> <p><img src="images/IMG_20200428_162527.jpg" alt="IMG 20200428 162527" /></p> <p>В настоящее время на участке сохранились остатки фундамента Ломоносовского дома; позади него находится кладка нижних частей стен бывшей лаборатории и пристройки к ней.</p> <h2>Использованная литература</h2> <ol> <li>В.П. Барзаковский, Н.М. Раскин «Оборудование химической лаборатории Ломоносова», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>Н.М. Раскин «Описи химической лаборатории (1757–1760)», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>А.Н. Петров «К вопросу о местонахождении и судьбе химической лаборатории Ломоносова», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>С.А. Погодин. «М.В. Ломоносов», в сб. «Очерки по истории Академии наук. Химические науки». Под ред. С.И. Вольфковича, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1945 г. С. 7–11.</li> <li>И.С. Дмитриев. Химическая лаборатория М.В. Ломоносова // Вестн. С.-Петербург. ун-та. Сер. 4. 1998. Вып. 1 (№4). С. 4–18.</li> </ol><hr /> <p><small>Е.О. Калинин, cтарший преподаватель СПбГУ</small></p></div>

<div class="feed-description"><p>Вся работа М.В. Ломоносова по химии проходила в трёх лабораториях: в химической лаборатории при Академии Наук, домашней лаборатории в его доме на Мойке и в лаборатории при его фабрике в Усть-Рудице. В основном работа проходила в лаборатории при Академии Наук, построенной в 1748 г. Эта лаборатория находилась в отдельном здании. По 1-й линии Васильевского острова он значится под № 52, а по второй — под № 45.&nbsp; Сам М.В. Ломоносов жил неподалёку.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-1.jpg" alt="HL Lomonosov 1" /></p> <p><small>Рис. 1. Здание лаборатории Ломоносова</small></p> <p>С 1741 г. до переезда в собственный дом на наб. р. Мойки (в 1757 г.) М.В. Ломоносов жил в большом деревянном рубленом из брёвен доме — «Бонов дом», выходящем фасадами на 2-ю линию и в переулок, сначала «в двух каморках», а затем в квартире, предоставленной ему как профессору химии, руководившему работой вновь открытой химической лаборатории.</p> <p>Лаборатория Ломоносова была первой в мире, проводившей практические занятия и лекции для студентов.</p> <p>Реактивы в то время заказывались у лекаря Г. Моделя (1711–1775 гг.) — химика и врача, а позднее (1758 г.) — почётного члена Академии Наук. Он был главным аптекарем в Петербурге и членом Медицинской коллегии, а также являлся поставщиком реактивов и мелкой посуды.</p> <p>Печи, весы, муфели, тигли и т.п., связанное с металлами, заказывали в Монетной канцелярии. Стеклянную посуду получали на стекольных заводах, причём бывало, что Ломоносов оплачивал покупки из своего кармана, а изготовление тех или иных предметов затягивалось. Последнее не способствовало полноте лекций, читаемых студентам, и постановке эксперимента.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-2.jpg" alt="HL Lomonosov 2" /></p> <p><small>Рис. 2. Инструментарий Академической лаборатории</small></p> <p>Важным звеном в лаборатории явилось внесение нового научного начала в организацию экспериментальных исследований, что повлекло за собой строгую систематизацию инструментария и аппаратуры и пополнение этого набора новыми приборами и инструментами, предназначенными для решения новых научных задач. При этом Ломоносов сам продумывал методики проведения экспериментов.</p> <p>Лаборатория Ломоносова имела ряд принципиальных отличий от лабораторий Европы.</p> <p>В описи лаборатории 1757 г. насчитывалось более 500 наименований различных химических препаратов и материалов, причём большое их число являлось окрашенными осадками, полученными в результате взаимодействия различных металлов с «крепкой водкой» (азотной кислотой), «постоянной щелочью» (едким кали) и т.п. Впоследствии они использовались для получения цветных стёкол.</p> <p>Поскольку поставщики реактивов не акцентировали внимание на качестве своей продукции, их очистка от примесей проводилась в самой лаборатории, а реактивы, не имевшиеся в продаже, синтезировались там же.</p> <p>В центре лаборатории находился «очаг», то есть устройство в виде большого свода с трубой, укреплённого на четырёх столбах, необходимый, как писал сам Ломоносов, <q>чтобы обеспечить лёгкий выход дыму и вредным испарениям</q>. Таким образом, это был прототип современной тяги.</p> <p>Важнейшим из элементов оборудования лаборатории были печи, таким образом, это была лаборатория высоких температур. В ней были представлены печи всех известных тогда видов: плавильная, пробирная (прообраз современной муфельной печи), перегонная, печь для варки стекла и пр. Параллельно Ломоносов старался объяснить тепловые процессы, природу огня: <q>Свойства огня ничем так не способно, как химиею исследовать</q>.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-3.jpg" alt="HL Lomonosov 3" /></p> <p><small>Рис. 3. Здание лаборатории Ломоносова. Вид изнутри</small></p> <p>Так как лаборатория отапливалась углём (причём довольно часто были перебои с его поставкой) и вообще многие работы были связаны с открытым огнём, огромное внимание уделялось технике безопасности при работе с высокими температурами.</p> <p>Ломоносов отказался от «алхимического» набора стеклянной посуды, который до сих пор использовался в западных лабораториях.</p> <p>Были широко представлены приборы для физико-химических исследований, характеризующих те или иные свойства веществ, причём многие из них были сконструированы самим Ломоносовым: различные весы и термометры, вискозиметры, микроскопы, прототип современного автоклава и др., а купленные — старался всячески усовершенствовать.</p> <p>Характерной особенностью экспериментов, проводимых в лаборатории, являлось последовательное и всестороннее исследование кинетики физико-химических процессов. Также проводились анализы различных природных материалов, и Ломоносов часто выступал арбитром при решении вопроса о качестве рудных месторождений. То есть, разрабатывались различные методы аналитической химии.</p> <p>Наконец, характерной чертой экспериментальной деятельности лаборатории в целом было стремление внести полную научную обоснованность и понимание всех протекающих процессов. Это приводило не только к установлению собственных взглядов на работу тех или иных приборов и аппаратов, но и к созданию систематики химических процессов, — Ломоносов оценивал их не по внешнему признаку или средствам воздействия, как это было принято на Западе, а по изменениям, происходившим с составными частями тел. Таким образом, имело место последовательное проведение атомистической, глубоко физико-химической точки зрения на все химические реакции, что, несомненно, было исключительно прогрессивным явлением.</p> <p>Заслуживают внимания и масштабы экспериментальной деятельности лаборатории: единственный, дошедший до наших дней, лабораторный журнал за 1751 г. содержит около 20 серий опытов, некоторые из этих серий включают до 100 экспериментов.</p> <p>Сохранились описи лабораторного инвентаря, датированные 1757, 1759 и 1760 гг. При их расшифровке столкнулись с рядом затруднений, вызванных неустановившейся на тот момент терминологией. Наряду со старыми, исторически сложившимися наименованиями, применялись и русские, а для обозначения многих веществ, различных операций, посуды и инвентаря широко применялись условные обозначения с помощью значков. Латинский язык описей часто не совпадает с грамматическими нормами этого языка и содержит большое число условностей, принятых в химических лабораториях того времени. Если к этому прибавить, что Ломоносов, который творчески относился к русской химической терминологии, ввёл много новых, одному ему известных терминов, то понятными станут те затруднения, которые имели место при расшифровке записей.</p> <p><img src="images/HL_Lomonosov-4.jpg" alt="HL Lomonosov 4" /></p> <p><small>Рис. 4. Некоторые символы и обозначения, используемые М.В. Ломоносовым при ведении лабораторных журналов</small></p> <p>Описи лабораторного инвентаря особенно ценны тем, что они позволяют восстановить ряд сторон научной жизни лаборатории, так как у Ломоносова существовал порядок, при котором многие из препаратов, являвшихся результатами научных экспериментов, сохранялись.</p> <p>Большое число препаратов из числа упомянутых в описях относится к технологическим работам по получению цветных стёкол. Помимо обширного цикла опытов по получению окрашенных осадков путем взаимодействия между осадителем и осаждаемым веществом (реактивы, полученные в результате данной работы, в большом числе включены в описи), в лаборатории систематически изучались и отдельные компоненты, необходимые для стекловарения. Препараты из нескольких сортов отечественных песков отчётливо говорят об изысканиях, проводимых в этом направлении.</p> <p>В лаборатории велись работы по выработке рецептуры и технологического процесса получения сплавов для металлических зеркал телескопов.</p> <p>Чрезвычайно важной проблемой, разрешавшейся в химической лаборатории, было получение красок из отечественного сырья и сравнительное изучение отечественных и иностранных красок. Также был проведён обширный цикл экспериментов по обжиганию различных веществ. При этом обжигание проводилось в различных условиях, что указывает на стремление Ломоносова выяснить существо процесса обжигания металлов.</p> <p>Таким образом, лаборатория на 2-й линии Васильевского острова была весьма прогрессивным явлением. Очевидно, что Ломоносов со всей ответственностью подошёл к вопросам её организации и научной и образовательной деятельности, которая там велась.</p> <p>В заключение необходимо сказать несколько слов о дальнейшей судьбе лаборатории после смерти Ломоносова.</p> <p>22 марта 1757 г. Канцелярия Академии Наук предписала лаборатору В.И. Клементьеву передать все оставшиеся вещи и материалы в ведомство преемника Ломоносова по кафедре химии, профессора У. Сальхова. Последний ничем не успел проявить себя и в 1760 г. уехал за границу. Также весьма мало сделал для лаборатории преемник Сальхова И. Леман, скончавшийся в 1767 г. В 1770 г. исполняющим должность профессора химии был назначен К.Г. Лаксман. В его ведение была передана химическая лаборатория и ему же отведена казённая квартира при лаборатории, в которой ранее жил Ломоносов.</p> <p>Из «Рассуждения о селитре» Лаксмана мы узнаём о том, что он в течение ряда лет вёл экспериментальные работы в химической лаборатории. По словам Лаксмана, <q>наводнение, бывшее в 1777 г., сделавшее опустошение в Академической лаборатории, положило конец его трудам</q>.</p> <p>Лаборатория вновь возродилась в 1780-х годах, когда её принял в своё ведение адъюнкт, а затем академик Н.П. Соколов. В 1785 г. он начал в лаборатории курс публичных лекций по химии, иллюстрируя их многочисленными опытами. Таким образом, была возрождена Ломоносовская традиция. Чтение лекций продолжалось и в последующие годы. В 1792 г. по прошению Соколова директор Академии Наук Е.Р. Дашкова освободила его от заведывания химической лабораторией. Эта должность была возложена на адъюнкта химии Я.Д. Захарова. Но в 1793 г. участок 2-й линии, принадлежавший Академии Наук, был продан в частные руки. Участок, включавший химическую лабораторию и жилой дом, в котором некогда жил Ломоносов, был куплен академиком Н.Я. Озерецковским. Он перестроил здание бывшей лаборатории, приспособив его под жильё. Однако при перестройке здания старые стены лаборатории были включены в состав нового здания, а его фундаменты оставлены в полной неприкосновенности.</p> <p>В дальнейшем здание лаборатории и деревянный дом, в котором жил Ломоносов, находились во владении разных лиц. Во время Великой Отечественной войны здание, перестроенное из бывшей химической лаборатории, и ветхий деревянный дом, выходивший на 2-ю линию, были разрушены.</p> <p><img src="images/IMG_20200428_162527.jpg" alt="IMG 20200428 162527" /></p> <p>В настоящее время на участке сохранились остатки фундамента Ломоносовского дома; позади него находится кладка нижних частей стен бывшей лаборатории и пристройки к ней.</p> <h2>Использованная литература</h2> <ol> <li>В.П. Барзаковский, Н.М. Раскин «Оборудование химической лаборатории Ломоносова», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>Н.М. Раскин «Описи химической лаборатории (1757–1760)», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>А.Н. Петров «К вопросу о местонахождении и судьбе химической лаборатории Ломоносова», «Ломоносов» сборник статей и материалов, Т. 3, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1951 г.</li> <li>С.А. Погодин. «М.В. Ломоносов», в сб. «Очерки по истории Академии наук. Химические науки». Под ред. С.И. Вольфковича, изд-во Академии Наук СССР, М., Л.: 1945 г. С. 7–11.</li> <li>И.С. Дмитриев. Химическая лаборатория М.В. Ломоносова // Вестн. С.-Петербург. ун-та. Сер. 4. 1998. Вып. 1 (№4). С. 4–18.</li> </ol><hr /> <p><small>Е.О. Калинин, cтарший преподаватель СПбГУ</small></p></div> 2019-04-10T17:59:26+03:00 2019-04-10T17:59:26+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/118-aboutus/417-zdanie-khimicheskoj-laboratorii-imperatorskogo-universiteta-mendeleevskij-tsentr-spbgu.html

<div class="feed-description"><p>Историческое здание Химической лаборатории Императорского Санкт-Петербургского университета было возведено в 1892–1894 годах. Необходимость постройки отдельного здания для проведения практикумов и лекций по химии была обусловлена расширением количества учебных часов и теснотой существующих помещений в здании Двенадцати коллегий. О важности постройки отдельного здания еще в 1886 году писал в докладной записке руководству университета профессор Д.И. Менделеев.</p> <p>Для организации строительства здания университетом была создана специальная комиссия. Деятельное участие в проектировании здания химической лаборатории принимали учёные-химики, преподаватели университета. Созданием проекта здания Химической лаборатории руководил профессор-химик Н. А. Меншуткин.</p> <p>Автором проекта здания был академик архитектуры А.Ф. Красовский, известный своими постройками в Санкт-Петербурге гражданского назначения. При проектировании и строительстве здания, предназначавшегося для лабораторных занятий и исследований, был учтён опыт подобных лабораторных сооружений ведущих европейских университетов. Архитектор А.Ф. Красовский и профессор Н.А. Меншуткин были командированы за границу для ознакомления с устройством лабораторий в других странах.</p> <p>При строительстве нового здания необходимо было соблюсти несколько требований, где среди первых были: максимальная близость к зданию главного корпуса (то есть к Двенадцати коллегиям) и то, что лаборатория должна иметь достаточно света. Осуществить это было возможно только при условии свободно стоящего здания, не примыкающего к другим строениям. После прошения начальству Первого Санкт-Петербургского кадетского корпуса университету был безвозмездно передан участок земли, расположенный у современной северной границы территории Петербургского университета, непосредственно примыкая к ботаническому саду с юга.</p> <p>Здание было спроектировано в стиле эклектики. В фасаде здания можно заметить черты классицизма в виде портика и колонн. В то же время он сочетается с асимметрией: с одной стороны здания построено три этажа для проведения лабораторных работ и лекций, с другой стороны располагались&nbsp;четыре этажа жилых помещений для преподавателей.</p> <p>Строительство здания Химической лаборатории началось в начале строительного сезона&nbsp;— в мае 1892 года. Официальная закладка здания проводилась в сентябре того же года. На ней присутствовали профессора Д.И. Менделеев и Д.П. Коновалов. На фотографии можно увидеть, что на тот момент уже велось строительство второго этажа лаборатории.</p> <p>Постройка здания завершилась в рекордно короткие сроки. Уже к 16 октября 1894 года строительство было окончено и здание было пригодно для проведения учебных занятий.</p> <p>При открытии лаборатории была установлена мемориальная доска с указанием года постройки, имён членов попечительской комиссии и других участников проекта, задействованных при строительстве здания.</p> <p>Функциональное решение здания и его техническое оснащение были выполнены на высоком для того времени уровне. Лаборатории были оснащены вытяжными шкафами, газовыми горелками, перегонными кубами для получения дистиллированной воды. Важную роль играло введение отопление горячим воздухом и горячей водой. Учебные лаборатории были очень просторными и хорошо освещёнными, что делало процесс обучения более удобным. Большим достоинством было проведение в здании электрического освещения.</p> <p>Также в здании находились отдельные лаборатории для научных исследований, в которых проводили свои эксперименты учёные.</p> <p>В здании Химической лаборатории для этих целей была спроектирована Большая химическая аудитория амфитеатром, вмещающая до 200 слушателей. Для сравнения лекционных залов можно обратить внимание на фотографию аудитории, находившуюся в здании 12 коллегий, в которой Менделеев читал лекции до постройки лаборатории. Она была небольшой и не вмещала необходимое количество студентов. В аудитории находилась большая меловая доска, также была предусмотрена техническая возможность проведения демонстрационных экспериментов для студентов. Над доской можно увидеть первый демонстрационный вариант Периодической системы химических элементов, изготовленной по указанию Менделеева еще в 1876 году.</p> <p><a class="jcepopup" href="images/2019-02-20_tablica_mendeleeva-1_0.jpg" target="_blank"><img width="700" height="237" alt="2019 02 20 tablica mendeleeva" src="images/2019-02-20_tablica_mendeleeva-1_0.jpg" /></a></p> <p>Кроме того, в здании находилась Малая химическая аудитория, которая также была оборудована для демонстрационных опытов.</p> <p>Здание Химической лаборатории неразрывно связано с именами известных российских химиков, которые проводили здесь свои научные исследования. Это выдающиеся химики-органики: А.Е Фаворский и его ученики С.В. Лебедев (работы по синтетическим полимерам) и В.Н. Ипатьев (обеспечение становление военной химии в СССР). Кроме того свою научную деятельность в области физической химии вели известные ученые М.С. Вревский и Д.П. Коновалов (работы по теории растворов), Б.П. Никольский (разработка ионоселективных электродов). Также следует упомянуть имена В.Е Тищенко, Л.А. Чугаева, С.А. Щукарёва и многих других.</p> <p>С 1947 года в здании Химической лаборатории проводились секретные работы по химии урана. Участниками «Уранового проекта» были такие учёные, как В.Г. Хлопин, И.Е. Старик, А.П. Ратнер, Б.А. Никитин. Они стали основоположниками российской радиохимии.</p> <p>В настоящее время здание Химической лаборатории носит название Менделеевского центра. Здесь располагается Библиотека и Правление СПб-отделения РХО имени Д.И. Менделеева.</p> <p>Можно увидеть, насколько хорошо сохранилась Большая химическая аудитория.</p> <p>Также заметны и изменения: в 1915 и 1925 гг. в нишах аудитории были установлены бюсты А.М. Бутлерова и Д.И. Менделеева.</p> <p>До сих пор в аудитории хранится исторический экземпляр Периодической таблицы химических элементов Д.И. Менделеева (1876 г.).</p> <p>Кроме того, до наших дней сохранились некоторые лабораторные залы на третьем этаже, остались исторические вытяжные шкафы и лабораторные столы. В начале 2000-х годов была проведена их реставрация, поэтому в настоящее время они находятся в хорошем состоянии.</p> <p>7 апреля 2014 г. здание Химической лаборатории включено в число объектов культурного наследия как объект, представляющий историческую, научную и культурную ценность.</p> <hr /> <p><a href="files/Mend.zentr_Sorina_18_04_2019.pdf" target="_blank"><strong>Презентация</strong> "Здание Химической лаборатории Императорского университета — Менделеевский центр СПбГУ"</a></p> <hr /> <p><small>Автор: Полина Сорина, студентка 2 курса Института химии СПбГУ.<br />Научный консультант: Е.О. Калинин, старший преподаватель СПбГУ (кафедра радиохимии).</small></p></div>

<div class="feed-description"><p>Историческое здание Химической лаборатории Императорского Санкт-Петербургского университета было возведено в 1892–1894 годах. Необходимость постройки отдельного здания для проведения практикумов и лекций по химии была обусловлена расширением количества учебных часов и теснотой существующих помещений в здании Двенадцати коллегий. О важности постройки отдельного здания еще в 1886 году писал в докладной записке руководству университета профессор Д.И. Менделеев.</p> <p>Для организации строительства здания университетом была создана специальная комиссия. Деятельное участие в проектировании здания химической лаборатории принимали учёные-химики, преподаватели университета. Созданием проекта здания Химической лаборатории руководил профессор-химик Н. А. Меншуткин.</p> <p>Автором проекта здания был академик архитектуры А.Ф. Красовский, известный своими постройками в Санкт-Петербурге гражданского назначения. При проектировании и строительстве здания, предназначавшегося для лабораторных занятий и исследований, был учтён опыт подобных лабораторных сооружений ведущих европейских университетов. Архитектор А.Ф. Красовский и профессор Н.А. Меншуткин были командированы за границу для ознакомления с устройством лабораторий в других странах.</p> <p>При строительстве нового здания необходимо было соблюсти несколько требований, где среди первых были: максимальная близость к зданию главного корпуса (то есть к Двенадцати коллегиям) и то, что лаборатория должна иметь достаточно света. Осуществить это было возможно только при условии свободно стоящего здания, не примыкающего к другим строениям. После прошения начальству Первого Санкт-Петербургского кадетского корпуса университету был безвозмездно передан участок земли, расположенный у современной северной границы территории Петербургского университета, непосредственно примыкая к ботаническому саду с юга.</p> <p>Здание было спроектировано в стиле эклектики. В фасаде здания можно заметить черты классицизма в виде портика и колонн. В то же время он сочетается с асимметрией: с одной стороны здания построено три этажа для проведения лабораторных работ и лекций, с другой стороны располагались&nbsp;четыре этажа жилых помещений для преподавателей.</p> <p>Строительство здания Химической лаборатории началось в начале строительного сезона&nbsp;— в мае 1892 года. Официальная закладка здания проводилась в сентябре того же года. На ней присутствовали профессора Д.И. Менделеев и Д.П. Коновалов. На фотографии можно увидеть, что на тот момент уже велось строительство второго этажа лаборатории.</p> <p>Постройка здания завершилась в рекордно короткие сроки. Уже к 16 октября 1894 года строительство было окончено и здание было пригодно для проведения учебных занятий.</p> <p>При открытии лаборатории была установлена мемориальная доска с указанием года постройки, имён членов попечительской комиссии и других участников проекта, задействованных при строительстве здания.</p> <p>Функциональное решение здания и его техническое оснащение были выполнены на высоком для того времени уровне. Лаборатории были оснащены вытяжными шкафами, газовыми горелками, перегонными кубами для получения дистиллированной воды. Важную роль играло введение отопление горячим воздухом и горячей водой. Учебные лаборатории были очень просторными и хорошо освещёнными, что делало процесс обучения более удобным. Большим достоинством было проведение в здании электрического освещения.</p> <p>Также в здании находились отдельные лаборатории для научных исследований, в которых проводили свои эксперименты учёные.</p> <p>В здании Химической лаборатории для этих целей была спроектирована Большая химическая аудитория амфитеатром, вмещающая до 200 слушателей. Для сравнения лекционных залов можно обратить внимание на фотографию аудитории, находившуюся в здании 12 коллегий, в которой Менделеев читал лекции до постройки лаборатории. Она была небольшой и не вмещала необходимое количество студентов. В аудитории находилась большая меловая доска, также была предусмотрена техническая возможность проведения демонстрационных экспериментов для студентов. Над доской можно увидеть первый демонстрационный вариант Периодической системы химических элементов, изготовленной по указанию Менделеева еще в 1876 году.</p> <p><a class="jcepopup" href="images/2019-02-20_tablica_mendeleeva-1_0.jpg" target="_blank"><img width="700" height="237" alt="2019 02 20 tablica mendeleeva" src="images/2019-02-20_tablica_mendeleeva-1_0.jpg" /></a></p> <p>Кроме того, в здании находилась Малая химическая аудитория, которая также была оборудована для демонстрационных опытов.</p> <p>Здание Химической лаборатории неразрывно связано с именами известных российских химиков, которые проводили здесь свои научные исследования. Это выдающиеся химики-органики: А.Е Фаворский и его ученики С.В. Лебедев (работы по синтетическим полимерам) и В.Н. Ипатьев (обеспечение становление военной химии в СССР). Кроме того свою научную деятельность в области физической химии вели известные ученые М.С. Вревский и Д.П. Коновалов (работы по теории растворов), Б.П. Никольский (разработка ионоселективных электродов). Также следует упомянуть имена В.Е Тищенко, Л.А. Чугаева, С.А. Щукарёва и многих других.</p> <p>С 1947 года в здании Химической лаборатории проводились секретные работы по химии урана. Участниками «Уранового проекта» были такие учёные, как В.Г. Хлопин, И.Е. Старик, А.П. Ратнер, Б.А. Никитин. Они стали основоположниками российской радиохимии.</p> <p>В настоящее время здание Химической лаборатории носит название Менделеевского центра. Здесь располагается Библиотека и Правление СПб-отделения РХО имени Д.И. Менделеева.</p> <p>Можно увидеть, насколько хорошо сохранилась Большая химическая аудитория.</p> <p>Также заметны и изменения: в 1915 и 1925 гг. в нишах аудитории были установлены бюсты А.М. Бутлерова и Д.И. Менделеева.</p> <p>До сих пор в аудитории хранится исторический экземпляр Периодической таблицы химических элементов Д.И. Менделеева (1876 г.).</p> <p>Кроме того, до наших дней сохранились некоторые лабораторные залы на третьем этаже, остались исторические вытяжные шкафы и лабораторные столы. В начале 2000-х годов была проведена их реставрация, поэтому в настоящее время они находятся в хорошем состоянии.</p> <p>7 апреля 2014 г. здание Химической лаборатории включено в число объектов культурного наследия как объект, представляющий историческую, научную и культурную ценность.</p> <hr /> <p><a href="files/Mend.zentr_Sorina_18_04_2019.pdf" target="_blank"><strong>Презентация</strong> "Здание Химической лаборатории Императорского университета — Менделеевский центр СПбГУ"</a></p> <hr /> <p><small>Автор: Полина Сорина, студентка 2 курса Института химии СПбГУ.<br />Научный консультант: Е.О. Калинин, старший преподаватель СПбГУ (кафедра радиохимии).</small></p></div> 2020-02-02T17:38:45+03:00 2020-02-02T17:38:45+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/118-aboutus/334-google-foto.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2023 года</h2> <hr /> <p>31 авг. — <a href="https://photos.app.goo.gl/BrQFjgG6HLnTV8u28" target="_blank">Церемония вручения студенческих билетов 2023</a></p> <p>27 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/MFTsBpRF4HUVX2MBA" target="_blank">Торжественная церемония вручения дипломов магистрам и бакалаврам ИХ 2023</a></p> <p>18 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/DiFzygwxZWPmzGrB6" target="_blank">LXXVII Менделеевское чтение (академик РАН Сергей Кривовичев)</a></p> <p>13 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/D4DWpmrM4Tcxr9C88" target="_blank">V Международный химический диктант</a></p> <p>8 февр. — Периодический закон Д.И. Менделеева и его развитие в Санкт-Петербургском университете</p> <p>24 янв. — <a href="https://photos.app.goo.gl/FGF6wntc6M1hDXf9A" target="_blank">Научный семинар РХО «Выдающийся генетик академик Н.И. Вавилов»</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2022 года</h2> <hr /> <p>17 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/VZDmJiadV1Nj7nh38" target="_blank">«Введение в радиоактивность. Ядерная медицина»</a></p> <p>15 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/1FRpmVNjFhuWcE876" target="_blank">Отчетно-выборная конференциz РХО</a></p> <p>20 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/fe3ySpX6eaVJbe84A" target="_blank">Академик Михаил Егоров посетил музей-архив Д.И. Менделеева</a></p> <p>20 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/mnmL6Gypx8LrgNFb9" target="_blank">LXXVI Менделеевское чтение (академик РАН Михаил Егоров)</a></p> <p>14 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/xt1VTNDumyceimyK8" target="_blank">Церемония вручения студенческих билетов сетевой магистерской программы Научно-технологического университета «Сириус» и СПбГУ по медицинской химии</a></p> <p>28 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/w4FAtrkJ3fALJ2X8A" target="_blank">Вручение дипломов 2022</a></p> <p>31 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/o8x2vRNxCWC3GQxG9" target="_blank">53-е чтение, посвящённое памяти крупнейшего химика-органика XX столетия, академика А.Е. Фа&shy;вор&shy;ского</a></p> <p>28–30 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/yfRMLwb1oHDh92MF6" target="_blank">V межмузейно-вузовский фестиваль «В музей сегодня — в науку завтра!»</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2021 года</h2> <hr /> <p>8 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/sELWJEdtQZ2k2emeA" target="_blank">The Round Table "Women in Science" (jointly with Mendeleev 2021)</a></p> <p>6–10 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/dw5k6u6wm2kfRFjw6" target="_blank">VI международный симпозиум «The Chemistry of Diazo Compounds and Related Systems»</a></p> <p>6–10 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/mXySwWUh7DtJGfxm8" target="_blank">XII Международная конференция молодых учёных «Менделеев 2021»</a></p> <p>19 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/a21zn5VCXhLSkSRJA" target="_blank">«Ломоносов» — выставка в Менделеевском центре к 310-летию учёного</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2019 года</h2> <hr /> <p>14–19 нояб. — <a href="https://photos.app.goo.gl/Gt4zGwrBepJYSu6v8" target="_blank">X Турнир естественных наук</a></p> <p>2–14 нояб. — <a href="https://photos.app.goo.gl/C6ssY1Ntemuw2ymK7" target="_blank">Химическая проектная смена Сириус 2019 (г. Сочи)</a></p> <p>15 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/rsA6aFHrWkWcCedE6" target="_blank">150 лет кафедре органической химии</a></p> <p>12 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/E4RfrBdZPpBRWnTz7" target="_blank">Музей Менделеева стал историческим местом Европейского физического общества</a></p> <p>10–12 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/7NoJrPi9wYb7rNgw8" target="_blank">XI Международная конференция Mendeleev 2019 (R. Zoumberov)</a></p> <p>10–11 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/Y991t6w23UdQKg1QA" target="_blank">XI Международная конференция Mendeleev 2019</a></p> <p>31 авг. — <a href="https://photos.app.goo.gl/1hjWMRWVY4zgDFvX7" target="_blank">Вручение студенческих билетов</a></p> <p>19–23 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/tfECFwfUBcZydkEMA" target="_blank">XXII международная конференция по химической термодинамике в России</a></p> <p>10 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/TZ1bArC4ChR4GrWJ8" target="_blank">Летняя конференция по биогибридным технология</a></p> <p>18 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/wgtJvuLsxutvXwj27" target="_blank">Большой фестиваль науки и культуры Реюнион-2019</a></p> <p>21–27 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/CJTXy75h9tBPYzg37" target="_blank">53-я Международная Менделеевская олимпиада школьников по химии</a></p> <p>31 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/KJV6EJZqaYPCZiNd9" target="_blank">XLIII Всероссийская научно-практическая конференция школьников по химии, посвященная Международному году периодической таблицы химических элементов</a></p> <p>28 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/YrYf9onUUF8wNCQn8" target="_blank">Детский праздник «Путешествие в удивительный мир химии»</a></p> <p>27 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/oU2nigEKFrhbAxyA9" target="_blank">День открытых дверей образовательных программ бакалавриата</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2018 года</h2> <hr /> <p>17–18 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/4851tUJaj32ZoE899" target="_blank">Семинар «Биогибридные технологии для современной медицины»</a></p> <p>8 ноя. — <a href="https://photos.app.goo.gl/m88gNauRCUwLdtpE8" target="_blank">Дольмены Северного Кавказа. Исследования древних мегалитов методами изотопной археологии</a></p> <p>15 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/PH6Wk5pm53NxgHwa8" target="_blank">Открытая лекция профессора Арманду Помбейру и симпозиум по металлоорганической химии</a></p> <p>16 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/hhUwArMs8wZRQWFm6" target="_blank">Доктор медицины Илкка Тайпале (Финляндия) интересуется историей семьи — с дружеским визитом посетил библиотеку РХО в Менделеевском центре СПбГУ</a>, где имеются уникальные и единичные сведения о <a href="https://bioslovhist.spbu.ru/person/2482-tajpale-konstantin-aleksandrovic.html" target="_blank" title="Биографика">проф. начала XX века Константине Александровиче Тайпале</a></p> <p>22 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/HrnuWikswzJWKS3n9" target="_blank">74-е Менделеевское чтение: «Силиконы. От порядка к хаосу и обратно» академика РАН Азиз Мансурович Музафаров</a></p> <hr /> <p><a href="https://photos.app.goo.gl/TsQxq2Dk3AjbHGCr8" target="_blank"><img src="https://lh3.googleusercontent.com/d0Gl_HvDjMZx4oTjuOaIRv94w_gUWnGLF3dolmqGCi-ElOeNEuo_G6Cpt9Y0XhZCm7w3wfgMjOpSw4Vni7X0JSDTbNsydp6F-BJAmgIVUuFBmx8kU-k0ROxcSnb5sXF2tpCn_L63J5N-DbTw3_0sDtt7W8IUnO-0WJQ7V3dzYlrCba2hjM7tm5qFZd42on_RDwkag-OPR48B4Jqf1fcSr7swVLOTupiG80kS5DLrudrOyR490IZFhM5a9eQ0pfOGVr3lGkBRTfmd77_FbpPjN1VzMdWT5CTHB4lwQqoUDBzI2VgHrg0MD5VSnPmdhh3rr9FV3h7SCsVkCXYTmezQRwm4vkqdnWSm0GCAsDabae0U7g_BzF9Z1JkQpDV1HIxXI8YbGKkSt4uSwOJIVRp3ho7Jp00g9td-xqgDX589ucf86EJm_JomoO4mRUg8VLsAGFDG8XKO_4jH-XScIH1larBxSGxCmURfsFAmLkICgHlZ2lK1q-1gUo50J8QwnVAjXNgGV4-z9a3QgpC5qgXCjwUP3-9pGHQK_GNag_VTGmK1yPxujMTWZHSSONDeKJuh-E8cvao-jnRbz7XvdeoXDqhgnxHh89CfyW1ut7IM734qNeslYfjGurGPlzR7bKfKtL37PvVAjKllaa2Z-PW2O2MbM5ggMofwUzzpGcAHxOBprTYToGcU4THpefOakYRdXbaEsFEg8C0Gl8X26BK-6PHl9B-EFrQjaEae3K40IccEidn9zsx9Kg=w1187-h791-no" style="float: left;" width="100" height="67" />Лаборатория синтеза биологически активных малых молекул (кафедра медицинской химии)</a></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2023 года</h2> <hr /> <p>31 авг. — <a href="https://photos.app.goo.gl/BrQFjgG6HLnTV8u28" target="_blank">Церемония вручения студенческих билетов 2023</a></p> <p>27 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/MFTsBpRF4HUVX2MBA" target="_blank">Торжественная церемония вручения дипломов магистрам и бакалаврам ИХ 2023</a></p> <p>18 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/DiFzygwxZWPmzGrB6" target="_blank">LXXVII Менделеевское чтение (академик РАН Сергей Кривовичев)</a></p> <p>13 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/D4DWpmrM4Tcxr9C88" target="_blank">V Международный химический диктант</a></p> <p>8 февр. — Периодический закон Д.И. Менделеева и его развитие в Санкт-Петербургском университете</p> <p>24 янв. — <a href="https://photos.app.goo.gl/FGF6wntc6M1hDXf9A" target="_blank">Научный семинар РХО «Выдающийся генетик академик Н.И. Вавилов»</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2022 года</h2> <hr /> <p>17 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/VZDmJiadV1Nj7nh38" target="_blank">«Введение в радиоактивность. Ядерная медицина»</a></p> <p>15 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/1FRpmVNjFhuWcE876" target="_blank">Отчетно-выборная конференциz РХО</a></p> <p>20 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/fe3ySpX6eaVJbe84A" target="_blank">Академик Михаил Егоров посетил музей-архив Д.И. Менделеева</a></p> <p>20 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/mnmL6Gypx8LrgNFb9" target="_blank">LXXVI Менделеевское чтение (академик РАН Михаил Егоров)</a></p> <p>14 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/xt1VTNDumyceimyK8" target="_blank">Церемония вручения студенческих билетов сетевой магистерской программы Научно-технологического университета «Сириус» и СПбГУ по медицинской химии</a></p> <p>28 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/w4FAtrkJ3fALJ2X8A" target="_blank">Вручение дипломов 2022</a></p> <p>31 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/o8x2vRNxCWC3GQxG9" target="_blank">53-е чтение, посвящённое памяти крупнейшего химика-органика XX столетия, академика А.Е. Фа&shy;вор&shy;ского</a></p> <p>28–30 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/yfRMLwb1oHDh92MF6" target="_blank">V межмузейно-вузовский фестиваль «В музей сегодня — в науку завтра!»</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2021 года</h2> <hr /> <p>8 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/sELWJEdtQZ2k2emeA" target="_blank">The Round Table "Women in Science" (jointly with Mendeleev 2021)</a></p> <p>6–10 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/dw5k6u6wm2kfRFjw6" target="_blank">VI международный симпозиум «The Chemistry of Diazo Compounds and Related Systems»</a></p> <p>6–10 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/mXySwWUh7DtJGfxm8" target="_blank">XII Международная конференция молодых учёных «Менделеев 2021»</a></p> <p>19 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/a21zn5VCXhLSkSRJA" target="_blank">«Ломоносов» — выставка в Менделеевском центре к 310-летию учёного</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2019 года</h2> <hr /> <p>14–19 нояб. — <a href="https://photos.app.goo.gl/Gt4zGwrBepJYSu6v8" target="_blank">X Турнир естественных наук</a></p> <p>2–14 нояб. — <a href="https://photos.app.goo.gl/C6ssY1Ntemuw2ymK7" target="_blank">Химическая проектная смена Сириус 2019 (г. Сочи)</a></p> <p>15 окт. — <a href="https://photos.app.goo.gl/rsA6aFHrWkWcCedE6" target="_blank">150 лет кафедре органической химии</a></p> <p>12 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/E4RfrBdZPpBRWnTz7" target="_blank">Музей Менделеева стал историческим местом Европейского физического общества</a></p> <p>10–12 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/7NoJrPi9wYb7rNgw8" target="_blank">XI Международная конференция Mendeleev 2019 (R. Zoumberov)</a></p> <p>10–11 сент. — <a href="https://photos.app.goo.gl/Y991t6w23UdQKg1QA" target="_blank">XI Международная конференция Mendeleev 2019</a></p> <p>31 авг. — <a href="https://photos.app.goo.gl/1hjWMRWVY4zgDFvX7" target="_blank">Вручение студенческих билетов</a></p> <p>19–23 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/tfECFwfUBcZydkEMA" target="_blank">XXII международная конференция по химической термодинамике в России</a></p> <p>10 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/TZ1bArC4ChR4GrWJ8" target="_blank">Летняя конференция по биогибридным технология</a></p> <p>18 мая — <a href="https://photos.app.goo.gl/wgtJvuLsxutvXwj27" target="_blank">Большой фестиваль науки и культуры Реюнион-2019</a></p> <p>21–27 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/CJTXy75h9tBPYzg37" target="_blank">53-я Международная Менделеевская олимпиада школьников по химии</a></p> <p>31 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/KJV6EJZqaYPCZiNd9" target="_blank">XLIII Всероссийская научно-практическая конференция школьников по химии, посвященная Международному году периодической таблицы химических элементов</a></p> <p>28 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/YrYf9onUUF8wNCQn8" target="_blank">Детский праздник «Путешествие в удивительный мир химии»</a></p> <p>27 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/oU2nigEKFrhbAxyA9" target="_blank">День открытых дверей образовательных программ бакалавриата</a></p> <hr /> <h2><img src="images/google_photo.png" alt="google photo" style="float: left;" />Альбомы 2018 года</h2> <hr /> <p>17–18 дек. — <a href="https://photos.app.goo.gl/4851tUJaj32ZoE899" target="_blank">Семинар «Биогибридные технологии для современной медицины»</a></p> <p>8 ноя. — <a href="https://photos.app.goo.gl/m88gNauRCUwLdtpE8" target="_blank">Дольмены Северного Кавказа. Исследования древних мегалитов методами изотопной археологии</a></p> <p>15 июн. — <a href="https://photos.app.goo.gl/PH6Wk5pm53NxgHwa8" target="_blank">Открытая лекция профессора Арманду Помбейру и симпозиум по металлоорганической химии</a></p> <p>16 апр. — <a href="https://photos.app.goo.gl/hhUwArMs8wZRQWFm6" target="_blank">Доктор медицины Илкка Тайпале (Финляндия) интересуется историей семьи — с дружеским визитом посетил библиотеку РХО в Менделеевском центре СПбГУ</a>, где имеются уникальные и единичные сведения о <a href="https://bioslovhist.spbu.ru/person/2482-tajpale-konstantin-aleksandrovic.html" target="_blank" title="Биографика">проф. начала XX века Константине Александровиче Тайпале</a></p> <p>22 мар. — <a href="https://photos.app.goo.gl/HrnuWikswzJWKS3n9" target="_blank">74-е Менделеевское чтение: «Силиконы. От порядка к хаосу и обратно» академика РАН Азиз Мансурович Музафаров</a></p> <hr /> <p><a href="https://photos.app.goo.gl/TsQxq2Dk3AjbHGCr8" target="_blank"><img src="https://lh3.googleusercontent.com/d0Gl_HvDjMZx4oTjuOaIRv94w_gUWnGLF3dolmqGCi-ElOeNEuo_G6Cpt9Y0XhZCm7w3wfgMjOpSw4Vni7X0JSDTbNsydp6F-BJAmgIVUuFBmx8kU-k0ROxcSnb5sXF2tpCn_L63J5N-DbTw3_0sDtt7W8IUnO-0WJQ7V3dzYlrCba2hjM7tm5qFZd42on_RDwkag-OPR48B4Jqf1fcSr7swVLOTupiG80kS5DLrudrOyR490IZFhM5a9eQ0pfOGVr3lGkBRTfmd77_FbpPjN1VzMdWT5CTHB4lwQqoUDBzI2VgHrg0MD5VSnPmdhh3rr9FV3h7SCsVkCXYTmezQRwm4vkqdnWSm0GCAsDabae0U7g_BzF9Z1JkQpDV1HIxXI8YbGKkSt4uSwOJIVRp3ho7Jp00g9td-xqgDX589ucf86EJm_JomoO4mRUg8VLsAGFDG8XKO_4jH-XScIH1larBxSGxCmURfsFAmLkICgHlZ2lK1q-1gUo50J8QwnVAjXNgGV4-z9a3QgpC5qgXCjwUP3-9pGHQK_GNag_VTGmK1yPxujMTWZHSSONDeKJuh-E8cvao-jnRbz7XvdeoXDqhgnxHh89CfyW1ut7IM734qNeslYfjGurGPlzR7bKfKtL37PvVAjKllaa2Z-PW2O2MbM5ggMofwUzzpGcAHxOBprTYToGcU4THpefOakYRdXbaEsFEg8C0Gl8X26BK-6PHl9B-EFrQjaEae3K40IccEidn9zsx9Kg=w1187-h791-no" style="float: left;" width="100" height="67" />Лаборатория синтеза биологически активных малых молекул (кафедра медицинской химии)</a></p></div> 2019-01-19T20:38:10+03:00 2019-01-19T20:38:10+03:00 https://chem.spbu.ru/home/the-institute.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><p><img width="700" height="88" alt=" DSC2644" src="images/banners/_DSC2644.jpg" /></p> <p>Генеральная ассамблея ООН провозгласила 2019 год Международным Годом Периодической таблицы химических элементов в честь 150-летия открытия Периодического закона Д.И. Менделеевым, в ту пору — профессора химии Санкт-Петербургского университета. В этом же юбилейном году Химический факультет (с 2014 года — Институту химии СПбГУ) отметил своё 90-летие.</p> <p>В июне 1929 г. в рамках постановления Совета Народных Комиссаров «О мероприятиях по химизации народного хозяйства СССР» состоялось преобразование химического отделения физико-математического факультета Ленинградского государственного университета в химический факультет.</p> <p>Однако его история начинается гораздо раньше, с Петровских времён, когда в 1725 г. при Петербургской Академии Наук была учреждена <strong>кафедра химии</strong>. В 1748 г. по инициативе М. В. Ломоносова в университете была создана <strong>первая в России научно-исследовательская и учебная химическая лаборатория</strong>.</p> <p>Подлинное возрождение химической науки и образования в университете принято связывать с 1838 годом, когда в Петербургском университете начал свою преподавательскую деятельность «дедушка русской химии» Александр Абрамович Воскресенский, ректор Императорского Санкт-Петербургского университета в период 1863–1867 гг, ученик известного химика профессора Г. И. Гесса. А. А. Воскресенский заложил основы и традиции преподавания химии и воспитал плеяду блестящих российских химиков: Д.&nbsp;И.&nbsp;Менделеева, Н. Н. Бекетова, Н. А. Меншуткина. В стенах этого университета Д. И. Менделеевым написан первый в России учебник по органической химии, выдержавший два издания и удостоенный Демидовской премии.</p> <p>11 Мая 1868 г. Совет физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета по представлению Д. И. Менделеева избрал <strong>Александра Михайловича Бутлерова</strong> ординарным профессором химии.</p> <p>С 1869 года химия в Санкт-Петербургском Императорском университете была представлена уже тремя кафедрами:</p> <ul> <li>общая и неорганическая химия (Д.И. Менделеев);</li> <li>органическая химия (А.М. Бутлеров);</li> <li>аналитическая и техническая химия (Н.А. Меншуткин).</li> </ul> <p>В 1868 году при Петербургском университете по инициативе учёных физико-математического факультета было открыто Русское химическое общество. Его преемником в настоящее время является Российское химическое общество им. Д. И. Менделеева, а правление Санкт-Петербургского отделения находится в историческом здании Химической лаборатории (ныне здание Менделеевского центра СПбГУ). В это время естественное отделение университета существенно расширилось, и химические лаборатории были перенесены в новое здание, построенное по лучшим европейским образцам во дворе университета. Строительство отдельного здания лаборатории было инициировано Д. И. Менделеевым в 1884 и завершилось в 1894 году. Основные заботы по строительству новой лаборатории легли на плечи Н.&nbsp;А.&nbsp;Меншуткина. Для своего времени Химическая лаборатория была одним из лучших научно-исследовательских институтов не только России, но и Европы. С Химической лабораторией связаны имена выдающихся русских химиков, среди которых <strong>Д. П. Коновалов</strong> (физическая химия; законы Коновалова), <strong>А.&nbsp;Е. Фаворский</strong> (органическая химия; химия ацетилена; реакции Фаворского), <strong>В. Н. Ипатьев</strong> — первый русский генерал со степенью доктора химических наук (нефтехимия, каталитические процессы при высоких температурах и давлении), <strong>С. В. Лебедев</strong> (синтетический каучук), <strong>В. Г. Хлопин</strong> (радиохимия; обогащение урана), <strong>Б. П. Никольский</strong> (физическая химия; стеклянный электрод), и многие другие.</p> <p>Подробнее о развитии химии в Санкт-Петербургском университете и о многих знаменитых российских учёных, чья биография связана с университетом, рассказывается в <a href="files/r.zumberov/docs/foc/4566.pdf" title="Развитие химии в Санкт-Петербургском государственном университете — от Ломоносова до наших дней" target="_blank">статье В.Ю. Кукушкина (Успехи химии, 84 (6) 2015)</a>.</p> <h2>См. также</h2> <ul> <li><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2993:khimicheskaya-laboratoriya-m-v-lomonosova&amp;catid=118:aboutus">Химическая лаборатория М.В. Ломоносова</a></li> <li><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=417:zdanie-khimicheskoj-laboratorii-imperatorskogo-universiteta-mendeleevskij-tsentr-spbgu&amp;catid=118:aboutus">Здание Химической лаборатории Императорского университета — Менделеевский центр СПбГУ</a></li> </ul> <hr /> <h2><strong>Институт химии СПбГУ сегодня</strong></h2> <p><img src="images/IH_zimoy_2017.jpg" alt="IH zimoy 2017" /></p> <p>Институт химии находится в Петергофском кампусе университета неподалёку от Петергофского Дворца и парков.</p> <p><img alt="park2" src="images/park2.jpg" /></p> <p>В состав Института химии входит <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=492:total&amp;catid=111:sectiondepartment&amp;Itemid=137" target="_blank">14 кафедр</a> и три новых межкафедральных лаборатории: <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=1819:about-mklbmh&amp;catid=220:categorymklbmh&amp;Itemid=362" target="_blank">биомедицинской химии</a>, <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=1983:o-laboratorii-khimicheskoj-farmakologii&amp;catid=244:laboratoriya-khimicheskoj-farmakologii&amp;Itemid=260" target="_blank">химической фармакологии</a> и <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2649:o-laboratorii-biogibridnykh-tekhnologij&amp;catid=249:laboratoriya-biogibridnykh-tekhnologij&amp;Itemid=311" target="_blank">лаборатория биогибридных технологий</a>, созданная в начале 2018 года по <a title="Победители конкурса мегагрантов" href="https://spbu.ru/nauka/pobediteli-konkursa-megagrantov" target="_blank">результатам конкурса Мегагрантов Правительства РФ</a>. Возглавил новое подразделение один из ведущих фармакологов мира — профессор <a class="jcepopup" href="images/thumbnails/Arto_Urtti.jpg" target="_blank">Арто Уртти</a> (Финляндия). Директор Института химии — <a title="Научная група" href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2051:nauchnaya-gruppa-professora-i-a-balovoj&amp;catid=237:research-groups" target="_blank">доктор химических наук Ирина Балова</a>.</p> <p>В продолжение традиций обучение в Институте химии СПбГУ в бакалавриате магистратуре и аспирантуре проводится преподавателями, которые ведут активную научно-исследовательскую работу, публикуют статьи в престижных международных научных журналах, проходят зарубежные стажировки, руководят проектами, поддержанными российскими и зарубежными научными фондами. В составе коллектива института работают члены РАН: академики В. Ю. Кукушкин и А. И. Русанов, член-корр. В. Л. Столярова; профессора РАН Н. А. Бокач, А. В. Булатов, М. Ю. Красавин.</p> <p>Большую часть лекций и практических занятий ведут молодые учёные кандидаты (до 35) и доктора наук до 40 лет. При этом молодые учёные Института химии являются руководителями около 50% проектов, поддержанных грантами РНФ и РФФИ. Можно также отметить, что из двух, полученных молодыми учёными СПбГУ, Премий Президента РФ в области науки и инноваций (2012), одну <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=757:premiya_prezidenta_rf_bokach&amp;catid=139:news&amp;Itemid=152" target="_blank">получила профессор Института химии Надежда Бокач</a>.</p> <p><img width="700" height="467" src="files/chem.admin/bokach_p.jpeg" /></p> <p>В 2019 году ассистент Института химии <a href="https://krasavin-group.org/img/people/Olga_Bakulina.jpg" target="_blank" class="jcepopup">Ольга Бакулина</a> <a href="https://spbu.ru/news-events/novosti/himik-spbgu-olga-bakulina-stala-vtoroy-za-vsyu-istoriyu-konkursa-cas-future" target="_blank">стала победительницей конкурса Американского химического общества Будущие Лидеры (второй за всю историю — из России)</a>. Премию присудили всего 30 молодым учёным из таких престижных учебных заведений, как Стэнфордский университет, Массачусетский технологический институт, Йельский университет, Гарвардский и др.</p> <p>Обучение в Институте химии в бакалавриате и магистратуре по направлению Химия проводится по образовательным программам «Химия» и «Химия, физика и механика материалов». Программа «Химия» в большей степени ориентирована на модель классического университетского образования и формирование компетенций, требующих как глубоких фундаментальных знаний по химии, так и владения практическими навыками применения современных экспериментальных и теоретических методов. Преподавание по образовательной программе магистратуры Химия ведётся на русском и английском языке. По второму направлению «Химия, физика и механика материалов» реализуется междисциплинарный подход, и основное внимание направлено на изучение методов получения новых функциональных материалов, и на проведение как фундаментальных, так и прикладных научных исследований.</p> <p>В 2018 году открылся набор на новую программу магистратуры инженерной направленности «Фундаментальные и прикладные аспекты наноматериалов и нанотехнологий». Программа нацелена на подготовку научных, преподавательских и инновационных кадров, имеющих не только глубокие фундаментальные знания, но также способных к маркетинговым исследованиям, анализу и разработке технологий получения и производства функциональных, композитных наноматериалов, углеродных, нанобиоматериалов и продукции на их основе, владеющих навыками проектной деятельности. Учебный план программы также предусматривает получение знаний в областях деловых коммуникаций, экономических, правовых основ и менеджмента процессов создания научно-технической продукции.</p> <p>И в образовательном процессе и для проведения научных исследований в соответствии с мировым уровнем учёные-химики в Санкт-Петербургском университете активно используют сеть <a title="Что такое ресурсные центры" href="https://researchpark.spbu.ru/chto-takoe-rc-2" target="_blank">Ресурсных центров Научного парка</a>, оснащённых самым современным оборудованием.</p> <h2><strong>И снова обратимся к истории...</strong></h2> <p>Указ Петра Великого 1724 года об основании Академии наук способствовал формированию Академического университета и Академической гимназии.</p> <p>Преемником последней явилась <a href="https://agym.spbu.ru/" target="_blank">Академическая гимназия имени Д. К. Фаддеева Санкт-Петербургского государственного университета</a>. Многолетнее творческое содружество Института химии с химическим отделением университетской гимназии весьма плодотворно. Творческий союз «Школа – ВУЗ» — это пролонгированное курирование: от первого посещения школьником в 10–11 классе университетской научно-исследовательской лаборатории до выполнения собственного серьёзного исследования. Основная цель такого союза — помощь учащимся старших классов в профориентации, готовности к адаптации и постоянному самообразованию, формированию значимых мотивов обучения. Выполнение исследовательских проектов школьниками в лабораториях Института химии — реальная возможность увидеть и понять, как и с какими материалами и какими методами сегодня работают учёные. Знакомство («из первых рук») с профессией химика-исследователя позволяет сделать обоснованный прогноз и на свою будущую профессию. Лучшие выпускники АГ СПбГУ — студенты, а затем и сотрудники Института химии.</p> <p><img src="images/SAB.jpg" alt="SAB" /></p> <hr /> <p><small>По материалам, предоставленным старшим преподавателем Е. О. Калининым и профессором А. А. Карцовой.</small></p></div>

<div class="feed-description"><p><img width="700" height="88" alt=" DSC2644" src="images/banners/_DSC2644.jpg" /></p> <p>Генеральная ассамблея ООН провозгласила 2019 год Международным Годом Периодической таблицы химических элементов в честь 150-летия открытия Периодического закона Д.И. Менделеевым, в ту пору — профессора химии Санкт-Петербургского университета. В этом же юбилейном году Химический факультет (с 2014 года — Институту химии СПбГУ) отметил своё 90-летие.</p> <p>В июне 1929 г. в рамках постановления Совета Народных Комиссаров «О мероприятиях по химизации народного хозяйства СССР» состоялось преобразование химического отделения физико-математического факультета Ленинградского государственного университета в химический факультет.</p> <p>Однако его история начинается гораздо раньше, с Петровских времён, когда в 1725 г. при Петербургской Академии Наук была учреждена <strong>кафедра химии</strong>. В 1748 г. по инициативе М. В. Ломоносова в университете была создана <strong>первая в России научно-исследовательская и учебная химическая лаборатория</strong>.</p> <p>Подлинное возрождение химической науки и образования в университете принято связывать с 1838 годом, когда в Петербургском университете начал свою преподавательскую деятельность «дедушка русской химии» Александр Абрамович Воскресенский, ректор Императорского Санкт-Петербургского университета в период 1863–1867 гг, ученик известного химика профессора Г. И. Гесса. А. А. Воскресенский заложил основы и традиции преподавания химии и воспитал плеяду блестящих российских химиков: Д.&nbsp;И.&nbsp;Менделеева, Н. Н. Бекетова, Н. А. Меншуткина. В стенах этого университета Д. И. Менделеевым написан первый в России учебник по органической химии, выдержавший два издания и удостоенный Демидовской премии.</p> <p>11 Мая 1868 г. Совет физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета по представлению Д. И. Менделеева избрал <strong>Александра Михайловича Бутлерова</strong> ординарным профессором химии.</p> <p>С 1869 года химия в Санкт-Петербургском Императорском университете была представлена уже тремя кафедрами:</p> <ul> <li>общая и неорганическая химия (Д.И. Менделеев);</li> <li>органическая химия (А.М. Бутлеров);</li> <li>аналитическая и техническая химия (Н.А. Меншуткин).</li> </ul> <p>В 1868 году при Петербургском университете по инициативе учёных физико-математического факультета было открыто Русское химическое общество. Его преемником в настоящее время является Российское химическое общество им. Д. И. Менделеева, а правление Санкт-Петербургского отделения находится в историческом здании Химической лаборатории (ныне здание Менделеевского центра СПбГУ). В это время естественное отделение университета существенно расширилось, и химические лаборатории были перенесены в новое здание, построенное по лучшим европейским образцам во дворе университета. Строительство отдельного здания лаборатории было инициировано Д. И. Менделеевым в 1884 и завершилось в 1894 году. Основные заботы по строительству новой лаборатории легли на плечи Н.&nbsp;А.&nbsp;Меншуткина. Для своего времени Химическая лаборатория была одним из лучших научно-исследовательских институтов не только России, но и Европы. С Химической лабораторией связаны имена выдающихся русских химиков, среди которых <strong>Д. П. Коновалов</strong> (физическая химия; законы Коновалова), <strong>А.&nbsp;Е. Фаворский</strong> (органическая химия; химия ацетилена; реакции Фаворского), <strong>В. Н. Ипатьев</strong> — первый русский генерал со степенью доктора химических наук (нефтехимия, каталитические процессы при высоких температурах и давлении), <strong>С. В. Лебедев</strong> (синтетический каучук), <strong>В. Г. Хлопин</strong> (радиохимия; обогащение урана), <strong>Б. П. Никольский</strong> (физическая химия; стеклянный электрод), и многие другие.</p> <p>Подробнее о развитии химии в Санкт-Петербургском университете и о многих знаменитых российских учёных, чья биография связана с университетом, рассказывается в <a href="files/r.zumberov/docs/foc/4566.pdf" title="Развитие химии в Санкт-Петербургском государственном университете — от Ломоносова до наших дней" target="_blank">статье В.Ю. Кукушкина (Успехи химии, 84 (6) 2015)</a>.</p> <h2>См. также</h2> <ul> <li><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2993:khimicheskaya-laboratoriya-m-v-lomonosova&amp;catid=118:aboutus">Химическая лаборатория М.В. Ломоносова</a></li> <li><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=417:zdanie-khimicheskoj-laboratorii-imperatorskogo-universiteta-mendeleevskij-tsentr-spbgu&amp;catid=118:aboutus">Здание Химической лаборатории Императорского университета — Менделеевский центр СПбГУ</a></li> </ul> <hr /> <h2><strong>Институт химии СПбГУ сегодня</strong></h2> <p><img src="images/IH_zimoy_2017.jpg" alt="IH zimoy 2017" /></p> <p>Институт химии находится в Петергофском кампусе университета неподалёку от Петергофского Дворца и парков.</p> <p><img alt="park2" src="images/park2.jpg" /></p> <p>В состав Института химии входит <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=492:total&amp;catid=111:sectiondepartment&amp;Itemid=137" target="_blank">14 кафедр</a> и три новых межкафедральных лаборатории: <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=1819:about-mklbmh&amp;catid=220:categorymklbmh&amp;Itemid=362" target="_blank">биомедицинской химии</a>, <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=1983:o-laboratorii-khimicheskoj-farmakologii&amp;catid=244:laboratoriya-khimicheskoj-farmakologii&amp;Itemid=260" target="_blank">химической фармакологии</a> и <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2649:o-laboratorii-biogibridnykh-tekhnologij&amp;catid=249:laboratoriya-biogibridnykh-tekhnologij&amp;Itemid=311" target="_blank">лаборатория биогибридных технологий</a>, созданная в начале 2018 года по <a title="Победители конкурса мегагрантов" href="https://spbu.ru/nauka/pobediteli-konkursa-megagrantov" target="_blank">результатам конкурса Мегагрантов Правительства РФ</a>. Возглавил новое подразделение один из ведущих фармакологов мира — профессор <a class="jcepopup" href="images/thumbnails/Arto_Urtti.jpg" target="_blank">Арто Уртти</a> (Финляндия). Директор Института химии — <a title="Научная група" href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=2051:nauchnaya-gruppa-professora-i-a-balovoj&amp;catid=237:research-groups" target="_blank">доктор химических наук Ирина Балова</a>.</p> <p>В продолжение традиций обучение в Институте химии СПбГУ в бакалавриате магистратуре и аспирантуре проводится преподавателями, которые ведут активную научно-исследовательскую работу, публикуют статьи в престижных международных научных журналах, проходят зарубежные стажировки, руководят проектами, поддержанными российскими и зарубежными научными фондами. В составе коллектива института работают члены РАН: академики В. Ю. Кукушкин и А. И. Русанов, член-корр. В. Л. Столярова; профессора РАН Н. А. Бокач, А. В. Булатов, М. Ю. Красавин.</p> <p>Большую часть лекций и практических занятий ведут молодые учёные кандидаты (до 35) и доктора наук до 40 лет. При этом молодые учёные Института химии являются руководителями около 50% проектов, поддержанных грантами РНФ и РФФИ. Можно также отметить, что из двух, полученных молодыми учёными СПбГУ, Премий Президента РФ в области науки и инноваций (2012), одну <a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=757:premiya_prezidenta_rf_bokach&amp;catid=139:news&amp;Itemid=152" target="_blank">получила профессор Института химии Надежда Бокач</a>.</p> <p><img width="700" height="467" src="files/chem.admin/bokach_p.jpeg" /></p> <p>В 2019 году ассистент Института химии <a href="https://krasavin-group.org/img/people/Olga_Bakulina.jpg" target="_blank" class="jcepopup">Ольга Бакулина</a> <a href="https://spbu.ru/news-events/novosti/himik-spbgu-olga-bakulina-stala-vtoroy-za-vsyu-istoriyu-konkursa-cas-future" target="_blank">стала победительницей конкурса Американского химического общества Будущие Лидеры (второй за всю историю — из России)</a>. Премию присудили всего 30 молодым учёным из таких престижных учебных заведений, как Стэнфордский университет, Массачусетский технологический институт, Йельский университет, Гарвардский и др.</p> <p>Обучение в Институте химии в бакалавриате и магистратуре по направлению Химия проводится по образовательным программам «Химия» и «Химия, физика и механика материалов». Программа «Химия» в большей степени ориентирована на модель классического университетского образования и формирование компетенций, требующих как глубоких фундаментальных знаний по химии, так и владения практическими навыками применения современных экспериментальных и теоретических методов. Преподавание по образовательной программе магистратуры Химия ведётся на русском и английском языке. По второму направлению «Химия, физика и механика материалов» реализуется междисциплинарный подход, и основное внимание направлено на изучение методов получения новых функциональных материалов, и на проведение как фундаментальных, так и прикладных научных исследований.</p> <p>В 2018 году открылся набор на новую программу магистратуры инженерной направленности «Фундаментальные и прикладные аспекты наноматериалов и нанотехнологий». Программа нацелена на подготовку научных, преподавательских и инновационных кадров, имеющих не только глубокие фундаментальные знания, но также способных к маркетинговым исследованиям, анализу и разработке технологий получения и производства функциональных, композитных наноматериалов, углеродных, нанобиоматериалов и продукции на их основе, владеющих навыками проектной деятельности. Учебный план программы также предусматривает получение знаний в областях деловых коммуникаций, экономических, правовых основ и менеджмента процессов создания научно-технической продукции.</p> <p>И в образовательном процессе и для проведения научных исследований в соответствии с мировым уровнем учёные-химики в Санкт-Петербургском университете активно используют сеть <a title="Что такое ресурсные центры" href="https://researchpark.spbu.ru/chto-takoe-rc-2" target="_blank">Ресурсных центров Научного парка</a>, оснащённых самым современным оборудованием.</p> <h2><strong>И снова обратимся к истории...</strong></h2> <p>Указ Петра Великого 1724 года об основании Академии наук способствовал формированию Академического университета и Академической гимназии.</p> <p>Преемником последней явилась <a href="https://agym.spbu.ru/" target="_blank">Академическая гимназия имени Д. К. Фаддеева Санкт-Петербургского государственного университета</a>. Многолетнее творческое содружество Института химии с химическим отделением университетской гимназии весьма плодотворно. Творческий союз «Школа – ВУЗ» — это пролонгированное курирование: от первого посещения школьником в 10–11 классе университетской научно-исследовательской лаборатории до выполнения собственного серьёзного исследования. Основная цель такого союза — помощь учащимся старших классов в профориентации, готовности к адаптации и постоянному самообразованию, формированию значимых мотивов обучения. Выполнение исследовательских проектов школьниками в лабораториях Института химии — реальная возможность увидеть и понять, как и с какими материалами и какими методами сегодня работают учёные. Знакомство («из первых рук») с профессией химика-исследователя позволяет сделать обоснованный прогноз и на свою будущую профессию. Лучшие выпускники АГ СПбГУ — студенты, а затем и сотрудники Института химии.</p> <p><img src="images/SAB.jpg" alt="SAB" /></p> <hr /> <p><small>По материалам, предоставленным старшим преподавателем Е. О. Калининым и профессором А. А. Карцовой.</small></p></div> 2022-05-31T11:42:49+03:00 2022-05-31T11:42:49+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3497-otechestvennaya-vojna-blokada-leningrada-kazakhstan.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><p>Наступило 22 июня 1941 года — день рождения, мне 26 лет. Вечером, в субботу мы с Женькой пошли на Васильевский остров на свадьбу Мишки Медведева (они уже вернулись в Ленинград, и им дали комнату неподалеку от их старой квартиры, где в одной комнате жила Нинушка). Помню, как наш школьный друг, Борька Цуканов («Цобка») вышел вечером с Женькой и мной на балкон и сказал: <q>Так у нас все хорошо получается в жизни, но у меня такое смутное чувство, что начнется война, и я ее не переживу</q>. Действительно, недавно, в 1985 году я узнал от известного теперь, очень хорошего поэта, Вадима Шефнера, про конец «Цобки» (он был большим другом Цобки, еще с раннего детства); Цобка в первые месяцы войны погиб от голода, под Ленинградом, на Ржевке, где строил военный аэродром (он был тучным). Сестра Цобки, художница, была в эти дни арестована и расстреляна, в условиях военного времени, как всегда, неизвестно — за что! Свадьба Миши была многолюдной, веселой, хорошей. В 4 часа утра мы вышли с Женей в белое утро. Я провожал ее вдоль Невы, пешком, на Некрасовскую, и мы удивились, что над Ленинградом пролетело много самолетов, хотя было воскресенье и никакого праздника не было.</p> <p>Утром, придя домой, уже поздно, меня по радио разбудил голос Молотова, что немцы перешли нашу границу и война началась! Что было делать? Первое — я побежал на Андреевский рынок, напротив дома, откуда все торговки уже бежали врассыпную. На рубль, который у меня был, я купил кучу сирени, — огромную охапку — и поехал с ней к Женьке. Никто не знал, что делать. Куда? В магазин, в бомбоубежище? У меня было предписание воинское — если будет объявлена война — через 48 часов явиться на призывной участок.</p> <p>Я явился с вещевым мешком, и вечером 24 июня 1941 отец с Женей проводили меня на Финляндский вокзал. Отцу понравилась Женька, т.к. она хорошо, хоть и медленно, играла в винт, а для отца — это было «свидетельством» выбора, рекомендацией. Мы поехали в Выборг. Белая ночь, темный лес. Помню ощущение щемящей неизвестности и разлуки... Терийоки (Зеленогорск), Мустамяки (Горьковское), Оллила; Выборг.</p> <p>Об Отечественной войне очень много написано: о первом периоде, о первых днях неразберихи, первых и многих жертвах, о героизме наших русских людей и уже позже — «О доблести, о подвигах, о славе», но я, уезжая на фронт, был полон, в самые первые дни, горячим и твердым чувством: враг будет разбит, никакому внешнему врагу не поставить нас на колени.</p> <p>Не стоит писать о войне мне подробно, ничего нового не скажу. Я не претендую ни на какие обобщенные впечатления о войне, о беспримерных лишениях, потерях, мужестве, героизме нашего народа. Но не было за эти дни ни одного дня и ни одной минуты, когда бы я не ощущал твердо: мы победим, победа будет за нами. Я и в первые дни понимал, что Гитлер, по масштабам — не Наполеон, потонувший в Российской шири, он напрасно надеялся на помощь Англии и пр. — им важно было, чтобы никто из сторон сразу никого не разгромил, а потом они будут «посмотреть». И все-таки, несмотря на многое написанное, я не могу обойти стороной ВОВ и постараюсь сказать только частные впечатления, мои, личные.</p> <p>Был зенит солнца. Приехал я в Выборг в волшебную белую ночь, гораздо более светлую, чем в Ленинграде. Было еще рано являться в часть, я пошел бродить по незнакомому дивному городу с его величественным Нейшлотским замком, многократно отраженным в светлеющей голубизне его прозрачных вод. Забрел на кладбище. Великолепная статуя Скорби над финской могилой, ничего прекрасней я в жизни не видел. Привел меня в часть патруль; непонятным им было блуждание неизвестного типа, в форме младшего лейтенанта, в такой час, в таком месте, где уже с ночи летали немецкие самолеты. Меня строго спрашивал какой-то майор; фамилия моя явно внушала ему законные подозрения. Неизвестно, чем бы кончилось, могли бы и вернуть на кладбище; я понимал, что время военное, но к счастью оказалось, что майор кончал сам ЛГУ, спросил имена — у кого я учился и, получив ответы обстоятельные, убедился, что я не шпион.</p> <p>Я получил назначение — начальником химической службы 4-го железнодорожного батальона, 9-ой отдельной железнодорожной бригады на Кексгольмское направление Карельского фронта. На второй день я направился на грузовой машине, один с шофером, поперек через весь перешеек, в Кексгольм (ныне Приозерск).</p> <p>Великолепные места, озера, блещущие сталью и золотом, полное безлюдье, после финской войны, укатанные шоссе из гравия, выпуклые посередине, указатели на каждом перекрестке с краткой схемой, фруктовые сады. Хорошо, видно, не по-нашему жили финны.</p> <p>Начсостав моего батальона оказался приветливым и весьма квалифицированным с хорошим путейским образованием. Мое отделение состояло из 10 хороших русских ребят. И трактора с прицепом, на котором были средства химзащиты. Мы двинулись вперед, через Хиитола на Эльсинваару, зная, что финны уже вступили, навстречу нам, на отнятую у них землю. Около Хиитола находили в подвалах бочонки с медом и разной снедью (не разрешали есть и пить — боялись, что отравлено) и винами. Глушили рыбу гранатами, все поедали и пили. Начались бои. Мы еще не умели воевать, чуть ли не стреляли по своим, не разбирались в местности. Финны знали каждую тропку в лесу, каждое дерево. Пулеметная стрельба угрожающая. Вероятно, они развешивали репродукторы, чтобы нам казалось, что стреляют со всех сторон. И сейчас в Горьковской перед калиткой стоит старуха-елка, у которой верхушка спилена и верхние ветки поднялись на подобие лиры, и иногда зимой они рушатся и достигают крыльца дома (~ 10 м). Вероятно, там во время финской войны сидел «кукушка» — пулеметчик, простреливающий дорогу (хорошо, что не успел меня пристрелить, тогда — было бы «поделом»).</p> <p>Потом мы, верно, попали в окружение. Вспоминаю поляну в лесу с плоскими гранитными глыбами; мы лежим на них (лопату некуда воткнуть для окопа!) всем батальоном и по нам почти прямой наводкой бьет артиллерия. Ощущение страшное. Врага не видно. Залп за залпом, люди падают рядом, двигаться некуда, только ждать, когда в тебя, или чуда! Потеряли почти половину состава, но из окружения выбрались. Начали отступать и свертывать рельсы «червяком». Это — два паровоза тянут огромный якорь под рельсами и они сами скручиваются, как баранки, отрываясь от шпал. Был приказ мне в 23:00 взорвать мост через реку у станции Алхо. Должен успеть пройти наш поезд, последний состав. Я сидел, держа палец над кнопкой. Страшные минуты. Ровно 22:45 прогрохотал по мосту тяжелый эшелон. Мысленно сказал: Слава Богу! Через 15 минут нажал — взрыв, остатки ферм взлетели вверх!</p> <p>Потом помню, как пешком (трактор где-то плелся) мы прошли за сутки, по бездорожью (железная дорога уже была под огнем) около 100 км. И дошли до Рассули и дальше, до Грузина. Это была уже исконная наша земля. Мы потеряли еще около половины состава, поскольку отступали последними. Финны шли семьями, хуторами, со скотом за нами, чтобы убрать урожай и засеять озимые. Они не пошли дальше бывшей границы, как ни заставляли немцы их идти на Ленинград. Мы осели в Грузино и я начал проситься у начальства – на денек в Ленинград. Был уже конец августа 1941 года и мы с горы видели огромное зарево под городом. Горели Бадаевские склады.</p> <blockquote> <p>Бежит туда, где ждет его</p> <p>Судьба с неведомым известьем,</p> <p>Как с запечатанным письмом...</p> <p>(«Медный Всадник», Пушкин)</p> </blockquote> <p>Получил командировку на трое суток в Рауту (Рощино) с пакетом в штаб бригады, через Ленинград и прибыл в знакомый дом. Вечер. Артиллерийские налеты. Бомбят. Женька — дома. Болят зубы. В маленькой комнатке она жила одна, родители были дома. На утро я уговорил Женьку идти в ЗАГС. Потом она говорила, что я вынимал револьвер. Это верно, но я помню, что угрожал стрелять лишь в себя. В ЗАГСе смотрели, как на идиотов, но брак оформили, даже без паспорта, по военному удостоверению. В 18 часов я уехал с Финляндского вокзала в Райволу (Рощино). Никто не знал, где сейчас фронт? В Терийоки поезд остановили, — дальше не пойдет! Пытался прицепиться к тормозной площадке уходящего товарняка, — не удалось. Пошел пешком вдоль дороги по лесу уже ночью. Знал что — около 5 км. Стрельба отовсюду; иду один. Добрался до штаба бригады. Утром узнал, позже, что товарняк простреляли финны на нужном уровне, и почти все, кто ехал в вагонах, – погибли. Который раз спас меня Бог; на этот раз — в первую ночь после свадьбы! Пакет я вручил, наши уже собрались уходить. Так, ждешь месяцы, и менее чем за сутки совершилось великое событие моей жизни, под грохот бомб!</p> <p>В памяти не сохранилась почти последовательность событий военного времени, тогда как предыдущие более запомнились, а детские годы особенно ярко запечатлелись. Это — известная всем закономерность (кстати, слово «закономерность» как-то не очень определенное, нет в английском (более точном) языке, есть там law — и все) вполне, мне кажется, объяснимо тем, что, во-первых, чем раньше память воспринимает, тем она моложе, свежее, во-вторых — тем меньше она загружена последующим хламом. Так студенты изучают предмет, с тем, чтобы скорее его забыть, и правильно делают — это защитная реакция от сумасшествия — надо только, чтобы хоть немного — самого основного сохранилось!</p> <p>Помню, что в Райволу дня через два, пришел приказ, что мой 4ОЖВБ (четвертый, восстановительный железнодорожный батальон) переходит в Ленинград на защиту города, и мне положено присоединиться к нему тогда то на Крестовском острове в бывшем дворце князя Белосельского-Белозерского. Поскольку мы после свадьбы не встречались, и не было информации о времени и месте, оказалось, что мой трактор с палаткой и материалами стоял на Крестовском острове у выезда с Большого Петровского моста, а Женька провела ночь в бывшем дворце в какой-то другой части; но комсостав там был весьма галантен и они мило поговорили. Через пару дней мы перебрались с трактором в парк 1 Мая (бывший Екатерингофский), где выкопали себе землянку и начали там жить, проводя занятия по химзащите. Мне удалось привезти Женьку (еще на трамвае) туда же — на Малвинскую улицу (около Бумажного канала). Там оказалась покинутая жильцами квартира с мебелью в деревянном домике, и Женька питалась у котла, что было важно; уже начинался голод, настоящий. Две недели мы с ней прожили в этом заброшенном домике. Дивные ночи! Над крышей пролетали снаряды и рядом взрывались, – летели от южного края Ленинграда, где уже были немцы, за Автово, и били по городу. Мы лежали в домике и думали — все равно, лишь бы вместе! И на двор ночью выбегали вдвоем, что «если убьет — вместе!» Волшебные ночи, озаренные частыми взрывами и вспышками, с грохотом. Сейчас спрашиваешь себя, — было ли это фантастическое действо — да, было!</p> <p>Скоро нас перевели в Угольную гавань и там выкопали новую землянку с мощным накатом, в лесном порту у начала Морского канала. Ребята с кухней жили в землянке, и я с ними. Немцы окопались близко, около завода Пишмаш. Там, нас и немцев, у завода Пишмаш разделяло узкое капустное поле. Все были уже голодные, особенно, немцы. Поэтому, по молчаливому соглашению, с 12 до 13 часов, мы не стреляли, а они рвали кочаны; от 13 до 14 — они не стреляли и мы пополняли свои животы. Мы были уже стрелками (на ж/д делать было нечего, пути сняли уже почти до Ленинграда), (ходили иногда в разведку) и я с ребятами, — командиром. Помню, больше всего я боялся, чтобы кто-нибудь из ребят не перебежал на ту сторону, тогда — хана — трибунал, и жизнь моя будет еще раз кончена. Но этого не случилось, ребята были хорошие, и я старался вести разъяснительную работу правильно. Был я, в период отступления на Карельском, членом товарищеского суда комсостава (не помню, были ли тогда уже «офицеры»). Штаб бригады был на Мойке (рядом с Юсуповским дворцом), я близко познакомился с моим другим начальством — начхимом 9-ой бригады Подрезовым, он обещал, что раз в месяц будет вызывать меня в штаб, и я смогу ходить к семье. Прямое начальство были тоже приятные интеллигентные военные инженеры — майоры, — командир батальона и комиссар (Бартенев). Но тут появились совсем другие «особые» люди, «особисты» (Особый отдел) и «смерш» (смерть шпионам), и им подчинялись все — и командир и комиссар. У нас был по фамилии Мастепан, красивым, отвратительным лицом. Он сразу же приговорил к расстрелу одного из наших товарищей, мл. лейтенанта (забыл фамилию, на букву «В»), лишь за то, что он на три часа опоздал вернуться из увольнительной (побывал дома). Настоящая причина была другой — они часто схватывались в споре по политическим темам при солдатах, (я не слышал, не знаю, что там было). Младший лейтенант был симпатичный, и всем в батальоне — командирам и солдатам — нравился. Меня как раз в этот день вызвал Подрезов на Мойку, к счастью. Рассказали мне позже, что солдаты отказались стрелять, и тогда эта гадина подошла и била его выстрелом в упор. (Позже мне говорили, что потом Мастепана застрелили свои же, в спину; собаке — собачья смерть). Мы с Подрезовым просидели вместе часа 4-е, почти всю ночь, он был в бешенстве и негодовании, выпили в «мертвую» и я остался у него спать, даже к Женьке и к родителям не пошел. До сих пор, в тяжелых снах, мне видится (хотя много смертей повидал с тех пор) это злодейское убийство, лицо младшего лейтенанта. Страшные были тогда времена!</p> <p>Первый мой поход на мойку был под ужасным эти впечатлением. Второй — от Угольной гавани до ул. Некрасова — более 10 км пешком. У Волынкиной деревни попался один из последних трамваев (№ 8); — ехали с работы рабочие Кировского завода, он тогда действовал; вагон был облеплен людьми. Мне не удалось прицепиться, и я пошел пешком (хотя по колбасе я был спец!). На следующей остановке я увидел, что в вагон попала бомба (или «снаряд» прямым попаданием и было одно крошево людей — были «скорые», и я пошел пешком дальше. Еще раз судьба меня помиловала, почему — не знаю. А у нас в землянке ребята подобрали где-то голодного малыша. Оказалось, что он весь покрыт вшами. Убили более трехсот штук, кое-как вымыли... Под Новый год я опять получил командировку на сутки в штаб. Мороз трескучий, ниже –20°, зима эта была особенно лютой. Решил зайти по дороге в баню, на Лифляндской улице — она еще работала. Вечером — народу никого, один старик моется. Разделся, начал мыться. Вдруг страшной силы взрыв снес полдома. Темно; где одежда — не видно. И слышу, мне кричит плачущим голосом старик: «Молодой человек, потрите мне спину!» Все-таки к Новому Году я к Женьке поспел. За столом: дуранда и шроты (какие-то остатки от кусочков черствого хлеба), семья голодная. Было немножко водки. Выпили за наступающий 1942 год, за победу. Утром добрался до родителей на Васильевский остров. Голодные, слабые, у Наташи (сестры) началось воспаление легких. Лежит пластом. Нас на передовой во все дни блокады Ленинграда кормили прилично. Но суточный мой паек, разделенный на столько долей, был ничтожный. А по карточкам давали уже по 250 гр., потом — 125 гр. хлеба, чуть сахар, масла и яичного (из крови скота) порошка. Голод уже свирепствовал, воду брали из проруби. Помню, приходя домой, я наливал цинковую детскую ванночку водой. Топили буржуйку какими-то щепками, книгами, прочим.</p> <p>Несколько раз я шел этим путем, ночью. При полной луне, мимо Медного Всадника; (он стоял на своем месте, закрытый мешками с песком, охраняя, по поверью, город от злых чар). Ни души, ни людей, ни зверей я не встречал и далее шел по тропе, идущей по льду, мимо дыр во льду от снарядов; тогда, никто не думал, — попадет в тебя или рядом; было то роковое «все равно» (Блок) — полное безучастие, безразличие ко всему. Я шел, вынув револьвер из кобуры, мимо трупов (часть без конечностей), некоторые примерзали к санкам у проруби. Говорят, что некоторых убивали и съедали. Но о беспримерной блокаде Ленинграда столько писали, что повторяться не стоит.</p> <p>В один из моих приходов к Женьке, возвращался в часть около двух часов ночи по Литейному. На перекрестке у Невского, в полном безлюдье и морозной, лунной тишине, остановилась одинокая машина, трехтонка; я вскочил в кузов сзади и лег; она была груженой чем-то, вроде дров, как мне показалось, при лунном свете. Оказалось, что я лежал на груде окоченевших покойников, в нижнем белье белевших под полной луной. Эмоций уже никаких не было, я понимал только, что мне надо не свалиться с этой груды на мостовую! Машина ехала по безлюдью, без фонарей, мимо Владимирской церкви по Загородному. Я понимал только одно, что нам по пути! У Красного Кабачка машина свернула круто к братским могилам на Красненьком кладбище, я пошел пешком дальше. Я понимал, что я еще жив и молод, что где-то почти рядом — Женька, что мы устоим, что меньше, чем 5 км мне идти, и меня ждет теплая землянка в «три наката» и мои ребята, опаленные войной. В январе я попал в госпиталь, на Лифляндскую, с жестокой дистрофией и чем-то вроде холеры. Из меня шла вода отовсюду. Я резко был обезвожен и врачи (я понял), меня списывали, но я еще хотел бороться, и требовал, чтобы мне давали пить физиологический раствор (0,85% р-р NaCl), вопреки всем указаниям врачей. Пил литрами, весу во мне было ~ 35 кг. В общем, в конце февраля я выполз из госпиталя, пошел домой на Васильевский остров.</p> <p>Оказалось, что мой отец тихо умер от голода и месяц уже лежит в Наташиной комнате (там было ниже нуля). Наташа еще живая, лежит с крупозным воспалением легких. Добрые соседи все-таки отоваривают наши карточки. Мама — совсем плоха. Отца, умершего 23.01.1942, я на саночках отвез в братскую могилу — траншею, где вплотную складывали трупы в одном белье. Траншея была длинной, шириной в два роста и глубиной — 5–6 слоев людей. Умирало тогда больше 20 тысяч в день. Могила была в ведении типографии Академии Наук (на Васильевском острове). Позже я сделал могил отцу, совсем рядом с этой на братском Смоленском кладбище, на горке, где когда-то мой отец был сторожем в сторожке, на огороде «Знание и труд» в кооперативе в 20-м году. Рядом сделала две могилы для мужа и матери — Ирина Федоровна Карпова, моя дорогая сотрудница.</p> <p>Попав к Женьке, я узнал, что у нас родился сын; недоношенный, мертвый. Женька была очень плоха, и вся ее семья еле была жива. Мясокомбинат, где отец ее в начале блокады собирал шампиньоны на скотном дворе, закрыли.</p> <p>Наш батальон тут же (в конце февраля) отправили на отдых (без трактора, но с походной кухней) в Девяткино (теперь это северная сторона Ленинграда). Паек нам давали (передовая) вполне сносный и я хотел взять с собой Женьку, чтоб она могла подкрепиться хоть немного, у котла. Родители боялись, но в городе — следом шла смерть.</p> <p>И вот я повез Женьку на саночках, 16 км в Девяткино, с коробкой-гробиком в руках. Сначала ехали хорошо, но уже недалеко от цели, началась такая жуткая метель (самый конец февраля), что дорогу на Гражданку (теперь Гражданский проспект) занесло полностью, и я почувствовал, что полностью потерял силы тащить санки с полуживой Женькой. И вот, еще раз судьба меня пожалела, не знаю за что. В густых хлопьях снега показались огни машины, идущей в Девяткино. Не помню конца пути. Мы поселились, как и весь батальон, в брошенных крепких избах; уже варился ужин.</p> <p>Помню, на следующий день, похоронили сына на Муринском кладбище (Девяткино). Отчетливо помню прекрасную девичью головку над снежным холмиком. Оказалось, что это не статуя, а отрезанная человеческая голова без туловища.</p> <p>Страшные дни молодости нашей...</p> <p>Женька, действительно, отошла на «эту сторону» на солдатских харчах, на гороховом супе. В марте пришло предписание, — семьям комсостава можно было ехать по «дороге жизни» в тыл, под бомбами, под бреющими истребителями немцев. Больше сотни писем, Женькиных и моих, на фронт и с фронта, о первых днях блокады и во время разлуки — сохранились у меня.</p> <p>Решили, что Женька поедет с Ирой и женой их брата Авенира, Валей. Родители их останутся с б. Паней в Ленинграде. Курс — в Куйбышевскую область, где жили брат бабы Пани с семьей, Денис. Мама с Наташей были бессильны ехать, намечали, что они поедут туда же позже, 21 марта (помню дату, т.к. в следующем, 43 году, 21 марта родился наш живой сын, Олег).</p> <p>Весной в Ленинграде стало полегче, весна оживила изможденных людей и все, кто еще не умер, стали оживать, убирать трупы и мусор, даже начали копать землю в скверах под огороды; Всадник стоял, охраняя город, под слоем мешков. Нормы хлеба и пр. увеличивались. Пошли первые трамваи. Конечно, блокада была прочной и снаряды падали непрерывно, но немцы, видимо, уже не надеялись город взять, построили долговременную оборону, вероятно рассчитывая блокировать превосходящие силы Северных фронтов, отрезать их с тем, чтобы направить главный удар на юг (наступление на Москву было приостановлено) — на Волгу, на Северный Кавказ, пытаясь добраться до нефтеносных сокровищ Грозного и Баку. Мы жадно слушали сводки информбюро с возрастающей надеждой.</p> <p>Мы опять перебрались в Угольную Гавань, в нашу прочную землянку, где снаряды с воем летали через нас в обе стороны и с удивительным безразличием слушая, как они рвались, часто рядом. Мои ребята (10 человек) все были живы. Я проводил занятия, беседы, убеждал в том, что победа будет за нами. После войны, один из них, Боков, пришел ко мне домой, мы крепко обнялись.</p> <p>Иногда перестреливались через Морской Канал, иногда ползали в разведку. Я часто попадал в штаб, на Мойку, от Женьки вестей не было, мама и сестра понемногу приходили в себя. В апреле зашел к Нинушке; они были еще в Ленинграде, ждали водного пути для эвакуации. Отец ее умер от голода. Мы поделились черным сухарем. Наташи Грудининой не застал, ее мама сказала, что она работает в яслях, там и ночует, получает паек; у нее там дочка (или сын?). Муж, или кто-то в этом роде, — на фронте. Я нашел ее, и мы просидели всю ночь, разговаривая о прошлых днях. Я рассказал, что нам хорошо с Женькой, но виделись редко. У меня создалось представление, что она не была в восторге от жизни. <q>Оттого и хорошо, что редко</q>, — сказала она.</p> <p>Нашел свою любимую тетку Аню Баженову, актрису (другие мои тетки, Оля, Зоя и Нина умерли от голода). Тетя Аня потеряла свою любимую подругу (Елизавету Алексеевну), с которой вместе жила, осталась одна и перебралась в театр, где лежала где-то, наверху, в фойе, под крышей Ак. Драмы, в компании десятка актеров. Она сказала, что Мичурина-Самойлова хлопочет о поселении ее в Дом Ветеранов Сцены, созданный Савиной, на Петровский Остров.</p> <p>Так шли дни. В последних числах июня (30.06.1942) мне дали поручение проверить наш пост около ст. Славянка (по дороге в Москву). За Колпино тогда шли бои, и наш пост был на передовой. Было уже летнее тихое утро. Я поехал с Московского вокзала на маленьком местном поезде. После Обухова на поезд обрушилась бомба. Я выполз из разбитого состава и пополз один в сторону Славянки. Местность была открытой; вскоре — взрыв мины рядом со мной. Я успел удивиться, — зачем по одному человеку бьют. От второго удара осколком меня накрыло. Я почувствовал сильную боль у виска, в руке, и неполную контузию. Лицо залило кровью, рука повисла в предплечье. Бинта не было. Удалось оторвать одной рукой часть рубахи и как-то наложить жгут, затянув его зубами. Выстрелы кончились, миномет замолчал и я, полусогнутый, держа вверх левую руку, побежал, надеясь, что крови еще хватит. Добежав до какого-то медсанбата, шатаясь, лег. Меня тут же положили на операционный стол, сделав укол, и оперировали. Я просил скорее — влить кровь. Мне влили 250 грамм крови (потом мне дали краткую записку — от 18-летней девушки-донора и я верил, что молодая кровь меня выручит); затем — полный наркоз и рука моя осталась там в поле (я очень просил морфий).</p> <p>Дальше, в тот же день меня привезли на пикапе в госпиталь в Ленинград и через два дня, после перевязки (я потерял сознание от боли, был открытый, как веревка, нерв, потом вросший в рубец) я уже ехал в эвагоспиталь на Большую Землю. Успел в Ленинграде написать записку тестю, с трудом, впервые правой рукой (я был левшой, и ел, и пил, и писал всегда левой) — что я жив и, как будто, здоров. Кровь этой девушки (дай Бог ей здоровья) как бы омолодила меня. Ехали мы буксиром от ст. Ладожское озеро на Кобону, вода была давно открыта и бомбило мало.</p> <p>Помню, как на пристани, мы раздолбали ящичек с едой (идущей с Большой Земли) и наелись вволю, несмотря на запреты, сухого гороха и ржавых селедок. Я помнил, что от гороха сухого в трюмах давление разрывает днища кораблей, но удержаться было невозможно! Многие из нас потом пострадали — понос и хуже. Потом долго ехали в теплушках. Висели гамаки для тяжелораненых. Многие умирали в пути. Медицинское обслуживание поставлено было хорошо.</p> <p>Проехали с остановками: Сокол, Вуй, Вятку, Челябинск, Омск, прибыли в Щербакты (около Павлодара) в госпиталь, где я пробыл полтора месяца. Степь, — как море, с легким ветерком. Жара. Молодые казашки приносили к забору, где был госпиталь, вволю молока, хлеба, лепешек, сыра — очень трогательно.</p> <p>Тем временем списался с Женькой, — знал адрес той деревни, куда они поехали. Лечение мое шло успешно, и меня выписали, и демобилизовали. Предложили ехать и взять семью в село Семиярск, на Иртыше — директором мелькомбината в степь. Я согласился, сказав, что надо обсудить с семьей, и в конце августа 1942 года поехал в Кинель-Черкассы, под Куйбышев, куда уже летом приехали мама и Наташа из Ленинграда. В Кинели мы встретились с Женей, Ирой, Валей, с мамой и Наташей. Я прожил там дней десять. Помню знойные августовские ночи. Мы спали на земле, под фруктовыми деревьями, полными плодов. Тут и был зачат будущий сын. Решили принять предложение — немцы уже подходили к Волге, и неизвестно было, как далеко они дойдут. И жить так, не имея работы, (кроме с/х) нахлебниками, у дальних родственников, не имело смысла. Кормить 6 человек, без перспектив, было накладно. Не стоит подробно описывать наш трудный путь. Я был один мужчина, и без руки. Мама с Наташей нуждались в поддержке. Вещей набралось много, поезд стоял две минуты на маленькой станции (Кротовка). Грузились с полотна без перрона. Бог помог, погрузились, поехали. От Омска ехали пароходом, по Иртышу, через Павлодар, в Семиярку. Иртыш великолепен, шириной — больше Невы. Прошли Ермак, где погиб великий русский первопроходец.</p> <p>Семиярка оказалась селом, без церкви, на берегу, в бескрайней степи, с населением около 300 человек, в большинстве — казахи. Было несколько русских семей и интернированных во время войны, в «места отдаленные». Был там райцентр Бескарагайского района (Карагай — сосна, без — пять, по-казахски). Поначалу, все показалось хорошо — просторный дом, мельница, 20 штук быков — вместо лошадей, одна лошадь — для директора (меня), куры. Зерно привозили из дальних аулов в глубинке. Мука шла в Павлодар, часть потребляли на месте. Приняли нас приветливо. На мельнице был механик средних лет, Никитин, ведавший всей техникой, горький пьяница; приемщица — Ольга Маевская, из интернированных, трое рабочих. Мы решили сделать столовую на месте — Наташа стала поваром и зав. столовой. Ира помогала ей, Валя устроилась здесь же счетоводом. Хозяйство было запущенным, сена не было, начали умирать быки. Ужас.</p> <p>Наступило большое горе, заболела Наташа. Она еще в Ленинграде перенесла пневмонию и была совсем слаба. Лечил ее местный врач, Генрих Гейне, из интернированных. Оказался, грипп с интоксикацией центральной нервной системы. В местной больнице она через неделю скончалась. Мы с Ирой провели страшную ночь у ее изголовья. Это был страшный удар для мамы, от которого она до смерти (1968 г.) так и не оправилась.</p> <p>Дела все становились хуже. Никитин пил и с Маевской у них началась любовь (он был женат). Говорили, что они утаивали излишки муки. Что я мог делать, если мельница была фактически в их ведении. (Счетовод Валя была слаба и дура). Меня каждый день таскали — то к прокурору, — он требовал, чтобы их двоих уволили и арестовали, но тогда бы остановилась мельница; то — в НКВД, которые угрожали меня посадить, если район останется без муки. Я ничего сделать не мог, т.к. не понимал в мукомольной технике, а специалистов во всем районе не было. Знал только, что в бункер с просом нельзя ступить, тем более упасть, — просо скользкое — человек утонет с головой!</p> <p>Кончилось тем, что Никитина и Ольгу посадили, меня уволили, взяв подписку о невыезде. Валя переехала в другой город, и мы поселились здесь, в деревне в одной комнате — мама, Ира, Женя и я, в саманном домишке (это глиняные стены, армированные соломой и обмазанные навозом). Начиналась зима. Мне хотелось настоящего дела, но фронт был далеко, наша страна готовилась к решающим боям.</p> <p>Мы познакомились, и потом близко сдружились с Антониной Евгеньевной Зайдель, интернированной, совершенно одинокой женщиной, возраста моей мамы. Ира и я брали у нее уроки немецкого языка. Она много лет провела заграницей, знала философию и литературу; в ранней молодости встречалась с Блавацкой, увлекалась оккультными учениями. Женя в это время заболела малярией, лихорадка была почти каждый день, выше 39°С, была она беременна. Питались мы в обмен на тряпки и чай, присылаемые родителями Жени. Чай был там высшей валютой. Казахи не могли без него жить (до болезни), пили его целый день, с жиром и сахаром. Плиточный чай стоил тогда — высший сорт с золотой оберткой, — до 1000 рублей за плитку (хлеб — около 100 р. килограмм, масло — 300-500 р.). Помню, как я в воскресенье выходил на маленький базарчик, садился по-казахски (турецк.) перед подстилкой и продавал разное тряпье, несколько колод игральных карт и пр., конечно — плиточный чай.</p> <p>Антонина Евгеньевна изумила нас тем, что предсказала Ире будущее, и рассказала в деталях прошлое. В холодные вечера (топили сухим кизяком, собранным в поле), начали заниматься спиритизмом с блюдечком, получалось здорово!</p> <p>Техника была простой; блюдечко, вверх дном, покоилось (со стрелкой, нарисованной чернилами) на листе бумаги с нарисованными крупно буквами. Мы садились вчетвером (Антонина Евгеньевна, Ира, Женя и я), клали 7 рук на блюдечко и минут 10 сосредотачивались. Потом блюдечко начинало шевелиться и, наконец, — быстро двигаться, скользить и задерживаться на какой-то букве. Получали внятные ответы от «духов» — живых или мертвых. Помню один ответ, позволивший уяснить загадку, над которой много бились Менделеев, Бутлеров и другие. Вызвали по моей просьбе «дух» моего приятеля «граф» Головина, о котором никто из присутствующих ничего не слыхивал. Я не знал, — жив или умер, и где он? Я задал вопрос: «Попаду ли я в тюрьму?» К этому было близко! Ответ — в типичной для Кольки манере: «Я, но не ты». Вывод был один, кто-то из четырех был медиумом и бессознательно, когда руки уставали (и голова тоже), соприкасаясь, осуществляли движение за гранью ясного рассудка, ничего не сознавая. О судьбе «графа» я ничего не знал. Только после войны я узнал от его брата «графа Юрия», что Колька в первые дни войны напился и пропил всю амуницию и, что еще хуже, винтовку. Тогда было, конечно, не до него и он отделался легко — три года концлагерей. Но девица ждала его верно, и через три года они женились и были счастливы, где-то на юге. Больше я его не встречал.</p> <p>Несколько раз я приходил в прокуратуру и домой к прокурору и долго разговаривал, просил отменить подписку о невыезде. Он — казах, лет пятидесяти, ко мне отнесся очень тепло, хорошо. Он знал, что — инвалид войны (тогда их было еще немного), знал, что я не участвовал во взятках, хищениях, не обогащался, жил на черном хлебе (в деревне все знают о всех). Обещал мне отпустить куда-нибудь и в суд мое дело не передавать. Так я вторично «под судом не был».</p> <p>21 марта, в 30-градусный мороз, когда все стены в домике были в инее, родился наш сын — Олег. Акушерки не было, и моя мама сама принимала роды. Его завернули в бараньи шкуры, и в них он пролежал до мая, ни разу не мывшийся. Семимесячный, (вероятно, высокая температура малярийная, ускорила), но вполне здоровый, нормальный. Помню первую ночь, когда я бежал с ведрами на Иртыш (300 метров) пробивать прорубь в жестокий мороз. Он ни разу не мылся первые 1,5 месяца. Потом было паломничество к нему всех казахов деревни. Все целовали его, даже старики с провалившимися носами — дня три. Предлагали продать болу — ребенка — за много мешков муки и масла. «Умрет, самим есть нечего!» Но Женька не продала и выкормила грудью. Надо было что-то делать!</p> <p>Забыл написать, что перед этим, зимой в начале года я поехал в областной центр, Павлодар (200 км) на лошадях по пенсионным делам. Меня взял с собой зав. Заготскот, очень приятный казах — большой начальник — в глубине были тысячи никем не учтенных коров и овец, где-то у предгорий. Чуть мы не погибли в пургу, дорогу по степи полностью занесло, но лошади сами довезли нас до аула, где нас положили на кошмах спать, а когда проснулись, уже был заколот и варился в казане барашек, поставлен был низкий столик, мальчик с медным кувшином и полотенцем поливал на руки в юрте; мы брали свежие, нарезанные куски, сидя, поджав ноги; и прямо отваливались опять спать на кошму.</p> <p>В Павлодаре несколько дней я жил, дожидаясь обратного пути, и забрел в клуб, где сыграл в шахматы с павлодарцами (не без успеха). Мне сказали, что у них есть игрок, который хвастал, что он — великий. Мы познакомились; это был Борис Маркович Верлинский, о котором я много слышал и читал. В 1925 году он одержал блестящую победу над чемпионом мира Капабланкой, до этого за 10 лет не поигравшему ни одной партии. Эта партия изумила весь мир.</p> <p>Он был больной, глухонемой, неграмотный, являл ярчайший пример того, что шахматы — не наука, а искусство. В 1927 году он стал чемпионом СССР, получил первым титул советского гроссмейстера (о чем скоро «забыли», может быть не без помощи Ботвинника, занявшего 2-е место).</p> <p>Мы сыграли с ним более десятка партий. Он брал рубль за победу, за проигрыш (что бывало редко) он, конечно, не платил. Публика смеялась над ним (кидали за шиворот селедочные головы и др.), но очень гордилась. Мне удалось выиграть одну партию и сделать две ничьих. Конечно, он был далек от прежней формы, когда Капабланка во время знаменитой партии был изумлен тем, что Верлинский мычал (партии он сам не записывал) и показывал ему язык!</p> <p>После поездки у нас родилась мысль — добыть ребенку козу или даже корову (в глубинке можно было купить корову за 10 000 рублей). Мы продали кое-какое тряпье (одежду и пр.) и чая, и я отправился в поход. Перед этим была страшная угроза. Начал вскрываться Иртыш; на нем было хаотическое нагромождение сверкавших на солнце торосов, высотой — выше роста, по всей ширине могучей реки. Ждали, что половодье может снести наш ветхий домик. Пришлось на два дня перебираться на крышу соседнего, деревянного дома — маме, с полуторамесячным ребенком, завернутым в овчину, Ире и жене. Ужасная ночь с пушечным грохотом. Рушились глыбы льда. Но все обошлось; хорошо, что было уже тепло. После этого я попал на три недели в больницу (инфекционный гепатит), почувствовал там, как блаженно пахнет земля, сбросившая мигом снежный покров, в отличие от наших северных широт, северных весен.</p> <p>Итак, я пошел в поход на рассвете, за 24 км. Заготскот сказал, что даст там мне хорошую, стельную, степную корову, но надо мне ее привести самому, и не упустить, иначе потом не поймаешь! Я взял веревку и торбочку с деньгами и пошел по степи. За барханами виднелись кочевые юрты, и немало скотины. Мне дали корову с русским именем — Манька, я закрутил рога веревкой и тронулся. Но сразу эта дикая зверища повалила меня и потянула куда-то, наверное, к заливным прииртышским лугам, же засверкавшим разноцветными пышными коврами диких тюльпанов. Что было делать? В моих руках была судьба сына, всей семьи.</p> <p>Я закрутил несколько раз одной рукой веревку вокруг пояса, соединив зверя и себя, и она, шагом, поволочила меня, лежа, по гладкой степи. Мы были одни.</p> <p>Полдень. Я, лежа, стараясь не биться головой, вспоминал Илиаду. Потом уже ничего не помнил. Сколько времени она волочила меня, — не знаю; но потом устала, сникла и стала покорной; теперь уже я тащил ее за рога и с трудом привел домой. Она стала ходить в степь, где паслось деревенское стадо. Скоро она привела из степи чудного, смешного теленка, поминутно облизывая его.</p> <p>Доить она подпускала только Женьку при теленке перед носом, при этом она его лизала. Мы получали 3–4 литра в день, что для ребенка было вполне достаточно, при кормлении грудью, даже и Женьке, и нам доставалось. Корова была дикой. Через месяц теленок умер. Доиться она перестала. Пришлось сделать чучело из его шкуры. Снова пошло молоко, бедная лизала чучело.</p> <p>Удалось поймать несколько стерлядок на перемет, что сильно улучшило наше питание. Картошку там не сажали. С удивлением глазели, как мы зарывали добро в землю. Но собрать не удалось, — стадо волов потоптало всходы. Просо сеяли; одинокий казах, верхом на жеребце, с торбой, скакал по нераспаханной степи, по целине; просо медленно сыпалось из торбы. И все. Солнце затем совершало чудо.</p> <p>Летом я поехал в Семипалатинск (250 км) в поисках заработка. Сразу же получил, правда временно (людей было мало) должность зам. начальника штаба ПВО города. Самолеты туда не залетали, работа спокойная; сказал, что привезу сюда семью, и с сентября буду работать.</p> <p>Город Достоевского. «Семипроклятинск». Тот же Иртыш. Длинные прямые улицы, дома прочные, деревянные с садами, окруженные высоченными глухими заборами, покрытыми сверху устрашающими остриями; за ними бесились своры собак. Я получил квартиру из двух комнат, в только что построенном доме, деревянном, с хорошей печкой (всего в доме 8 квартир); дом стоял одиноко на самом краю города при въезде. Мне надо было еще прожить одному недели три. Питался я хлебом и патокой, ее мазал на хлеб. Патоку добывали с мясокомбината, через забор. Туда привозили цистерны с жидким топливом, и в те же цистерны, не моя, конечно, загружали патоку (которую варили неизвестно из чего, вероятно, из крови скота) для комбикормов. Я научился ее переваривать и снимать керосиновые пленки. До сих пор, вкус ее, как будто, стоит во рту!</p> <p>Я начал писать, развивать мои тюремные представления о Сансере, о «Единизации» и самопроизвольном локальном уменьшении энтропии, о творчестве, «о славе, о любви». Писал я на доступных брошюрках, поперек текста. Может быть, эти фантазии где-нибудь и сохранились.</p> <p>Вернувшись, стали собираться в дорогу. Барахла много набралось; еще корова, куры, приблудшая собака, мешок с шипишкой (шиповником), которую собрали на берегу Иртыша, и пили весной вкусный чай. Но надо было запастись едой — на год во всяком случае (неизвестно, когда война кончится) для всей семьи.</p> <p>Собрав кое-какую одежду, чай и прочее, я пошел в дом, стоявший у проезжей дороги на мельницу (там уже был новый зав.), километров 7 от деревни. Я правильно рассчитал, что там могут быть запасы от проезжающих. Там жили казахи, приветливо меня встретившие и показавшие ночью целые закрома с пшеницей и зерном. Заночевал; вспоминал известные ситуации, но не боялся, что ночью зарежут. От казахов я ни разу не испытал никаких неприятностей. Они — как дети и не любят, когда с ними говорят свысока; а если говорить на равных, они относятся с симпатией. Мне удалось сменять на мои тряпки и чай три мешка зерна и 4-е мешка пшена, и уговорить это отвезти ночью на лошади домой. Этого должно нам было хватить на год. Нас было шестеро (Антонина Евгеньевна, присоединилась к нам) и 42 предмета (не считая 7 куриц с петухом). Пароход ходил вверх нерегулярно, 2 раза в неделю, и мы ждали его двое суток. Договорились с подводой. Пристани в Семиярске не было; с берега к глубокому месту клали длинные гибкие доски. В общем, это была эпопея; но почти все были молоды. Алешке было 5 месяцев, он лежал в железном корыте. Ночью, снизу раздался гудок, пароход начал подваливать к берегу (а вдруг не остановиться, — бывает и так! — боялись мы), наш табор осел на берегу. А как корову грузить?</p> <p>Теплая августовская ночь 1943 года. Ни одного огня на берегу. Спустили сходни — доски. Кому нести ребенка по качающимся доскам около 50 метров над черной водой? Женька хотела только сама; но это было слишком рискованно. Молодой красивый казах — матрос взял на голову корыто с ребенком и, грациозно балансируя, исчез в ночи, восклицая: бала (дите). Собака без билета вскочила сама, куры были в клетке деревянной, корову — по шатким доскам. Пароход отвалил ...</p> <p>В начале сентября начались холода и дожди. Дров не было (дом еще сырой). Маньку пришлось продать. Она, даже с чучелом, давала не более 2-3 литров, и прокорм стоил 300 рублей в день — 20 кг сена. Она отощала, и Антонина Евгеньевна продала ее за свою цену — 10 тысяч рублей. Грустно было расставаться с ней. Забыл сказать, что утром, на пароходе, я с ужасом увидел, что куры выбрались из ящика и уселись, как на насесте, на низких перилах кормы, над бегущей волной. Но пшено позволило их всех собрать!</p> <p>Собака (хорошая, умная, большая дворняга) скоро нашла где-то склад, где лежали мездры, и, глотая их и рыгая, стала очень упитанной. За те же 10 тысяч, мы купили 10 кубических метров хороших сосновых дров. С пильщиками получилась неприятность. Они выпросили у меня бутылку денатурата (был для разжигания примуса), и хоть я сказал, что это сильный яд, они выпили, и у них схватило живот. Мы очень испугались за них, но — все обошлось.</p> <p>Куры неслись. Женя начала хозяйничать в большой печи, научилась орудовать ухватами и под конец топки ставила пшенную кашу. Пекли лепешки из муки; добыв 2 жернова, мололи муку.</p> <p>Мне пришлось вскоре уйти с временной работы (нашелся инвалид, чином повыше), я поступил в Ремучилище, где учил неграмотных деревенских девок русскому и арифметике. Они меня совсем не слушались, но после того, как я излил на них весь запас матерной ругани, — мы подружились, и полгода я преподавал с успехом.</p> <p>Ира поступила на мясокомбинат лаборанткой (на другом берегу Иртыша), и изредка приносила паек — мясные кости. Алешка рос.</p> <p>Узнали из письма о гибели Ляльки Штейна при испытании нового самолета. И Ирка, и все мы очень горевали. Ведь он был ее мужем (может быть, фиктивным)?</p> <p>Антонина Евгеньевна осталась там. Потом мы долго переписывались, она прислала мне фото. В последнем письме написала, что скоро, видимо, оставит этот мир. Тяжело умирать на чужбине совсем одинокой, бодрой духом женщине, мир праху ее! Нашу собаку убили, застрелили. Оказалось, что под нами (мы жили во втором этаже) жила компания бандитов, зарезавших уже несколько человек, и наш чудный пес явно мешал им. Их всех посадили.</p> <p>Как-то осенью пошел на базар уже к концу дня — с чаем — поменять на хлеб и масло. Шел дождь, народу было мало. Цены обычные — чай в золотой обертке — 1000 рублей пачка, масло, сало, мед — 400 рублей кг, хлеб — 100 рублей кг, молоко — 20 рублей литр. Но молоко мы брали неподалеку, козье, иногда и козий творог, из которого делали сыр, каменный, по-казахски. Еще в Семиярске мы видели, как комки творожной массы кладут на крышу, и все лето они сохнут. Потом его (сыр) вместе с салом кладут в чай и пьют целый день. Пробовал — неплохо, когда привыкнешь!</p> <p>Так вот, пошел я к городу с базара один, под дождем. У меня уже был первый протез, деревянный, тяжелый. И на наружном ребре ладони, под перчаткой, была свинцовая пластина. Подошли трое, один начал явно плохой разговор, недалеко уже виднелись дома, окруженные высокими заборами, но помощь ждать было неоткуда. Я ударил его по голове, наотмашь, протезом. Он упал, второй начал поднимать его, а третий — побежал к базару, назад. А я — к городу. Тем и кончилось. Надеюсь, что он очухался!</p> <p>Поздней осенью в наш дом вселилось около полсотни чеченцев, с детьми, в самом жалком состоянии. Говорили, что когда немцы вступили на Сев. Кавказ, они поднесли Гитлеру белого коня, украшенного сбруей и чеканкой из чистого золота. За это Сталин всю эту маленькую нацию, от мала до велика, выслал в «места отдаленные», без одежды, без вещей, с малыми детьми, постепенно умирать. И они умирали. Есть было нечего. Женьку они признали за свою — чеченку и очень привязались к ней и Алешке. Но еды не было. Старались мы их подкармливать — лепешками, мясными костями, сколько было, яйцами. Но большинство умерло. Скоро они быстро куда-то исчезли, — живые.</p> <p>Наступила зима. Непривычные для северян, ярко оранжевые краски неба над Иртышем, в воздухе — сверкавший под солнцем иней, мороз — ниже –30°С. А в пургу — не пройти ни одного шага, только ползком.</p> <p>Боялся за Ирку. После вечерней смены надо было пройти 2 км от ж/д станции, вдоль глухих заборов, где — ни души; только вопли собак за оградой. Старался встречать ее. Алешка рос.</p> <p>Поступил я на работу, ассистентом на кафедру общей химии Ленинградского института Холодильной промышленности, который оказался здесь очень близко, за рекой при мясокомбинате, к профессору Ловягину. Он был очень больной, пожилой и видимо неплохой человек, неглупый и вполне интеллигентный. Через год он умер, уже в Ленинграде. Засел я за окислы и соли, Периодическую систему, реакции (Ox/Red) с участием электронов. Книжка была.</p> <p>Сводки Информбюро становились все более вдохновляющими. Мы уже на некоторых участках подошли к госгранице. Гибли уже миллионы жизней. Открылся второй фронт. Мы никогда не сомневались в победе, теперь она становилась реальной. Приближалась весна 44 года, и жить, как всегда весной, становилось легче. Алешка начал ползать. Весной пошли разговоры о том, что ЛИХП может быть скоро поедет в Ленинград. У директора, Ткачева, были какие-то прочные связи, а главное, холодильное дело нужно Ленинграду, который уже освободили от блокады. Родители Иры и Жени — здравствовали. Главной задачей было — взять Иру в эшелон, трудное, т.к. она не была членом моей семьи. Возможностей для каких-либо подарков практически не было. Но Ира была сестрой Жени и сотрудницей мясокомбината — не чужая. И это — с трудом, но удалось. Стали готовиться к дороге к дому. Скарба осталось очень немного, особенно продуктов, но 5 человек — немало! Наступил долгожданный день. Июль 44 года. На ветке, идущей от вокзала, сгрудились пестрой лентой полинялые обшарпанные пассажирские, когда-то зеленые, вагончики и красные теплушки. Резко началась невыносимая жара; много выше +30°С. Достали тачку и ломаную колясочку для малыша. Горячий песок под ногами. Колеса вязнут в песке. Ира у ветки, спешит занять какие-то места. Я везу полную большую тачку, колесо вязнет по ступицу. И вот тут, на полпути, чувствую, что не могу ступить дальше ни шагу. Тут-то и начало шалить сердце. А времени осталось меньше часа до прихода локомотива. Ложусь на раскаленный песок... Трое — еще дома. Не помню, как дотащил, и надо было еще вернуться за ними. С коляской (мама — под-руки) пошло быстрее. Но уже паровоз подан. Мы пришли последние. Антонина Евгеньевна проводила с помощницей, забравшей коляску и тачку. Поезд тронулся... Сказали, что нам будет «зеленая улица», и мы за две недели доедем. Это была, конечно, «мечта поэта». Дорога шла по Турксибу, где проезжал в романе Остап Бендер, но времена были другие, шла война, и надеяться на какой-либо график было нельзя. Прощай, «Семипроклятинск»!</p> <p>Довольно бойко, мы за ночь добрались до Рубцовки, станции, недалеко от Бийска в предгорьях Алтая. Но нам было не до окружающих мест. Да и одна только выжженная степь кругом виднелась. Зной нестерпимый. У нас были лепешки, пшено и немного молока. Но молоко за ночь скисло.</p> <p>В Рубцовке объявили, что эшелон будет стоять 40 минут. И мы решили (моя инициатива), что за 30 минут мы успеем добежать до ближайшего базарчика и купить молока! И вот мы с Женькой, в легкой одежде, без денег (только на молоко), без хлебных карточек — рванулись вдвоем (день был воскресный!), без документов. Молока не нашли, в ближайших домах — тоже.</p> <p>Подбегая к станции, услышали шум уходящего эшелона. Вскочить не успели. Начальник станции посочувствовал нам и сказал, что через два часа пройдет на Новосибирск товарняк с углем, и на дальнем пути на минутку остановится — надо сменить паровоз. Идет поезд прямо на Новосибирск без задержки, — попробуйте вскочить на него, где-нибудь эшелон догоните! С пустым бидончиком, присмиревшие, сели ждать. Уже к вечеру пришел товарняк, и нам удалось вскочить на тормозную площадку. Перебрались кое-как на груженую углем и дышащую угольной пылью длинную платформу, легли на мелкий уголь. Поезд мчал по безбрежной степи; началась холодная ночь. Нас пронизывало холоднющим черным угольным ветром. Думали, что где-то спешат к Ленинграду — Алешка (год и три месяца), мама и Ирка!</p> <p>Хоть бы крошка хлеба, хоть бы бутылка воды! Мерзнем. Бьет крепкая дрожь. Поезд, как озверелый, с грохотом мчит сквозь степь. Наступило жаркое утро. Отогрелись, лежали на угле, голодные вдрызг и черные, как негры. Состав мчал без остановки. Мы были одни в этом удивительном мире, где-то, недалеко перед Обью. Но мы были молоды, сильны, чувствовали, что скоро будем дома, и даже Женька не сильно ругала меня за это непреднамеренное отставание.</p> <p>Степь. Жара. Грохот состава... До сих пор еще, в ночных кошмарах, я слышу этот несмолкаемый грохот сотен груженых платформ. Может быть, и до Женьки, в другом мире, он доносится тоже... Прошла ночь, такая же, но уже вторая.</p> <p>Помню (перед Обью), я отправился на дальний конец платформы «оправиться» — армейское слово. С одной рукой мне всегда это было нелегко, а здесь особенно, под тряску безрессорных платформ. И вот, я «устроился», но оказалось, что крюк на задней стенке не был плотно задвинут и вот, — стенка начала медленно отступать... я повис на одной руке, вернее зацепил левым локтем, протезом, продольную рейку, повис над рельсами между платформ... последнее, что помню: мысль, что Женька останется одна. Нечеловеческим (такие редко, но бывают) усилием, рванулся вперед и упал на гору угля. Судьба пощадила и на этот раз! И сразу загрохотал двухкилометровый гигантский, черным бредом, переплет моста. Обь! Конечно, теперь, в кошмарах, через 42 года, я явственно вижу медлительную отходную чугунной стенки над черным провалом между рельсами грохочущего, — где-то над Обью, товарного поезда. С тех пор я несколько боюсь поездов и отхожих мест. В Новосибирске, через двое суток мы влетели на товарную станцию. О нас уже знали по телефону, и маневренный паровоз подкинул нас на вокзал. Наш эшелон должен был вот-вот отойти (шел тоже без остановок). Мама и Ира были в полуобмороке, Алешка спокойно лежал, обихоженный. От Семипалатинска до Ленинграда мы прошли за десять суток, что по тем временам было очень быстро!</p> <p>Наконец, 1 августа 1944 года, наш эшелон прибыл в Ленинград, по ветке, в тупик у Новодевичьего монастыря, около Забалканского (Международного–Сталинского-Московского) проспекта.</p> <p><a href="https://pobeda.spbu.ru/vospominaniya/item/2482-фридрихсберг-дмитрий-александрович-«мои-пути».html" target="_blank">Полный текст воспоминаний Фридрихсберг Дмитрий Александрович. «Мои пути»</a></p></div>

<div class="feed-description"><p>Наступило 22 июня 1941 года — день рождения, мне 26 лет. Вечером, в субботу мы с Женькой пошли на Васильевский остров на свадьбу Мишки Медведева (они уже вернулись в Ленинград, и им дали комнату неподалеку от их старой квартиры, где в одной комнате жила Нинушка). Помню, как наш школьный друг, Борька Цуканов («Цобка») вышел вечером с Женькой и мной на балкон и сказал: <q>Так у нас все хорошо получается в жизни, но у меня такое смутное чувство, что начнется война, и я ее не переживу</q>. Действительно, недавно, в 1985 году я узнал от известного теперь, очень хорошего поэта, Вадима Шефнера, про конец «Цобки» (он был большим другом Цобки, еще с раннего детства); Цобка в первые месяцы войны погиб от голода, под Ленинградом, на Ржевке, где строил военный аэродром (он был тучным). Сестра Цобки, художница, была в эти дни арестована и расстреляна, в условиях военного времени, как всегда, неизвестно — за что! Свадьба Миши была многолюдной, веселой, хорошей. В 4 часа утра мы вышли с Женей в белое утро. Я провожал ее вдоль Невы, пешком, на Некрасовскую, и мы удивились, что над Ленинградом пролетело много самолетов, хотя было воскресенье и никакого праздника не было.</p> <p>Утром, придя домой, уже поздно, меня по радио разбудил голос Молотова, что немцы перешли нашу границу и война началась! Что было делать? Первое — я побежал на Андреевский рынок, напротив дома, откуда все торговки уже бежали врассыпную. На рубль, который у меня был, я купил кучу сирени, — огромную охапку — и поехал с ней к Женьке. Никто не знал, что делать. Куда? В магазин, в бомбоубежище? У меня было предписание воинское — если будет объявлена война — через 48 часов явиться на призывной участок.</p> <p>Я явился с вещевым мешком, и вечером 24 июня 1941 отец с Женей проводили меня на Финляндский вокзал. Отцу понравилась Женька, т.к. она хорошо, хоть и медленно, играла в винт, а для отца — это было «свидетельством» выбора, рекомендацией. Мы поехали в Выборг. Белая ночь, темный лес. Помню ощущение щемящей неизвестности и разлуки... Терийоки (Зеленогорск), Мустамяки (Горьковское), Оллила; Выборг.</p> <p>Об Отечественной войне очень много написано: о первом периоде, о первых днях неразберихи, первых и многих жертвах, о героизме наших русских людей и уже позже — «О доблести, о подвигах, о славе», но я, уезжая на фронт, был полон, в самые первые дни, горячим и твердым чувством: враг будет разбит, никакому внешнему врагу не поставить нас на колени.</p> <p>Не стоит писать о войне мне подробно, ничего нового не скажу. Я не претендую ни на какие обобщенные впечатления о войне, о беспримерных лишениях, потерях, мужестве, героизме нашего народа. Но не было за эти дни ни одного дня и ни одной минуты, когда бы я не ощущал твердо: мы победим, победа будет за нами. Я и в первые дни понимал, что Гитлер, по масштабам — не Наполеон, потонувший в Российской шири, он напрасно надеялся на помощь Англии и пр. — им важно было, чтобы никто из сторон сразу никого не разгромил, а потом они будут «посмотреть». И все-таки, несмотря на многое написанное, я не могу обойти стороной ВОВ и постараюсь сказать только частные впечатления, мои, личные.</p> <p>Был зенит солнца. Приехал я в Выборг в волшебную белую ночь, гораздо более светлую, чем в Ленинграде. Было еще рано являться в часть, я пошел бродить по незнакомому дивному городу с его величественным Нейшлотским замком, многократно отраженным в светлеющей голубизне его прозрачных вод. Забрел на кладбище. Великолепная статуя Скорби над финской могилой, ничего прекрасней я в жизни не видел. Привел меня в часть патруль; непонятным им было блуждание неизвестного типа, в форме младшего лейтенанта, в такой час, в таком месте, где уже с ночи летали немецкие самолеты. Меня строго спрашивал какой-то майор; фамилия моя явно внушала ему законные подозрения. Неизвестно, чем бы кончилось, могли бы и вернуть на кладбище; я понимал, что время военное, но к счастью оказалось, что майор кончал сам ЛГУ, спросил имена — у кого я учился и, получив ответы обстоятельные, убедился, что я не шпион.</p> <p>Я получил назначение — начальником химической службы 4-го железнодорожного батальона, 9-ой отдельной железнодорожной бригады на Кексгольмское направление Карельского фронта. На второй день я направился на грузовой машине, один с шофером, поперек через весь перешеек, в Кексгольм (ныне Приозерск).</p> <p>Великолепные места, озера, блещущие сталью и золотом, полное безлюдье, после финской войны, укатанные шоссе из гравия, выпуклые посередине, указатели на каждом перекрестке с краткой схемой, фруктовые сады. Хорошо, видно, не по-нашему жили финны.</p> <p>Начсостав моего батальона оказался приветливым и весьма квалифицированным с хорошим путейским образованием. Мое отделение состояло из 10 хороших русских ребят. И трактора с прицепом, на котором были средства химзащиты. Мы двинулись вперед, через Хиитола на Эльсинваару, зная, что финны уже вступили, навстречу нам, на отнятую у них землю. Около Хиитола находили в подвалах бочонки с медом и разной снедью (не разрешали есть и пить — боялись, что отравлено) и винами. Глушили рыбу гранатами, все поедали и пили. Начались бои. Мы еще не умели воевать, чуть ли не стреляли по своим, не разбирались в местности. Финны знали каждую тропку в лесу, каждое дерево. Пулеметная стрельба угрожающая. Вероятно, они развешивали репродукторы, чтобы нам казалось, что стреляют со всех сторон. И сейчас в Горьковской перед калиткой стоит старуха-елка, у которой верхушка спилена и верхние ветки поднялись на подобие лиры, и иногда зимой они рушатся и достигают крыльца дома (~ 10 м). Вероятно, там во время финской войны сидел «кукушка» — пулеметчик, простреливающий дорогу (хорошо, что не успел меня пристрелить, тогда — было бы «поделом»).</p> <p>Потом мы, верно, попали в окружение. Вспоминаю поляну в лесу с плоскими гранитными глыбами; мы лежим на них (лопату некуда воткнуть для окопа!) всем батальоном и по нам почти прямой наводкой бьет артиллерия. Ощущение страшное. Врага не видно. Залп за залпом, люди падают рядом, двигаться некуда, только ждать, когда в тебя, или чуда! Потеряли почти половину состава, но из окружения выбрались. Начали отступать и свертывать рельсы «червяком». Это — два паровоза тянут огромный якорь под рельсами и они сами скручиваются, как баранки, отрываясь от шпал. Был приказ мне в 23:00 взорвать мост через реку у станции Алхо. Должен успеть пройти наш поезд, последний состав. Я сидел, держа палец над кнопкой. Страшные минуты. Ровно 22:45 прогрохотал по мосту тяжелый эшелон. Мысленно сказал: Слава Богу! Через 15 минут нажал — взрыв, остатки ферм взлетели вверх!</p> <p>Потом помню, как пешком (трактор где-то плелся) мы прошли за сутки, по бездорожью (железная дорога уже была под огнем) около 100 км. И дошли до Рассули и дальше, до Грузина. Это была уже исконная наша земля. Мы потеряли еще около половины состава, поскольку отступали последними. Финны шли семьями, хуторами, со скотом за нами, чтобы убрать урожай и засеять озимые. Они не пошли дальше бывшей границы, как ни заставляли немцы их идти на Ленинград. Мы осели в Грузино и я начал проситься у начальства – на денек в Ленинград. Был уже конец августа 1941 года и мы с горы видели огромное зарево под городом. Горели Бадаевские склады.</p> <blockquote> <p>Бежит туда, где ждет его</p> <p>Судьба с неведомым известьем,</p> <p>Как с запечатанным письмом...</p> <p>(«Медный Всадник», Пушкин)</p> </blockquote> <p>Получил командировку на трое суток в Рауту (Рощино) с пакетом в штаб бригады, через Ленинград и прибыл в знакомый дом. Вечер. Артиллерийские налеты. Бомбят. Женька — дома. Болят зубы. В маленькой комнатке она жила одна, родители были дома. На утро я уговорил Женьку идти в ЗАГС. Потом она говорила, что я вынимал револьвер. Это верно, но я помню, что угрожал стрелять лишь в себя. В ЗАГСе смотрели, как на идиотов, но брак оформили, даже без паспорта, по военному удостоверению. В 18 часов я уехал с Финляндского вокзала в Райволу (Рощино). Никто не знал, где сейчас фронт? В Терийоки поезд остановили, — дальше не пойдет! Пытался прицепиться к тормозной площадке уходящего товарняка, — не удалось. Пошел пешком вдоль дороги по лесу уже ночью. Знал что — около 5 км. Стрельба отовсюду; иду один. Добрался до штаба бригады. Утром узнал, позже, что товарняк простреляли финны на нужном уровне, и почти все, кто ехал в вагонах, – погибли. Который раз спас меня Бог; на этот раз — в первую ночь после свадьбы! Пакет я вручил, наши уже собрались уходить. Так, ждешь месяцы, и менее чем за сутки совершилось великое событие моей жизни, под грохот бомб!</p> <p>В памяти не сохранилась почти последовательность событий военного времени, тогда как предыдущие более запомнились, а детские годы особенно ярко запечатлелись. Это — известная всем закономерность (кстати, слово «закономерность» как-то не очень определенное, нет в английском (более точном) языке, есть там law — и все) вполне, мне кажется, объяснимо тем, что, во-первых, чем раньше память воспринимает, тем она моложе, свежее, во-вторых — тем меньше она загружена последующим хламом. Так студенты изучают предмет, с тем, чтобы скорее его забыть, и правильно делают — это защитная реакция от сумасшествия — надо только, чтобы хоть немного — самого основного сохранилось!</p> <p>Помню, что в Райволу дня через два, пришел приказ, что мой 4ОЖВБ (четвертый, восстановительный железнодорожный батальон) переходит в Ленинград на защиту города, и мне положено присоединиться к нему тогда то на Крестовском острове в бывшем дворце князя Белосельского-Белозерского. Поскольку мы после свадьбы не встречались, и не было информации о времени и месте, оказалось, что мой трактор с палаткой и материалами стоял на Крестовском острове у выезда с Большого Петровского моста, а Женька провела ночь в бывшем дворце в какой-то другой части; но комсостав там был весьма галантен и они мило поговорили. Через пару дней мы перебрались с трактором в парк 1 Мая (бывший Екатерингофский), где выкопали себе землянку и начали там жить, проводя занятия по химзащите. Мне удалось привезти Женьку (еще на трамвае) туда же — на Малвинскую улицу (около Бумажного канала). Там оказалась покинутая жильцами квартира с мебелью в деревянном домике, и Женька питалась у котла, что было важно; уже начинался голод, настоящий. Две недели мы с ней прожили в этом заброшенном домике. Дивные ночи! Над крышей пролетали снаряды и рядом взрывались, – летели от южного края Ленинграда, где уже были немцы, за Автово, и били по городу. Мы лежали в домике и думали — все равно, лишь бы вместе! И на двор ночью выбегали вдвоем, что «если убьет — вместе!» Волшебные ночи, озаренные частыми взрывами и вспышками, с грохотом. Сейчас спрашиваешь себя, — было ли это фантастическое действо — да, было!</p> <p>Скоро нас перевели в Угольную гавань и там выкопали новую землянку с мощным накатом, в лесном порту у начала Морского канала. Ребята с кухней жили в землянке, и я с ними. Немцы окопались близко, около завода Пишмаш. Там, нас и немцев, у завода Пишмаш разделяло узкое капустное поле. Все были уже голодные, особенно, немцы. Поэтому, по молчаливому соглашению, с 12 до 13 часов, мы не стреляли, а они рвали кочаны; от 13 до 14 — они не стреляли и мы пополняли свои животы. Мы были уже стрелками (на ж/д делать было нечего, пути сняли уже почти до Ленинграда), (ходили иногда в разведку) и я с ребятами, — командиром. Помню, больше всего я боялся, чтобы кто-нибудь из ребят не перебежал на ту сторону, тогда — хана — трибунал, и жизнь моя будет еще раз кончена. Но этого не случилось, ребята были хорошие, и я старался вести разъяснительную работу правильно. Был я, в период отступления на Карельском, членом товарищеского суда комсостава (не помню, были ли тогда уже «офицеры»). Штаб бригады был на Мойке (рядом с Юсуповским дворцом), я близко познакомился с моим другим начальством — начхимом 9-ой бригады Подрезовым, он обещал, что раз в месяц будет вызывать меня в штаб, и я смогу ходить к семье. Прямое начальство были тоже приятные интеллигентные военные инженеры — майоры, — командир батальона и комиссар (Бартенев). Но тут появились совсем другие «особые» люди, «особисты» (Особый отдел) и «смерш» (смерть шпионам), и им подчинялись все — и командир и комиссар. У нас был по фамилии Мастепан, красивым, отвратительным лицом. Он сразу же приговорил к расстрелу одного из наших товарищей, мл. лейтенанта (забыл фамилию, на букву «В»), лишь за то, что он на три часа опоздал вернуться из увольнительной (побывал дома). Настоящая причина была другой — они часто схватывались в споре по политическим темам при солдатах, (я не слышал, не знаю, что там было). Младший лейтенант был симпатичный, и всем в батальоне — командирам и солдатам — нравился. Меня как раз в этот день вызвал Подрезов на Мойку, к счастью. Рассказали мне позже, что солдаты отказались стрелять, и тогда эта гадина подошла и била его выстрелом в упор. (Позже мне говорили, что потом Мастепана застрелили свои же, в спину; собаке — собачья смерть). Мы с Подрезовым просидели вместе часа 4-е, почти всю ночь, он был в бешенстве и негодовании, выпили в «мертвую» и я остался у него спать, даже к Женьке и к родителям не пошел. До сих пор, в тяжелых снах, мне видится (хотя много смертей повидал с тех пор) это злодейское убийство, лицо младшего лейтенанта. Страшные были тогда времена!</p> <p>Первый мой поход на мойку был под ужасным эти впечатлением. Второй — от Угольной гавани до ул. Некрасова — более 10 км пешком. У Волынкиной деревни попался один из последних трамваев (№ 8); — ехали с работы рабочие Кировского завода, он тогда действовал; вагон был облеплен людьми. Мне не удалось прицепиться, и я пошел пешком (хотя по колбасе я был спец!). На следующей остановке я увидел, что в вагон попала бомба (или «снаряд» прямым попаданием и было одно крошево людей — были «скорые», и я пошел пешком дальше. Еще раз судьба меня помиловала, почему — не знаю. А у нас в землянке ребята подобрали где-то голодного малыша. Оказалось, что он весь покрыт вшами. Убили более трехсот штук, кое-как вымыли... Под Новый год я опять получил командировку на сутки в штаб. Мороз трескучий, ниже –20°, зима эта была особенно лютой. Решил зайти по дороге в баню, на Лифляндской улице — она еще работала. Вечером — народу никого, один старик моется. Разделся, начал мыться. Вдруг страшной силы взрыв снес полдома. Темно; где одежда — не видно. И слышу, мне кричит плачущим голосом старик: «Молодой человек, потрите мне спину!» Все-таки к Новому Году я к Женьке поспел. За столом: дуранда и шроты (какие-то остатки от кусочков черствого хлеба), семья голодная. Было немножко водки. Выпили за наступающий 1942 год, за победу. Утром добрался до родителей на Васильевский остров. Голодные, слабые, у Наташи (сестры) началось воспаление легких. Лежит пластом. Нас на передовой во все дни блокады Ленинграда кормили прилично. Но суточный мой паек, разделенный на столько долей, был ничтожный. А по карточкам давали уже по 250 гр., потом — 125 гр. хлеба, чуть сахар, масла и яичного (из крови скота) порошка. Голод уже свирепствовал, воду брали из проруби. Помню, приходя домой, я наливал цинковую детскую ванночку водой. Топили буржуйку какими-то щепками, книгами, прочим.</p> <p>Несколько раз я шел этим путем, ночью. При полной луне, мимо Медного Всадника; (он стоял на своем месте, закрытый мешками с песком, охраняя, по поверью, город от злых чар). Ни души, ни людей, ни зверей я не встречал и далее шел по тропе, идущей по льду, мимо дыр во льду от снарядов; тогда, никто не думал, — попадет в тебя или рядом; было то роковое «все равно» (Блок) — полное безучастие, безразличие ко всему. Я шел, вынув револьвер из кобуры, мимо трупов (часть без конечностей), некоторые примерзали к санкам у проруби. Говорят, что некоторых убивали и съедали. Но о беспримерной блокаде Ленинграда столько писали, что повторяться не стоит.</p> <p>В один из моих приходов к Женьке, возвращался в часть около двух часов ночи по Литейному. На перекрестке у Невского, в полном безлюдье и морозной, лунной тишине, остановилась одинокая машина, трехтонка; я вскочил в кузов сзади и лег; она была груженой чем-то, вроде дров, как мне показалось, при лунном свете. Оказалось, что я лежал на груде окоченевших покойников, в нижнем белье белевших под полной луной. Эмоций уже никаких не было, я понимал только, что мне надо не свалиться с этой груды на мостовую! Машина ехала по безлюдью, без фонарей, мимо Владимирской церкви по Загородному. Я понимал только одно, что нам по пути! У Красного Кабачка машина свернула круто к братским могилам на Красненьком кладбище, я пошел пешком дальше. Я понимал, что я еще жив и молод, что где-то почти рядом — Женька, что мы устоим, что меньше, чем 5 км мне идти, и меня ждет теплая землянка в «три наката» и мои ребята, опаленные войной. В январе я попал в госпиталь, на Лифляндскую, с жестокой дистрофией и чем-то вроде холеры. Из меня шла вода отовсюду. Я резко был обезвожен и врачи (я понял), меня списывали, но я еще хотел бороться, и требовал, чтобы мне давали пить физиологический раствор (0,85% р-р NaCl), вопреки всем указаниям врачей. Пил литрами, весу во мне было ~ 35 кг. В общем, в конце февраля я выполз из госпиталя, пошел домой на Васильевский остров.</p> <p>Оказалось, что мой отец тихо умер от голода и месяц уже лежит в Наташиной комнате (там было ниже нуля). Наташа еще живая, лежит с крупозным воспалением легких. Добрые соседи все-таки отоваривают наши карточки. Мама — совсем плоха. Отца, умершего 23.01.1942, я на саночках отвез в братскую могилу — траншею, где вплотную складывали трупы в одном белье. Траншея была длинной, шириной в два роста и глубиной — 5–6 слоев людей. Умирало тогда больше 20 тысяч в день. Могила была в ведении типографии Академии Наук (на Васильевском острове). Позже я сделал могил отцу, совсем рядом с этой на братском Смоленском кладбище, на горке, где когда-то мой отец был сторожем в сторожке, на огороде «Знание и труд» в кооперативе в 20-м году. Рядом сделала две могилы для мужа и матери — Ирина Федоровна Карпова, моя дорогая сотрудница.</p> <p>Попав к Женьке, я узнал, что у нас родился сын; недоношенный, мертвый. Женька была очень плоха, и вся ее семья еле была жива. Мясокомбинат, где отец ее в начале блокады собирал шампиньоны на скотном дворе, закрыли.</p> <p>Наш батальон тут же (в конце февраля) отправили на отдых (без трактора, но с походной кухней) в Девяткино (теперь это северная сторона Ленинграда). Паек нам давали (передовая) вполне сносный и я хотел взять с собой Женьку, чтоб она могла подкрепиться хоть немного, у котла. Родители боялись, но в городе — следом шла смерть.</p> <p>И вот я повез Женьку на саночках, 16 км в Девяткино, с коробкой-гробиком в руках. Сначала ехали хорошо, но уже недалеко от цели, началась такая жуткая метель (самый конец февраля), что дорогу на Гражданку (теперь Гражданский проспект) занесло полностью, и я почувствовал, что полностью потерял силы тащить санки с полуживой Женькой. И вот, еще раз судьба меня пожалела, не знаю за что. В густых хлопьях снега показались огни машины, идущей в Девяткино. Не помню конца пути. Мы поселились, как и весь батальон, в брошенных крепких избах; уже варился ужин.</p> <p>Помню, на следующий день, похоронили сына на Муринском кладбище (Девяткино). Отчетливо помню прекрасную девичью головку над снежным холмиком. Оказалось, что это не статуя, а отрезанная человеческая голова без туловища.</p> <p>Страшные дни молодости нашей...</p> <p>Женька, действительно, отошла на «эту сторону» на солдатских харчах, на гороховом супе. В марте пришло предписание, — семьям комсостава можно было ехать по «дороге жизни» в тыл, под бомбами, под бреющими истребителями немцев. Больше сотни писем, Женькиных и моих, на фронт и с фронта, о первых днях блокады и во время разлуки — сохранились у меня.</p> <p>Решили, что Женька поедет с Ирой и женой их брата Авенира, Валей. Родители их останутся с б. Паней в Ленинграде. Курс — в Куйбышевскую область, где жили брат бабы Пани с семьей, Денис. Мама с Наташей были бессильны ехать, намечали, что они поедут туда же позже, 21 марта (помню дату, т.к. в следующем, 43 году, 21 марта родился наш живой сын, Олег).</p> <p>Весной в Ленинграде стало полегче, весна оживила изможденных людей и все, кто еще не умер, стали оживать, убирать трупы и мусор, даже начали копать землю в скверах под огороды; Всадник стоял, охраняя город, под слоем мешков. Нормы хлеба и пр. увеличивались. Пошли первые трамваи. Конечно, блокада была прочной и снаряды падали непрерывно, но немцы, видимо, уже не надеялись город взять, построили долговременную оборону, вероятно рассчитывая блокировать превосходящие силы Северных фронтов, отрезать их с тем, чтобы направить главный удар на юг (наступление на Москву было приостановлено) — на Волгу, на Северный Кавказ, пытаясь добраться до нефтеносных сокровищ Грозного и Баку. Мы жадно слушали сводки информбюро с возрастающей надеждой.</p> <p>Мы опять перебрались в Угольную Гавань, в нашу прочную землянку, где снаряды с воем летали через нас в обе стороны и с удивительным безразличием слушая, как они рвались, часто рядом. Мои ребята (10 человек) все были живы. Я проводил занятия, беседы, убеждал в том, что победа будет за нами. После войны, один из них, Боков, пришел ко мне домой, мы крепко обнялись.</p> <p>Иногда перестреливались через Морской Канал, иногда ползали в разведку. Я часто попадал в штаб, на Мойку, от Женьки вестей не было, мама и сестра понемногу приходили в себя. В апреле зашел к Нинушке; они были еще в Ленинграде, ждали водного пути для эвакуации. Отец ее умер от голода. Мы поделились черным сухарем. Наташи Грудининой не застал, ее мама сказала, что она работает в яслях, там и ночует, получает паек; у нее там дочка (или сын?). Муж, или кто-то в этом роде, — на фронте. Я нашел ее, и мы просидели всю ночь, разговаривая о прошлых днях. Я рассказал, что нам хорошо с Женькой, но виделись редко. У меня создалось представление, что она не была в восторге от жизни. <q>Оттого и хорошо, что редко</q>, — сказала она.</p> <p>Нашел свою любимую тетку Аню Баженову, актрису (другие мои тетки, Оля, Зоя и Нина умерли от голода). Тетя Аня потеряла свою любимую подругу (Елизавету Алексеевну), с которой вместе жила, осталась одна и перебралась в театр, где лежала где-то, наверху, в фойе, под крышей Ак. Драмы, в компании десятка актеров. Она сказала, что Мичурина-Самойлова хлопочет о поселении ее в Дом Ветеранов Сцены, созданный Савиной, на Петровский Остров.</p> <p>Так шли дни. В последних числах июня (30.06.1942) мне дали поручение проверить наш пост около ст. Славянка (по дороге в Москву). За Колпино тогда шли бои, и наш пост был на передовой. Было уже летнее тихое утро. Я поехал с Московского вокзала на маленьком местном поезде. После Обухова на поезд обрушилась бомба. Я выполз из разбитого состава и пополз один в сторону Славянки. Местность была открытой; вскоре — взрыв мины рядом со мной. Я успел удивиться, — зачем по одному человеку бьют. От второго удара осколком меня накрыло. Я почувствовал сильную боль у виска, в руке, и неполную контузию. Лицо залило кровью, рука повисла в предплечье. Бинта не было. Удалось оторвать одной рукой часть рубахи и как-то наложить жгут, затянув его зубами. Выстрелы кончились, миномет замолчал и я, полусогнутый, держа вверх левую руку, побежал, надеясь, что крови еще хватит. Добежав до какого-то медсанбата, шатаясь, лег. Меня тут же положили на операционный стол, сделав укол, и оперировали. Я просил скорее — влить кровь. Мне влили 250 грамм крови (потом мне дали краткую записку — от 18-летней девушки-донора и я верил, что молодая кровь меня выручит); затем — полный наркоз и рука моя осталась там в поле (я очень просил морфий).</p> <p>Дальше, в тот же день меня привезли на пикапе в госпиталь в Ленинград и через два дня, после перевязки (я потерял сознание от боли, был открытый, как веревка, нерв, потом вросший в рубец) я уже ехал в эвагоспиталь на Большую Землю. Успел в Ленинграде написать записку тестю, с трудом, впервые правой рукой (я был левшой, и ел, и пил, и писал всегда левой) — что я жив и, как будто, здоров. Кровь этой девушки (дай Бог ей здоровья) как бы омолодила меня. Ехали мы буксиром от ст. Ладожское озеро на Кобону, вода была давно открыта и бомбило мало.</p> <p>Помню, как на пристани, мы раздолбали ящичек с едой (идущей с Большой Земли) и наелись вволю, несмотря на запреты, сухого гороха и ржавых селедок. Я помнил, что от гороха сухого в трюмах давление разрывает днища кораблей, но удержаться было невозможно! Многие из нас потом пострадали — понос и хуже. Потом долго ехали в теплушках. Висели гамаки для тяжелораненых. Многие умирали в пути. Медицинское обслуживание поставлено было хорошо.</p> <p>Проехали с остановками: Сокол, Вуй, Вятку, Челябинск, Омск, прибыли в Щербакты (около Павлодара) в госпиталь, где я пробыл полтора месяца. Степь, — как море, с легким ветерком. Жара. Молодые казашки приносили к забору, где был госпиталь, вволю молока, хлеба, лепешек, сыра — очень трогательно.</p> <p>Тем временем списался с Женькой, — знал адрес той деревни, куда они поехали. Лечение мое шло успешно, и меня выписали, и демобилизовали. Предложили ехать и взять семью в село Семиярск, на Иртыше — директором мелькомбината в степь. Я согласился, сказав, что надо обсудить с семьей, и в конце августа 1942 года поехал в Кинель-Черкассы, под Куйбышев, куда уже летом приехали мама и Наташа из Ленинграда. В Кинели мы встретились с Женей, Ирой, Валей, с мамой и Наташей. Я прожил там дней десять. Помню знойные августовские ночи. Мы спали на земле, под фруктовыми деревьями, полными плодов. Тут и был зачат будущий сын. Решили принять предложение — немцы уже подходили к Волге, и неизвестно было, как далеко они дойдут. И жить так, не имея работы, (кроме с/х) нахлебниками, у дальних родственников, не имело смысла. Кормить 6 человек, без перспектив, было накладно. Не стоит подробно описывать наш трудный путь. Я был один мужчина, и без руки. Мама с Наташей нуждались в поддержке. Вещей набралось много, поезд стоял две минуты на маленькой станции (Кротовка). Грузились с полотна без перрона. Бог помог, погрузились, поехали. От Омска ехали пароходом, по Иртышу, через Павлодар, в Семиярку. Иртыш великолепен, шириной — больше Невы. Прошли Ермак, где погиб великий русский первопроходец.</p> <p>Семиярка оказалась селом, без церкви, на берегу, в бескрайней степи, с населением около 300 человек, в большинстве — казахи. Было несколько русских семей и интернированных во время войны, в «места отдаленные». Был там райцентр Бескарагайского района (Карагай — сосна, без — пять, по-казахски). Поначалу, все показалось хорошо — просторный дом, мельница, 20 штук быков — вместо лошадей, одна лошадь — для директора (меня), куры. Зерно привозили из дальних аулов в глубинке. Мука шла в Павлодар, часть потребляли на месте. Приняли нас приветливо. На мельнице был механик средних лет, Никитин, ведавший всей техникой, горький пьяница; приемщица — Ольга Маевская, из интернированных, трое рабочих. Мы решили сделать столовую на месте — Наташа стала поваром и зав. столовой. Ира помогала ей, Валя устроилась здесь же счетоводом. Хозяйство было запущенным, сена не было, начали умирать быки. Ужас.</p> <p>Наступило большое горе, заболела Наташа. Она еще в Ленинграде перенесла пневмонию и была совсем слаба. Лечил ее местный врач, Генрих Гейне, из интернированных. Оказался, грипп с интоксикацией центральной нервной системы. В местной больнице она через неделю скончалась. Мы с Ирой провели страшную ночь у ее изголовья. Это был страшный удар для мамы, от которого она до смерти (1968 г.) так и не оправилась.</p> <p>Дела все становились хуже. Никитин пил и с Маевской у них началась любовь (он был женат). Говорили, что они утаивали излишки муки. Что я мог делать, если мельница была фактически в их ведении. (Счетовод Валя была слаба и дура). Меня каждый день таскали — то к прокурору, — он требовал, чтобы их двоих уволили и арестовали, но тогда бы остановилась мельница; то — в НКВД, которые угрожали меня посадить, если район останется без муки. Я ничего сделать не мог, т.к. не понимал в мукомольной технике, а специалистов во всем районе не было. Знал только, что в бункер с просом нельзя ступить, тем более упасть, — просо скользкое — человек утонет с головой!</p> <p>Кончилось тем, что Никитина и Ольгу посадили, меня уволили, взяв подписку о невыезде. Валя переехала в другой город, и мы поселились здесь, в деревне в одной комнате — мама, Ира, Женя и я, в саманном домишке (это глиняные стены, армированные соломой и обмазанные навозом). Начиналась зима. Мне хотелось настоящего дела, но фронт был далеко, наша страна готовилась к решающим боям.</p> <p>Мы познакомились, и потом близко сдружились с Антониной Евгеньевной Зайдель, интернированной, совершенно одинокой женщиной, возраста моей мамы. Ира и я брали у нее уроки немецкого языка. Она много лет провела заграницей, знала философию и литературу; в ранней молодости встречалась с Блавацкой, увлекалась оккультными учениями. Женя в это время заболела малярией, лихорадка была почти каждый день, выше 39°С, была она беременна. Питались мы в обмен на тряпки и чай, присылаемые родителями Жени. Чай был там высшей валютой. Казахи не могли без него жить (до болезни), пили его целый день, с жиром и сахаром. Плиточный чай стоил тогда — высший сорт с золотой оберткой, — до 1000 рублей за плитку (хлеб — около 100 р. килограмм, масло — 300-500 р.). Помню, как я в воскресенье выходил на маленький базарчик, садился по-казахски (турецк.) перед подстилкой и продавал разное тряпье, несколько колод игральных карт и пр., конечно — плиточный чай.</p> <p>Антонина Евгеньевна изумила нас тем, что предсказала Ире будущее, и рассказала в деталях прошлое. В холодные вечера (топили сухим кизяком, собранным в поле), начали заниматься спиритизмом с блюдечком, получалось здорово!</p> <p>Техника была простой; блюдечко, вверх дном, покоилось (со стрелкой, нарисованной чернилами) на листе бумаги с нарисованными крупно буквами. Мы садились вчетвером (Антонина Евгеньевна, Ира, Женя и я), клали 7 рук на блюдечко и минут 10 сосредотачивались. Потом блюдечко начинало шевелиться и, наконец, — быстро двигаться, скользить и задерживаться на какой-то букве. Получали внятные ответы от «духов» — живых или мертвых. Помню один ответ, позволивший уяснить загадку, над которой много бились Менделеев, Бутлеров и другие. Вызвали по моей просьбе «дух» моего приятеля «граф» Головина, о котором никто из присутствующих ничего не слыхивал. Я не знал, — жив или умер, и где он? Я задал вопрос: «Попаду ли я в тюрьму?» К этому было близко! Ответ — в типичной для Кольки манере: «Я, но не ты». Вывод был один, кто-то из четырех был медиумом и бессознательно, когда руки уставали (и голова тоже), соприкасаясь, осуществляли движение за гранью ясного рассудка, ничего не сознавая. О судьбе «графа» я ничего не знал. Только после войны я узнал от его брата «графа Юрия», что Колька в первые дни войны напился и пропил всю амуницию и, что еще хуже, винтовку. Тогда было, конечно, не до него и он отделался легко — три года концлагерей. Но девица ждала его верно, и через три года они женились и были счастливы, где-то на юге. Больше я его не встречал.</p> <p>Несколько раз я приходил в прокуратуру и домой к прокурору и долго разговаривал, просил отменить подписку о невыезде. Он — казах, лет пятидесяти, ко мне отнесся очень тепло, хорошо. Он знал, что — инвалид войны (тогда их было еще немного), знал, что я не участвовал во взятках, хищениях, не обогащался, жил на черном хлебе (в деревне все знают о всех). Обещал мне отпустить куда-нибудь и в суд мое дело не передавать. Так я вторично «под судом не был».</p> <p>21 марта, в 30-градусный мороз, когда все стены в домике были в инее, родился наш сын — Олег. Акушерки не было, и моя мама сама принимала роды. Его завернули в бараньи шкуры, и в них он пролежал до мая, ни разу не мывшийся. Семимесячный, (вероятно, высокая температура малярийная, ускорила), но вполне здоровый, нормальный. Помню первую ночь, когда я бежал с ведрами на Иртыш (300 метров) пробивать прорубь в жестокий мороз. Он ни разу не мылся первые 1,5 месяца. Потом было паломничество к нему всех казахов деревни. Все целовали его, даже старики с провалившимися носами — дня три. Предлагали продать болу — ребенка — за много мешков муки и масла. «Умрет, самим есть нечего!» Но Женька не продала и выкормила грудью. Надо было что-то делать!</p> <p>Забыл написать, что перед этим, зимой в начале года я поехал в областной центр, Павлодар (200 км) на лошадях по пенсионным делам. Меня взял с собой зав. Заготскот, очень приятный казах — большой начальник — в глубине были тысячи никем не учтенных коров и овец, где-то у предгорий. Чуть мы не погибли в пургу, дорогу по степи полностью занесло, но лошади сами довезли нас до аула, где нас положили на кошмах спать, а когда проснулись, уже был заколот и варился в казане барашек, поставлен был низкий столик, мальчик с медным кувшином и полотенцем поливал на руки в юрте; мы брали свежие, нарезанные куски, сидя, поджав ноги; и прямо отваливались опять спать на кошму.</p> <p>В Павлодаре несколько дней я жил, дожидаясь обратного пути, и забрел в клуб, где сыграл в шахматы с павлодарцами (не без успеха). Мне сказали, что у них есть игрок, который хвастал, что он — великий. Мы познакомились; это был Борис Маркович Верлинский, о котором я много слышал и читал. В 1925 году он одержал блестящую победу над чемпионом мира Капабланкой, до этого за 10 лет не поигравшему ни одной партии. Эта партия изумила весь мир.</p> <p>Он был больной, глухонемой, неграмотный, являл ярчайший пример того, что шахматы — не наука, а искусство. В 1927 году он стал чемпионом СССР, получил первым титул советского гроссмейстера (о чем скоро «забыли», может быть не без помощи Ботвинника, занявшего 2-е место).</p> <p>Мы сыграли с ним более десятка партий. Он брал рубль за победу, за проигрыш (что бывало редко) он, конечно, не платил. Публика смеялась над ним (кидали за шиворот селедочные головы и др.), но очень гордилась. Мне удалось выиграть одну партию и сделать две ничьих. Конечно, он был далек от прежней формы, когда Капабланка во время знаменитой партии был изумлен тем, что Верлинский мычал (партии он сам не записывал) и показывал ему язык!</p> <p>После поездки у нас родилась мысль — добыть ребенку козу или даже корову (в глубинке можно было купить корову за 10 000 рублей). Мы продали кое-какое тряпье (одежду и пр.) и чая, и я отправился в поход. Перед этим была страшная угроза. Начал вскрываться Иртыш; на нем было хаотическое нагромождение сверкавших на солнце торосов, высотой — выше роста, по всей ширине могучей реки. Ждали, что половодье может снести наш ветхий домик. Пришлось на два дня перебираться на крышу соседнего, деревянного дома — маме, с полуторамесячным ребенком, завернутым в овчину, Ире и жене. Ужасная ночь с пушечным грохотом. Рушились глыбы льда. Но все обошлось; хорошо, что было уже тепло. После этого я попал на три недели в больницу (инфекционный гепатит), почувствовал там, как блаженно пахнет земля, сбросившая мигом снежный покров, в отличие от наших северных широт, северных весен.</p> <p>Итак, я пошел в поход на рассвете, за 24 км. Заготскот сказал, что даст там мне хорошую, стельную, степную корову, но надо мне ее привести самому, и не упустить, иначе потом не поймаешь! Я взял веревку и торбочку с деньгами и пошел по степи. За барханами виднелись кочевые юрты, и немало скотины. Мне дали корову с русским именем — Манька, я закрутил рога веревкой и тронулся. Но сразу эта дикая зверища повалила меня и потянула куда-то, наверное, к заливным прииртышским лугам, же засверкавшим разноцветными пышными коврами диких тюльпанов. Что было делать? В моих руках была судьба сына, всей семьи.</p> <p>Я закрутил несколько раз одной рукой веревку вокруг пояса, соединив зверя и себя, и она, шагом, поволочила меня, лежа, по гладкой степи. Мы были одни.</p> <p>Полдень. Я, лежа, стараясь не биться головой, вспоминал Илиаду. Потом уже ничего не помнил. Сколько времени она волочила меня, — не знаю; но потом устала, сникла и стала покорной; теперь уже я тащил ее за рога и с трудом привел домой. Она стала ходить в степь, где паслось деревенское стадо. Скоро она привела из степи чудного, смешного теленка, поминутно облизывая его.</p> <p>Доить она подпускала только Женьку при теленке перед носом, при этом она его лизала. Мы получали 3–4 литра в день, что для ребенка было вполне достаточно, при кормлении грудью, даже и Женьке, и нам доставалось. Корова была дикой. Через месяц теленок умер. Доиться она перестала. Пришлось сделать чучело из его шкуры. Снова пошло молоко, бедная лизала чучело.</p> <p>Удалось поймать несколько стерлядок на перемет, что сильно улучшило наше питание. Картошку там не сажали. С удивлением глазели, как мы зарывали добро в землю. Но собрать не удалось, — стадо волов потоптало всходы. Просо сеяли; одинокий казах, верхом на жеребце, с торбой, скакал по нераспаханной степи, по целине; просо медленно сыпалось из торбы. И все. Солнце затем совершало чудо.</p> <p>Летом я поехал в Семипалатинск (250 км) в поисках заработка. Сразу же получил, правда временно (людей было мало) должность зам. начальника штаба ПВО города. Самолеты туда не залетали, работа спокойная; сказал, что привезу сюда семью, и с сентября буду работать.</p> <p>Город Достоевского. «Семипроклятинск». Тот же Иртыш. Длинные прямые улицы, дома прочные, деревянные с садами, окруженные высоченными глухими заборами, покрытыми сверху устрашающими остриями; за ними бесились своры собак. Я получил квартиру из двух комнат, в только что построенном доме, деревянном, с хорошей печкой (всего в доме 8 квартир); дом стоял одиноко на самом краю города при въезде. Мне надо было еще прожить одному недели три. Питался я хлебом и патокой, ее мазал на хлеб. Патоку добывали с мясокомбината, через забор. Туда привозили цистерны с жидким топливом, и в те же цистерны, не моя, конечно, загружали патоку (которую варили неизвестно из чего, вероятно, из крови скота) для комбикормов. Я научился ее переваривать и снимать керосиновые пленки. До сих пор, вкус ее, как будто, стоит во рту!</p> <p>Я начал писать, развивать мои тюремные представления о Сансере, о «Единизации» и самопроизвольном локальном уменьшении энтропии, о творчестве, «о славе, о любви». Писал я на доступных брошюрках, поперек текста. Может быть, эти фантазии где-нибудь и сохранились.</p> <p>Вернувшись, стали собираться в дорогу. Барахла много набралось; еще корова, куры, приблудшая собака, мешок с шипишкой (шиповником), которую собрали на берегу Иртыша, и пили весной вкусный чай. Но надо было запастись едой — на год во всяком случае (неизвестно, когда война кончится) для всей семьи.</p> <p>Собрав кое-какую одежду, чай и прочее, я пошел в дом, стоявший у проезжей дороги на мельницу (там уже был новый зав.), километров 7 от деревни. Я правильно рассчитал, что там могут быть запасы от проезжающих. Там жили казахи, приветливо меня встретившие и показавшие ночью целые закрома с пшеницей и зерном. Заночевал; вспоминал известные ситуации, но не боялся, что ночью зарежут. От казахов я ни разу не испытал никаких неприятностей. Они — как дети и не любят, когда с ними говорят свысока; а если говорить на равных, они относятся с симпатией. Мне удалось сменять на мои тряпки и чай три мешка зерна и 4-е мешка пшена, и уговорить это отвезти ночью на лошади домой. Этого должно нам было хватить на год. Нас было шестеро (Антонина Евгеньевна, присоединилась к нам) и 42 предмета (не считая 7 куриц с петухом). Пароход ходил вверх нерегулярно, 2 раза в неделю, и мы ждали его двое суток. Договорились с подводой. Пристани в Семиярске не было; с берега к глубокому месту клали длинные гибкие доски. В общем, это была эпопея; но почти все были молоды. Алешке было 5 месяцев, он лежал в железном корыте. Ночью, снизу раздался гудок, пароход начал подваливать к берегу (а вдруг не остановиться, — бывает и так! — боялись мы), наш табор осел на берегу. А как корову грузить?</p> <p>Теплая августовская ночь 1943 года. Ни одного огня на берегу. Спустили сходни — доски. Кому нести ребенка по качающимся доскам около 50 метров над черной водой? Женька хотела только сама; но это было слишком рискованно. Молодой красивый казах — матрос взял на голову корыто с ребенком и, грациозно балансируя, исчез в ночи, восклицая: бала (дите). Собака без билета вскочила сама, куры были в клетке деревянной, корову — по шатким доскам. Пароход отвалил ...</p> <p>В начале сентября начались холода и дожди. Дров не было (дом еще сырой). Маньку пришлось продать. Она, даже с чучелом, давала не более 2-3 литров, и прокорм стоил 300 рублей в день — 20 кг сена. Она отощала, и Антонина Евгеньевна продала ее за свою цену — 10 тысяч рублей. Грустно было расставаться с ней. Забыл сказать, что утром, на пароходе, я с ужасом увидел, что куры выбрались из ящика и уселись, как на насесте, на низких перилах кормы, над бегущей волной. Но пшено позволило их всех собрать!</p> <p>Собака (хорошая, умная, большая дворняга) скоро нашла где-то склад, где лежали мездры, и, глотая их и рыгая, стала очень упитанной. За те же 10 тысяч, мы купили 10 кубических метров хороших сосновых дров. С пильщиками получилась неприятность. Они выпросили у меня бутылку денатурата (был для разжигания примуса), и хоть я сказал, что это сильный яд, они выпили, и у них схватило живот. Мы очень испугались за них, но — все обошлось.</p> <p>Куры неслись. Женя начала хозяйничать в большой печи, научилась орудовать ухватами и под конец топки ставила пшенную кашу. Пекли лепешки из муки; добыв 2 жернова, мололи муку.</p> <p>Мне пришлось вскоре уйти с временной работы (нашелся инвалид, чином повыше), я поступил в Ремучилище, где учил неграмотных деревенских девок русскому и арифметике. Они меня совсем не слушались, но после того, как я излил на них весь запас матерной ругани, — мы подружились, и полгода я преподавал с успехом.</p> <p>Ира поступила на мясокомбинат лаборанткой (на другом берегу Иртыша), и изредка приносила паек — мясные кости. Алешка рос.</p> <p>Узнали из письма о гибели Ляльки Штейна при испытании нового самолета. И Ирка, и все мы очень горевали. Ведь он был ее мужем (может быть, фиктивным)?</p> <p>Антонина Евгеньевна осталась там. Потом мы долго переписывались, она прислала мне фото. В последнем письме написала, что скоро, видимо, оставит этот мир. Тяжело умирать на чужбине совсем одинокой, бодрой духом женщине, мир праху ее! Нашу собаку убили, застрелили. Оказалось, что под нами (мы жили во втором этаже) жила компания бандитов, зарезавших уже несколько человек, и наш чудный пес явно мешал им. Их всех посадили.</p> <p>Как-то осенью пошел на базар уже к концу дня — с чаем — поменять на хлеб и масло. Шел дождь, народу было мало. Цены обычные — чай в золотой обертке — 1000 рублей пачка, масло, сало, мед — 400 рублей кг, хлеб — 100 рублей кг, молоко — 20 рублей литр. Но молоко мы брали неподалеку, козье, иногда и козий творог, из которого делали сыр, каменный, по-казахски. Еще в Семиярске мы видели, как комки творожной массы кладут на крышу, и все лето они сохнут. Потом его (сыр) вместе с салом кладут в чай и пьют целый день. Пробовал — неплохо, когда привыкнешь!</p> <p>Так вот, пошел я к городу с базара один, под дождем. У меня уже был первый протез, деревянный, тяжелый. И на наружном ребре ладони, под перчаткой, была свинцовая пластина. Подошли трое, один начал явно плохой разговор, недалеко уже виднелись дома, окруженные высокими заборами, но помощь ждать было неоткуда. Я ударил его по голове, наотмашь, протезом. Он упал, второй начал поднимать его, а третий — побежал к базару, назад. А я — к городу. Тем и кончилось. Надеюсь, что он очухался!</p> <p>Поздней осенью в наш дом вселилось около полсотни чеченцев, с детьми, в самом жалком состоянии. Говорили, что когда немцы вступили на Сев. Кавказ, они поднесли Гитлеру белого коня, украшенного сбруей и чеканкой из чистого золота. За это Сталин всю эту маленькую нацию, от мала до велика, выслал в «места отдаленные», без одежды, без вещей, с малыми детьми, постепенно умирать. И они умирали. Есть было нечего. Женьку они признали за свою — чеченку и очень привязались к ней и Алешке. Но еды не было. Старались мы их подкармливать — лепешками, мясными костями, сколько было, яйцами. Но большинство умерло. Скоро они быстро куда-то исчезли, — живые.</p> <p>Наступила зима. Непривычные для северян, ярко оранжевые краски неба над Иртышем, в воздухе — сверкавший под солнцем иней, мороз — ниже –30°С. А в пургу — не пройти ни одного шага, только ползком.</p> <p>Боялся за Ирку. После вечерней смены надо было пройти 2 км от ж/д станции, вдоль глухих заборов, где — ни души; только вопли собак за оградой. Старался встречать ее. Алешка рос.</p> <p>Поступил я на работу, ассистентом на кафедру общей химии Ленинградского института Холодильной промышленности, который оказался здесь очень близко, за рекой при мясокомбинате, к профессору Ловягину. Он был очень больной, пожилой и видимо неплохой человек, неглупый и вполне интеллигентный. Через год он умер, уже в Ленинграде. Засел я за окислы и соли, Периодическую систему, реакции (Ox/Red) с участием электронов. Книжка была.</p> <p>Сводки Информбюро становились все более вдохновляющими. Мы уже на некоторых участках подошли к госгранице. Гибли уже миллионы жизней. Открылся второй фронт. Мы никогда не сомневались в победе, теперь она становилась реальной. Приближалась весна 44 года, и жить, как всегда весной, становилось легче. Алешка начал ползать. Весной пошли разговоры о том, что ЛИХП может быть скоро поедет в Ленинград. У директора, Ткачева, были какие-то прочные связи, а главное, холодильное дело нужно Ленинграду, который уже освободили от блокады. Родители Иры и Жени — здравствовали. Главной задачей было — взять Иру в эшелон, трудное, т.к. она не была членом моей семьи. Возможностей для каких-либо подарков практически не было. Но Ира была сестрой Жени и сотрудницей мясокомбината — не чужая. И это — с трудом, но удалось. Стали готовиться к дороге к дому. Скарба осталось очень немного, особенно продуктов, но 5 человек — немало! Наступил долгожданный день. Июль 44 года. На ветке, идущей от вокзала, сгрудились пестрой лентой полинялые обшарпанные пассажирские, когда-то зеленые, вагончики и красные теплушки. Резко началась невыносимая жара; много выше +30°С. Достали тачку и ломаную колясочку для малыша. Горячий песок под ногами. Колеса вязнут в песке. Ира у ветки, спешит занять какие-то места. Я везу полную большую тачку, колесо вязнет по ступицу. И вот тут, на полпути, чувствую, что не могу ступить дальше ни шагу. Тут-то и начало шалить сердце. А времени осталось меньше часа до прихода локомотива. Ложусь на раскаленный песок... Трое — еще дома. Не помню, как дотащил, и надо было еще вернуться за ними. С коляской (мама — под-руки) пошло быстрее. Но уже паровоз подан. Мы пришли последние. Антонина Евгеньевна проводила с помощницей, забравшей коляску и тачку. Поезд тронулся... Сказали, что нам будет «зеленая улица», и мы за две недели доедем. Это была, конечно, «мечта поэта». Дорога шла по Турксибу, где проезжал в романе Остап Бендер, но времена были другие, шла война, и надеяться на какой-либо график было нельзя. Прощай, «Семипроклятинск»!</p> <p>Довольно бойко, мы за ночь добрались до Рубцовки, станции, недалеко от Бийска в предгорьях Алтая. Но нам было не до окружающих мест. Да и одна только выжженная степь кругом виднелась. Зной нестерпимый. У нас были лепешки, пшено и немного молока. Но молоко за ночь скисло.</p> <p>В Рубцовке объявили, что эшелон будет стоять 40 минут. И мы решили (моя инициатива), что за 30 минут мы успеем добежать до ближайшего базарчика и купить молока! И вот мы с Женькой, в легкой одежде, без денег (только на молоко), без хлебных карточек — рванулись вдвоем (день был воскресный!), без документов. Молока не нашли, в ближайших домах — тоже.</p> <p>Подбегая к станции, услышали шум уходящего эшелона. Вскочить не успели. Начальник станции посочувствовал нам и сказал, что через два часа пройдет на Новосибирск товарняк с углем, и на дальнем пути на минутку остановится — надо сменить паровоз. Идет поезд прямо на Новосибирск без задержки, — попробуйте вскочить на него, где-нибудь эшелон догоните! С пустым бидончиком, присмиревшие, сели ждать. Уже к вечеру пришел товарняк, и нам удалось вскочить на тормозную площадку. Перебрались кое-как на груженую углем и дышащую угольной пылью длинную платформу, легли на мелкий уголь. Поезд мчал по безбрежной степи; началась холодная ночь. Нас пронизывало холоднющим черным угольным ветром. Думали, что где-то спешат к Ленинграду — Алешка (год и три месяца), мама и Ирка!</p> <p>Хоть бы крошка хлеба, хоть бы бутылка воды! Мерзнем. Бьет крепкая дрожь. Поезд, как озверелый, с грохотом мчит сквозь степь. Наступило жаркое утро. Отогрелись, лежали на угле, голодные вдрызг и черные, как негры. Состав мчал без остановки. Мы были одни в этом удивительном мире, где-то, недалеко перед Обью. Но мы были молоды, сильны, чувствовали, что скоро будем дома, и даже Женька не сильно ругала меня за это непреднамеренное отставание.</p> <p>Степь. Жара. Грохот состава... До сих пор еще, в ночных кошмарах, я слышу этот несмолкаемый грохот сотен груженых платформ. Может быть, и до Женьки, в другом мире, он доносится тоже... Прошла ночь, такая же, но уже вторая.</p> <p>Помню (перед Обью), я отправился на дальний конец платформы «оправиться» — армейское слово. С одной рукой мне всегда это было нелегко, а здесь особенно, под тряску безрессорных платформ. И вот, я «устроился», но оказалось, что крюк на задней стенке не был плотно задвинут и вот, — стенка начала медленно отступать... я повис на одной руке, вернее зацепил левым локтем, протезом, продольную рейку, повис над рельсами между платформ... последнее, что помню: мысль, что Женька останется одна. Нечеловеческим (такие редко, но бывают) усилием, рванулся вперед и упал на гору угля. Судьба пощадила и на этот раз! И сразу загрохотал двухкилометровый гигантский, черным бредом, переплет моста. Обь! Конечно, теперь, в кошмарах, через 42 года, я явственно вижу медлительную отходную чугунной стенки над черным провалом между рельсами грохочущего, — где-то над Обью, товарного поезда. С тех пор я несколько боюсь поездов и отхожих мест. В Новосибирске, через двое суток мы влетели на товарную станцию. О нас уже знали по телефону, и маневренный паровоз подкинул нас на вокзал. Наш эшелон должен был вот-вот отойти (шел тоже без остановок). Мама и Ира были в полуобмороке, Алешка спокойно лежал, обихоженный. От Семипалатинска до Ленинграда мы прошли за десять суток, что по тем временам было очень быстро!</p> <p>Наконец, 1 августа 1944 года, наш эшелон прибыл в Ленинград, по ветке, в тупик у Новодевичьего монастыря, около Забалканского (Международного–Сталинского-Московского) проспекта.</p> <p><a href="https://pobeda.spbu.ru/vospominaniya/item/2482-фридрихсберг-дмитрий-александрович-«мои-пути».html" target="_blank">Полный текст воспоминаний Фридрихсберг Дмитрий Александрович. «Мои пути»</a></p></div> 2020-06-29T18:40:36+03:00 2020-06-29T18:40:36+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3057-vospominaniya-professora-a-b-nikolskogo-vstrecha-s-gorodom-detstva.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2>Воспоминания Почётного профессора СПбГУ Алексея Борисовича Никольского «Встреча с городом детства через семьдесят лет»</h2> <table style="width: 90%;"> <tbody> <tr> <td width="70%">&nbsp;</td> <td width="30%"> <p>В глухой Елабуге на Каме,<br />Изогнутой как интеграл,<br />Известен даже за Челнами<br />Был Ленинградский филиал.</p> <p style="text-align: right;">Б.Н. Долгов</p> </td> </tr> </tbody> </table> <p>Вероятно, мои воспоминания о Елабуге не совсем обычны — сохранившиеся в памяти в течение 70 лет отрывочные картинки из того, что смог воспринять ребенок 7–8 лет. В Елабугу мы приплыли 31.08.41 г. на пароходе из Казани, где несколько семей сотрудников Ленинградского университета прожили перед этим месяц на чердаке мастерских Казанского университета. Чердак был один на всех, и «территории» отдельных семей были отделены друг от друга чемоданами. Завоевывались эти территории с большим трудом, дело доходило до кулачных боев, где главным героем был Сергей Александрович Щукарев. Мне такая жизнь казалась интересной и очень нравилась.</p> <p>В Елабуге нас расселили по частным домам. Мы попали в довольно большой деревянный дом на улице Ленина, д. 83. Семья наших хозяев состояла из деда Ильи Карповича Романовского, его жены Анны Никаноровны, их дочери Любы и ее сына Станислава на 3 года старше меня, с которым мы скоро подружились. Им пришлось крепко потесниться, и восторга при этом они, конечно, не выражали, но хорошо понимали наше положение и относились к нам, я бы сказал, строго, но честно. Нас же было пятеро: мои родители, оба химики, профессор Борис Петрович Никольский и доцент Валентина Ивановна Парамонова, моя бабушка Вера Константиновна Парамонова и моя сестра Елена старше меня на два с половиной года. Из первых впечатлений мне запомнились огромная русская печь, освещение с помощью коптилок, «удобства» во дворе и голод, который конечно ничего общего с блокадой не имел, но есть хотелось все время. Одно из замечательных блюд летнего периода – «лебединый» суп, понятно, что не из лебедей, а из лебеды. Постепенно, в основном общими усилиями филиальцев и моей исключительно энергичной мамы, мы обзавелись огородами, кроликами и козой. Наши хозяева, спасибо им, выделили нам место для ушастого и мелкого рогатого скота.</p> <p>Ближайшими нашими соседями были математик Владимир Иванович Смирнов с семьей — через два дома от нас, подальше жили семьи химиков Б.Н.&nbsp;Долгова, Н.А.&nbsp;Домнина, С.А.&nbsp;Щукарева, Я.В.&nbsp;Дурдина, В.М.&nbsp;Вдовенко, физиков В.А.&nbsp;Фока, С.Э.&nbsp;Фриша, М.Г.&nbsp;Веселова, А.И.&nbsp;Ансельма, С.Ф.&nbsp;Родионова, В.Н.&nbsp;Цветкова. К сожалению, других, довольно многочисленных ленинградцев я уже не помню.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_1.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 1" /></p> <p>В этом доме жил В.И.&nbsp;Смирнов, о чем повествует мемориальная доска. В 1942 г. я ходил к ним взять почитать детские книжки.</p> <p>Самые сильные и волнующие мои воспоминания связаны со школой в Елабуге, начальной школой им. Н.К.&nbsp;Крупской. Мое непростое детство сложилось так, что мне пришлось учиться в семи школах — есть, с чем сравнить. Моя последняя школа в Ленинграде была, несомненно, очень хорошей, но школа в Елабуге даже на этом фоне кажется мне замечательной, в первую очередь благодаря нашей учительнице Ольге Ивановне Тугаровой — прекрасному представителю русской интеллигенции в глубине страны (язык не поворачивается сказать «провинциальной»), учительнице от Бога, строгой и бесконечно любящей своих учеников. У меня сохранилась единственная фотография той поры: наш первый класс.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_2.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 2" /></p> <p>Ольга Ивановна во втором ряду снизу. Над ней слева — другая замечательная учительница — одна из двух заслуженных учителей СССР сестер Тарасовых, она вела третий класс, в котором училась моя сестра и Стасик Романовский, о нем речь впереди. Во втором ряду слева от Ольги Ивановны — Мингазова (имя забыл), справа — Генка Дроздов (его почему-то никогда не звали Гена, только Генка). Крайний справа — мой сосед по парте — Леша Ансельм (папа физик, специалист по полупроврдникам), крайний слева – я. В третьем ряду слева – Аня Веселова (папа физик-теоретик), потом Май Гуляев (папа, кажется, биолог), еще правее через одну девочку (не помню, как звали) — Светлана Польских.</p> <p>Я очень старался и заслужил грамоту:</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_3.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 3" style="float: left;" /></p> <p>Обратите внимание на почерк того, кто заполнял грамоту — это явно кто-то из учеников Тарасовой, она всем «ставила» прекрасный почерк.</p> <p style="clear: left;">Взрослые универсанты работали в «Филиале» — бывшем епархииальном женском училище, а после 1939 г. — государственном педагогическом институте. Я знал, что они там много работали, и это вызывало у меня естественное уважение, но чем именно они занимались, я тогда не знал. Пожалуй, единственный момент из разговоров я уловил — они, Борис Николаевич Долгов, мой отец и еще кто-то заполняли стеклянные поллитровые бутылки какой-то жидкостью, ездили с ними куда-то за речку Тойму, где у нас был «ближний» огород, били эти бутылки об камни и радовались, если жидкость загоралась. Сейчас уже, побывав в Елабуге в мае 2013, я слышал вопросы — правда ли, что коктейль Молотова был создан в Елабуге, кто его изобрел? Я думаю, что все было и проще и сложнее — изобретать ничего особенно не надо было, в довоенной химической литературе, в том числе немецкой, описано множество составов самовоспламеняющихся смесей, и коктейли разного состава, вероятно, приготовляли во многих местах. Проблемы были несколько иного рода – где взять дефицитные тогда бутылки, доступное горючее и запал, как безопасно бутылки заполнять и чем их затыкать. Собственно, это было не изобретение, а скорее производство, я смутно помню что-то о пятистах бутылках.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_4.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 4" width="600" height="1035" style="float: left;" />Активность филиальцев не ограничивалась научно-практической и педагогической работой и заботой о хлебе насущном. Активно развивалась самодеятельность: устраивали концерты, где исполнялись романсы, арии из опер. Бог наделили хорошими голосами многих ленинградцев. Сергей Александрович Щукарев (очень красивый тенор) и моя мама (в ранней молодости она хотела стать профессиональной певицей) пели дуэтом, хороший баритон был у Сергея Федорович Родионова. (Не могу не заметить в скобках, что после этого мне частенько тяжело слушать пение современных эстрадных «звезд»). У рояля всегда была моя бабушка Вера Константиновна Парамонова — профессиональный аккомпаниатор, работавшая со многими известными певцами, в том числе с Ф.И.&nbsp;Шаляпиным. Ставили спектакли: «Без вины виноватые» Островского, «Баню» Маяковского, «Сватовство» Чехова. На «Без вины виноватых» и «Баню» меня не брали, а вот «Сватовство» в актовом зале филиала произвело на меня сильное впечатление, хорошо помню, как мой отец горячо спорил с Виктором Николаевичем Цветковым о том, чьи же Воловьи лужки.</p> <p>Отмечу еще с особой благодарностью к «Филиалу», что там была очень неплохая библиотека. Первая книга, которую я самостоятельно прочел, была оттуда — «Приключения Тома Сойера».</p> <p style="clear: left;">Мы отплыли из Елабуги в Саратов осенью 1943 г. на пароходе «Марксистка» несколько раньше остальных, поскольку Борис Петрович был заранее послан в Саратов прочесть курс лекций и выполнить роль квартирмейстера для остальных ленинградцев.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_5.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 5" style="float: left;" /></p> <p>Попробуйте представить себе посадку на «Марксистку» ночью под проливным дождем, с двумя детьми и больной старухой 70 лет, с запасом картошки в корзинах по 25 кг среди ревущей и рвущейся на палубу толпы. У меня на это описание не хватает красок.</p> <p style="clear: left;">Остальные филиальцы отправились в Саратов из Елабуги поздней осенью на пароходе «Бриллиант». Здесь я умолкаю и предоставляю слово поэту Борису Николаевичу Долгову:</p> <blockquote> <p>Мы услыхали, что за нами</p> <p>Идет какой-то бриллиант,</p> <p>Что он – я слышал это в будке –</p> <p>В Челнах грузится третьи сутки.</p> <p>И что за нами он придет,</p> <p>Коль не застигнет ледоход.</p> <p>Я думал, глядя очень хмуро</p> <p>На нос лиловый Дурдина:</p> <p>Ужели наша авантюра</p> <p>Фиаско кончиться должна?</p> <p>Хотя давно убрали пристань,</p> <p>Но днем тепло и небо чисто</p> <p>И в этот миг кругом народ</p> <p>В экстазе закричал: «Идет!»</p> <p>Литературные таланты</p> <p>Я должен мобилизовать,</p> <p>Чтобы обличье «Бриллианта»</p> <p>Вам поточней обрисовать.</p> <p>С дней молодости Марка Твена</p> <p>Приплыл к нам этот пироскаф,</p> <p>На эволюцию и смену</p> <p>Конструкций разных наплевав.</p> <p>Казалось мне, по крайней мере,</p> <p>Сперва как сон и дикий бред,</p> <p>Что по воде плывет скелет</p> <p>Доисторического зверя</p> <p>С трубой и задним колесом,</p> <p>Потом нашел я сходство в нем</p> <p>С постройкой свайной и корытом,</p> <p>В которое зачем-то вбиты</p> <p>Десятки бревен – все торчком.</p> <p>Тревожа эхо гор окрестных</p> <p>«Брильянт» завыл, как зверь из бездны,</p> <p>Дал ход вперед, дал ход назад,</p> <p>Швартуясь под громовый мат.</p> <p>Надежды вновь зажглися сладко –</p> <p>Есть пироскаф и есть посадка.</p> </blockquote> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_6.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 6" /></p> <p>С тех пор прошло семь десятков лет, в течение которых мне хотелось снова взглянуть на Елабугу, но я очень боялся, что мои детские воспоминания о городе, где я впервые столкнулся с настоящей жизнью лицом к лицу, а не из-за спины родителей, где пошел в школу, где видел много хорошего и довольно много страшноватого, вот эти дорогие ностальгические воспоминания разобьются об асфальт, «хрущевки» и переполненные помойки. Может быть, я бы и не попал снова в город моего раннего детства, если бы там не решили отметить 115 юбилей Елабужского филиала Казанского университета и открыть мемориальную доску в память пребывания ЛГУ в этих стенах в 1941–1943 гг. На это открытие пригласили делегацию СПбГУ и меня, спасибо, позвали в ее состав. Новые «филиальцы» встретили нас исключительно тепло, но я не берусь описывать деловую сторону нашего визита — ее лучше опишут С.П.&nbsp;Туник, глава нашей делегации, и профессиональный летописец И.Л.&nbsp;Тихонов. Я же получил замечательный подарок в виде трех чудес.</p> <p>Чудо первое: никаких новых «хрущевок» и прочего уродства. Сегодняшняя Елабуга — настоящий музей под открытым небом, прекрасно сохраненный и ухоженный небольшой, но богатый купеческий город. Везде чистота (не как во время войны), масса музеев и божьих храмов – все в отличном состоянии. Не буду увлекаться этой тематикой, это уже совсем другая история, но для меня это было неожиданным чудом.</p> <p>Чудо второе: с помощью наших новых Елабужских друзей мне удалось найти «наш» дом на ул. Ленина, 83 — теперь это проспект Нефтяников, 181.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_7.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 7" /></p> <p>Дом перестроен — появилось огромное кирпичное сооружение на заднем плане, дом обложен кирпичом, железные ворота пришли на смену деревянным с лавочкой типа «Вечерело, я сидела у ворот», на месте сельского сортира — кирпичный гараж, но это все тот же дом на том же месте.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_8.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 8" /></p> <p>Нашли мы и мою школу, тоже перестроенную и внешне даже похорошевшую. Школа работает.</p> <p>Чудо третье: друг моего детства и внук наших бывших хозяев Стасик Романовский вырос в известного русского писателя Станислава Тимофеевича Романовского, члена Союза журналистов СССР.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_9.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 9" style="float: left;" />Общий тираж трех десятков его книг более 500 тысяч экземпляров. Книги эти добрые, проникнуты любовью к людям и родной природе. К моему величайшему сожалению, он умер в 1996 г.</p> <p>Мне было трудно начать писать эти воспоминания, а теперь трудно кончить. Что же было главным для меня тогда в Елабуге в 1941–1943? Пожалуй, это была постоянная мысль: «Когда же кончится война?» Теперь я вижу, что большинство людей вокруг меня, каждый по-своему, делали все возможное, чтобы это случилось скорее. А елабужанам я на всю жизнь благодарен за их гостеприимство и тогда и сейчас и за их преданность своему обыкновенному и совершенно необыкновенному городу.</p></div>

<div class="feed-description"><h2>Воспоминания Почётного профессора СПбГУ Алексея Борисовича Никольского «Встреча с городом детства через семьдесят лет»</h2> <table style="width: 90%;"> <tbody> <tr> <td width="70%">&nbsp;</td> <td width="30%"> <p>В глухой Елабуге на Каме,<br />Изогнутой как интеграл,<br />Известен даже за Челнами<br />Был Ленинградский филиал.</p> <p style="text-align: right;">Б.Н. Долгов</p> </td> </tr> </tbody> </table> <p>Вероятно, мои воспоминания о Елабуге не совсем обычны — сохранившиеся в памяти в течение 70 лет отрывочные картинки из того, что смог воспринять ребенок 7–8 лет. В Елабугу мы приплыли 31.08.41 г. на пароходе из Казани, где несколько семей сотрудников Ленинградского университета прожили перед этим месяц на чердаке мастерских Казанского университета. Чердак был один на всех, и «территории» отдельных семей были отделены друг от друга чемоданами. Завоевывались эти территории с большим трудом, дело доходило до кулачных боев, где главным героем был Сергей Александрович Щукарев. Мне такая жизнь казалась интересной и очень нравилась.</p> <p>В Елабуге нас расселили по частным домам. Мы попали в довольно большой деревянный дом на улице Ленина, д. 83. Семья наших хозяев состояла из деда Ильи Карповича Романовского, его жены Анны Никаноровны, их дочери Любы и ее сына Станислава на 3 года старше меня, с которым мы скоро подружились. Им пришлось крепко потесниться, и восторга при этом они, конечно, не выражали, но хорошо понимали наше положение и относились к нам, я бы сказал, строго, но честно. Нас же было пятеро: мои родители, оба химики, профессор Борис Петрович Никольский и доцент Валентина Ивановна Парамонова, моя бабушка Вера Константиновна Парамонова и моя сестра Елена старше меня на два с половиной года. Из первых впечатлений мне запомнились огромная русская печь, освещение с помощью коптилок, «удобства» во дворе и голод, который конечно ничего общего с блокадой не имел, но есть хотелось все время. Одно из замечательных блюд летнего периода – «лебединый» суп, понятно, что не из лебедей, а из лебеды. Постепенно, в основном общими усилиями филиальцев и моей исключительно энергичной мамы, мы обзавелись огородами, кроликами и козой. Наши хозяева, спасибо им, выделили нам место для ушастого и мелкого рогатого скота.</p> <p>Ближайшими нашими соседями были математик Владимир Иванович Смирнов с семьей — через два дома от нас, подальше жили семьи химиков Б.Н.&nbsp;Долгова, Н.А.&nbsp;Домнина, С.А.&nbsp;Щукарева, Я.В.&nbsp;Дурдина, В.М.&nbsp;Вдовенко, физиков В.А.&nbsp;Фока, С.Э.&nbsp;Фриша, М.Г.&nbsp;Веселова, А.И.&nbsp;Ансельма, С.Ф.&nbsp;Родионова, В.Н.&nbsp;Цветкова. К сожалению, других, довольно многочисленных ленинградцев я уже не помню.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_1.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 1" /></p> <p>В этом доме жил В.И.&nbsp;Смирнов, о чем повествует мемориальная доска. В 1942 г. я ходил к ним взять почитать детские книжки.</p> <p>Самые сильные и волнующие мои воспоминания связаны со школой в Елабуге, начальной школой им. Н.К.&nbsp;Крупской. Мое непростое детство сложилось так, что мне пришлось учиться в семи школах — есть, с чем сравнить. Моя последняя школа в Ленинграде была, несомненно, очень хорошей, но школа в Елабуге даже на этом фоне кажется мне замечательной, в первую очередь благодаря нашей учительнице Ольге Ивановне Тугаровой — прекрасному представителю русской интеллигенции в глубине страны (язык не поворачивается сказать «провинциальной»), учительнице от Бога, строгой и бесконечно любящей своих учеников. У меня сохранилась единственная фотография той поры: наш первый класс.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_2.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 2" /></p> <p>Ольга Ивановна во втором ряду снизу. Над ней слева — другая замечательная учительница — одна из двух заслуженных учителей СССР сестер Тарасовых, она вела третий класс, в котором училась моя сестра и Стасик Романовский, о нем речь впереди. Во втором ряду слева от Ольги Ивановны — Мингазова (имя забыл), справа — Генка Дроздов (его почему-то никогда не звали Гена, только Генка). Крайний справа — мой сосед по парте — Леша Ансельм (папа физик, специалист по полупроврдникам), крайний слева – я. В третьем ряду слева – Аня Веселова (папа физик-теоретик), потом Май Гуляев (папа, кажется, биолог), еще правее через одну девочку (не помню, как звали) — Светлана Польских.</p> <p>Я очень старался и заслужил грамоту:</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_3.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 3" style="float: left;" /></p> <p>Обратите внимание на почерк того, кто заполнял грамоту — это явно кто-то из учеников Тарасовой, она всем «ставила» прекрасный почерк.</p> <p style="clear: left;">Взрослые универсанты работали в «Филиале» — бывшем епархииальном женском училище, а после 1939 г. — государственном педагогическом институте. Я знал, что они там много работали, и это вызывало у меня естественное уважение, но чем именно они занимались, я тогда не знал. Пожалуй, единственный момент из разговоров я уловил — они, Борис Николаевич Долгов, мой отец и еще кто-то заполняли стеклянные поллитровые бутылки какой-то жидкостью, ездили с ними куда-то за речку Тойму, где у нас был «ближний» огород, били эти бутылки об камни и радовались, если жидкость загоралась. Сейчас уже, побывав в Елабуге в мае 2013, я слышал вопросы — правда ли, что коктейль Молотова был создан в Елабуге, кто его изобрел? Я думаю, что все было и проще и сложнее — изобретать ничего особенно не надо было, в довоенной химической литературе, в том числе немецкой, описано множество составов самовоспламеняющихся смесей, и коктейли разного состава, вероятно, приготовляли во многих местах. Проблемы были несколько иного рода – где взять дефицитные тогда бутылки, доступное горючее и запал, как безопасно бутылки заполнять и чем их затыкать. Собственно, это было не изобретение, а скорее производство, я смутно помню что-то о пятистах бутылках.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_4.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 4" width="600" height="1035" style="float: left;" />Активность филиальцев не ограничивалась научно-практической и педагогической работой и заботой о хлебе насущном. Активно развивалась самодеятельность: устраивали концерты, где исполнялись романсы, арии из опер. Бог наделили хорошими голосами многих ленинградцев. Сергей Александрович Щукарев (очень красивый тенор) и моя мама (в ранней молодости она хотела стать профессиональной певицей) пели дуэтом, хороший баритон был у Сергея Федорович Родионова. (Не могу не заметить в скобках, что после этого мне частенько тяжело слушать пение современных эстрадных «звезд»). У рояля всегда была моя бабушка Вера Константиновна Парамонова — профессиональный аккомпаниатор, работавшая со многими известными певцами, в том числе с Ф.И.&nbsp;Шаляпиным. Ставили спектакли: «Без вины виноватые» Островского, «Баню» Маяковского, «Сватовство» Чехова. На «Без вины виноватых» и «Баню» меня не брали, а вот «Сватовство» в актовом зале филиала произвело на меня сильное впечатление, хорошо помню, как мой отец горячо спорил с Виктором Николаевичем Цветковым о том, чьи же Воловьи лужки.</p> <p>Отмечу еще с особой благодарностью к «Филиалу», что там была очень неплохая библиотека. Первая книга, которую я самостоятельно прочел, была оттуда — «Приключения Тома Сойера».</p> <p style="clear: left;">Мы отплыли из Елабуги в Саратов осенью 1943 г. на пароходе «Марксистка» несколько раньше остальных, поскольку Борис Петрович был заранее послан в Саратов прочесть курс лекций и выполнить роль квартирмейстера для остальных ленинградцев.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_5.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 5" style="float: left;" /></p> <p>Попробуйте представить себе посадку на «Марксистку» ночью под проливным дождем, с двумя детьми и больной старухой 70 лет, с запасом картошки в корзинах по 25 кг среди ревущей и рвущейся на палубу толпы. У меня на это описание не хватает красок.</p> <p style="clear: left;">Остальные филиальцы отправились в Саратов из Елабуги поздней осенью на пароходе «Бриллиант». Здесь я умолкаю и предоставляю слово поэту Борису Николаевичу Долгову:</p> <blockquote> <p>Мы услыхали, что за нами</p> <p>Идет какой-то бриллиант,</p> <p>Что он – я слышал это в будке –</p> <p>В Челнах грузится третьи сутки.</p> <p>И что за нами он придет,</p> <p>Коль не застигнет ледоход.</p> <p>Я думал, глядя очень хмуро</p> <p>На нос лиловый Дурдина:</p> <p>Ужели наша авантюра</p> <p>Фиаско кончиться должна?</p> <p>Хотя давно убрали пристань,</p> <p>Но днем тепло и небо чисто</p> <p>И в этот миг кругом народ</p> <p>В экстазе закричал: «Идет!»</p> <p>Литературные таланты</p> <p>Я должен мобилизовать,</p> <p>Чтобы обличье «Бриллианта»</p> <p>Вам поточней обрисовать.</p> <p>С дней молодости Марка Твена</p> <p>Приплыл к нам этот пироскаф,</p> <p>На эволюцию и смену</p> <p>Конструкций разных наплевав.</p> <p>Казалось мне, по крайней мере,</p> <p>Сперва как сон и дикий бред,</p> <p>Что по воде плывет скелет</p> <p>Доисторического зверя</p> <p>С трубой и задним колесом,</p> <p>Потом нашел я сходство в нем</p> <p>С постройкой свайной и корытом,</p> <p>В которое зачем-то вбиты</p> <p>Десятки бревен – все торчком.</p> <p>Тревожа эхо гор окрестных</p> <p>«Брильянт» завыл, как зверь из бездны,</p> <p>Дал ход вперед, дал ход назад,</p> <p>Швартуясь под громовый мат.</p> <p>Надежды вновь зажглися сладко –</p> <p>Есть пироскаф и есть посадка.</p> </blockquote> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_6.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 6" /></p> <p>С тех пор прошло семь десятков лет, в течение которых мне хотелось снова взглянуть на Елабугу, но я очень боялся, что мои детские воспоминания о городе, где я впервые столкнулся с настоящей жизнью лицом к лицу, а не из-за спины родителей, где пошел в школу, где видел много хорошего и довольно много страшноватого, вот эти дорогие ностальгические воспоминания разобьются об асфальт, «хрущевки» и переполненные помойки. Может быть, я бы и не попал снова в город моего раннего детства, если бы там не решили отметить 115 юбилей Елабужского филиала Казанского университета и открыть мемориальную доску в память пребывания ЛГУ в этих стенах в 1941–1943 гг. На это открытие пригласили делегацию СПбГУ и меня, спасибо, позвали в ее состав. Новые «филиальцы» встретили нас исключительно тепло, но я не берусь описывать деловую сторону нашего визита — ее лучше опишут С.П.&nbsp;Туник, глава нашей делегации, и профессиональный летописец И.Л.&nbsp;Тихонов. Я же получил замечательный подарок в виде трех чудес.</p> <p>Чудо первое: никаких новых «хрущевок» и прочего уродства. Сегодняшняя Елабуга — настоящий музей под открытым небом, прекрасно сохраненный и ухоженный небольшой, но богатый купеческий город. Везде чистота (не как во время войны), масса музеев и божьих храмов – все в отличном состоянии. Не буду увлекаться этой тематикой, это уже совсем другая история, но для меня это было неожиданным чудом.</p> <p>Чудо второе: с помощью наших новых Елабужских друзей мне удалось найти «наш» дом на ул. Ленина, 83 — теперь это проспект Нефтяников, 181.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_7.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 7" /></p> <p>Дом перестроен — появилось огромное кирпичное сооружение на заднем плане, дом обложен кирпичом, железные ворота пришли на смену деревянным с лавочкой типа «Вечерело, я сидела у ворот», на месте сельского сортира — кирпичный гараж, но это все тот же дом на том же месте.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_8.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 8" /></p> <p>Нашли мы и мою школу, тоже перестроенную и внешне даже похорошевшую. Школа работает.</p> <p>Чудо третье: друг моего детства и внук наших бывших хозяев Стасик Романовский вырос в известного русского писателя Станислава Тимофеевича Романовского, члена Союза журналистов СССР.</p> <p><img src="images/memorial/Nikolskiy_AB_vospom_9.jpg" alt="Nikolskiy AB vospom 9" style="float: left;" />Общий тираж трех десятков его книг более 500 тысяч экземпляров. Книги эти добрые, проникнуты любовью к людям и родной природе. К моему величайшему сожалению, он умер в 1996 г.</p> <p>Мне было трудно начать писать эти воспоминания, а теперь трудно кончить. Что же было главным для меня тогда в Елабуге в 1941–1943? Пожалуй, это была постоянная мысль: «Когда же кончится война?» Теперь я вижу, что большинство людей вокруг меня, каждый по-своему, делали все возможное, чтобы это случилось скорее. А елабужанам я на всю жизнь благодарен за их гостеприимство и тогда и сейчас и за их преданность своему обыкновенному и совершенно необыкновенному городу.</p></div> 2020-05-06T20:53:35+03:00 2020-05-06T20:53:35+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3028-vospominaniya-o-vov-prof-a-g-morachevskogo.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><div class="zre_well"><strong>Воспоминания и мысли о начале Великой Отечественной войны и предвоенных годах</strong></div> <p><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Время идет и остается совсем мало людей, кто прошел войну и помнит ее начало и события предвоенных лет. Приближается 63 годовщина Победы и я все более убеждаюсь в том, что в нашей литературе нет достаточно обстоятельного и объективного описания предвоенных лет и начала войны, несмотря на то, что есть официальные издания истории ВОВ, опубликованы и неоднократно изданы воспоминания наших выдающихся военоначальников, маршалов Советского Союза, есть хорошая художественная литература о войне, изданы альбомы, написано большое число учебников по новой и новейшей истории нашей страны. Особенно существенно, что в учебниках для ВУЗ’ов, и для старших классов средней школы слабо отражен сложнейший период в истории нашей Родины.</p> <p>Новому поколению, студентам трудно понять, почему летом 1941 года война началась так тяжело. Почему при большой численности Красной Армии, при превосходстве (или равенстве с противником) в количестве самолетов, танков, артиллерийских орудий, за три первые недели гитлеровцы заняли обширные территории, кадровая армия понесла миллионные потери, почему в первый день войны (даже в первое утро) наши войска потеряли 1200 самолетов, практически всю прифронтовую авиацию, большую часть танков и т.п. Каковы главные факторы, определившие такое развитие событий?</p> <p>В Советской военной энциклопедии о начале войны написано так. <q>Не все намеченные материально-технические и организационные мероприятия по укреплению обороны страны удалось осуществить, сыграли свою роль и просчеты в оценке возможного времени нападения на СССР, упущения в подготовке и в отражении первых ударов» и еще «На рассвете 22 июня без объявления войны, вероломно нарушив договор о ненападении, немецкие войска вторглись в пределы Советского государства.</q></p> <p>Конечно, этого мало для понимания произошедших событий. Начиная статью, я старался привести в порядок свои воспоминания. Я закончил школу (получил аттестат) за день до начала войны. Но и ранее, будучи учеником старших классов, внимательно следил за политической обстановкой. Несмотря на глубокую старость у меня сохранилась хорошая память. И еще мне приходилось с моим товарищем Г.П. Самосюком (он долгое время был директором НИИ математики и механики нашего Университета) вспоминать время начала войны. Георгий Петрович, светлая ему память, встретил войну на Западной границе в кадровой армии и закончил ее на Дальнем востоке, с небольшими перерывами из-за ранений.</p> <p>Но, разумеется, воспоминаний мало для суждений о такой сложной проблеме. При подготовке статьи была проведена значительная работа с доступной литературой. Я прочитал соответствующие разделы в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» (М. 1963, под общей редакцией П.Н. Поспелова, 2^й том под ред. Н.А. Фокина), книгу «Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история» (М. 1970, под ред. Н.М. Минасяна). Ознакомился с воспоминаниями маршалов Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, А.М. Василевского, К.А. Мерецкова. Использовал статьи сборников «Великая Отечественная война. Правда и вымыслы» (изданы по инициативе Совета ветеранов СПбГУ, под ред. И.П. Зиновьева). В частности, статьи Б.А. Ширяева «Международная обстановка в Европе накануне второй мировой войны» (выпуск 3) и В.А. Кутузова «Спецслужбы СССР и проблема внезапного нападения» (выпуск 4). Были полезны некоторые статьи в заслуживающих доверия газетах («Известия», «Российская газета», «Аргументы и факты»). Существенно, что достаточно внимательно были просмотрены несколько учебников, изложение в них интересующего нас периода.</p> <p>В самом начале хочу отметить, что, по моему впечатлению, наиболее полное представление и о начале войны, и о ее ходе, о последнем предвоенном годе можно получить при внимательном чтении Георгия Константиновича Жукова «Воспоминания и размышления» (3 тома, М. 1983 г, пятое издание).</p> <p>События начала войны и предвоенных лет в различных источниках описываются далеко не однозначно, часто противоречиво. Дальнейший материал статьи — не пересказ разных мнений, не обзор прочитанных источников. Это результат ретроспективного обдумывания и сопоставления различных фактов, синтез сведений из указанных источников и воспоминаний автора. При этом автор не уходил от критической оценки действий политического и военного руководства страны, что характерно для многих учебников. Автор полагает, что знание всех трудностей обсуждаемого периода не умаляет, а, наоборот, возвышает величие подвига Победы.</p> <hr /> <h2>Репрессии в Красной Армии в 1937–38 гг.</h2> <p>Известно, что в 37–38 годах были проведены массовые репрессии командного состава Красной Армии. Из Армии было уволено по политическим мотивам до 30–40 тысяч офицеров. При этом особенно жестоко было репрессировано высшее звено командного состава, около 45 процентов офицеров начиная с командира дивизии и выше, до 80% — от командира корпуса и выше. Из 5 маршалов на службе остались двое — Ворошилов и Буденный. Маршалы Тухачевский и Блюхер были расстреляны, Маршал Егоров уволен в отставку. Были приговорены к расстрелу все заместители наркома обороны (наркомом был Ворошилов, первым заместителем — Тухачевский), начальник главного политического управления Гамарник, командующий Белорусским военным округом командарм 1^го ранга Уборевич, командующий Киевским особым военным округом, командарм 2^го ранга Якир и многие другие крупные военоначальники. Массовые репрессии прошли в Военно-морском флоте, в органах разведки, в промышленных наркоматах, включая наркоматы и предприятия оборонной промышленности, в наркоматах иностранных дел, внутренних дел (НКВД, позднее НКГБ).</p> <p>Репрессии в Армии были заключительной стадией широкий репрессий в стране, начавшихся в декабре 1934 года, сразу же после убийства С.М. Кирова (1 декабря 1934 года). Репрессии нанесли огромный ущерб стране, ее обороноспособности. О масштабах репрессий руководящих деятелей промышленности, армии, партийных и советских органов можно судить по таким цифрам: из числа делегатов XVII съезда партии («Съезд Победителей», 1934 год), 1961 человека в последующие 4 года было репрессировано (расстреляно) 1108, а из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных съездом, — 98. Представляется безусловным вывод о том, что репрессии в Армии явились одним из основных факторов, обусловивших поражение в начальной стадии войны. Надо отметить, что это обстоятельство признавалось и в официальных источниках Советского периода. Приведу цитату из «Истории Великой Отечественной войны»: <q>Некоторые военные руководители и их штабы оказались не подготовленными к решению тех исключительно сложных задач, которые встали перед ними в первый же день войны. Это объяснялось тем, что старые опытные полководцы (М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, В.К. Блюхер, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, А.И. Корк и многие другие), длительное время стоявшие во главе Вооруженных Сил, стали жертвами необоснованных массовых репрессий</q> (Том II, часть I, гл. 3). К этому следовало бы добавить, что отсутствие опытных командующих сказалось не только в действиях в первые дни войны, но еще в большей степени на подготовке приграничных соединений к отражению возможного нападения. Невозможно представить, чтобы командармы Уборевич и Якир, имея сведения от своей разведки, сообщения перебежчиков, визуально наблюдая концентрацию танков противника около границы, не нашли бы способов привести вверенные им войска в состояние боевой готовности, даже не имея указаний наркома обороны и Генерального штаба.</p> <p>Можно отметить, что Г.К. Жуков и другие маршалы в своих воспоминаниях неоднократно пишут о недостатке опытных командиров высшего звена, но никто из них не упоминает о репрессиях, не используют даже слово «репрессии». При этом Г.К. Жуков в первых главах трилогии весьма положительно отзывается о Тухачевском, Уборевиче, Блюхере, Егорове, но в последующих главах о них не вспоминает. К.К. Рокоссовский не пишет о том, что был в заключении с 1938 до марта 1940 года, К.А. Мерецков не вспоминает, что июль 1941 г. провел в тюрьме на Лубянке.</p> <p>Можно отчасти согласиться с мнением, что столь жестокие репрессии в отношении высших военачальников, уничтожение командиров, имевших опыт руководства военными действиями в Испании и на Дальнем Востоке, связан с тем, что эти командиры, активные участники гражданской войны, были ранее связаны с Л. Троцким, который, как известно, в годы гражданской войны был председателем Реввоенсовета, фактическим главнокомандующим вооруженными силами Республики. Это подтверждается и тем обстоятельством, что из всех родов войск мало пострадала от репрессий кавалерия, где многие командиры в гражданскую войну входили в Конармию Буденного. Конармия, Буденный и Ворошилов, были в малой степени связаны с Троцким.</p> <p>В учебниках истории, из числа названных выше, обстоятельно написано о репрессиях в Армии, их значении [1,2,6]. В [2] даже приводится высказывание А.М. Василевского — <q>без 37 года возможно не было бы и войны в 1941 году</q>. В большей же части учебников о репрессиях в Армии или не пишут, или упоминают двумя-тремя фразами.</p> <p>Я помню годы репрессий. Тогда на всех предприятиях, в учреждениях и даже в школе проходили массовые митинги и собрания с единогласным осуждением подсудимых и требованиями их жестокого наказания. Газеты выходили в расширенном объеме и почти полностью были заполнены протоколами признательных показаний подсудимых и сообщениями о митингах. Не все считали, что обвинения справедливы и подсудимые, военные и гражданские, на самом деле являются шпионами многих государств и т.п. Думаю, что в Ленинграде так думали около 15–20% населения. Но никто не имел представления о масштабах репрессий, люди считали, что процессы отражают острую борьбу в высших эшелонах власти. Вообще же, я полагаю, что и до настоящего времени не определены главные мотивы организации репрессий. Нельзя исключить, что важнейшую роль играли очень тяжелые черты характера И.В. Сталина. Были уничтожены почти все активные участники Октябрьской революции и Гражданской войны, событий, где роль Сталина была скромной. Репрессированные военные деятели, в силу своего прошлого, вероятно никак не были готовы поддерживать безмерный культ Сталина.</p> <p>Этот печальный раздел статьи все же можно завершить на оптимистической ноте. Русский народ, народы России и Советского Союза, могут гордиться тем, что уже к середине войны у нас появилась целая плеяда выдающихся военачальников, способных с успехом руководить боевыми действиями армий и фронтов. Их имена мы знаем и помним. И оборонная промышленность в последний предвоенный год и в годы войны работала очень эффективно.</p> <hr /> <h2>События 1939 и 1940 годов</h2> <p>К началу 1939 года для всех стран стало очевидным, что Германия весьма значительно расширила армию, увеличила военный потенциал и Гитлер готовится начать войну. Но не было ясно — с кем и когда? Какую страну Гитлер наметил объектом нападения после Чехословакии?</p> <p>Летом 1939 года проходили переговоры между СССР, Англией и Францией о противодействии Гитлеру. Главная часть переговоров, встреча военных делегаций трех стран, проходила в Москве с 12 по 21 августа 1939 года. Я помню это время. В наших газетах появлялись очень краткие сообщения о проходящих встречах делегаций.</p> <p>В настоящее время я прихожу к заключению, что эти переговоры в большой степени были фарсом. Ни одна из сторон, по сути, не стремилась к соглашению, к организации совместного противодействия возможной агрессии. Англия (премьер-министр Чемберлен) и Франция (премьер-министр Даладье) в действительности, в широком плане, были заинтересованы в войне Германии с СССР, для Советского Союза было желательно направить агрессию Германии на Запад. Эти мои заключения можно подтвердить тем, что переговоры вели делегации, не имеющие достаточных полномочий и составленные из второстепенных лиц. В такой сложной и напряженной обстановке не было встреч министров обороны, министров иностранных дел, не было даже предложений о контактах высших руководителей государств. Если бы были истинные стремления к достижению серьезных результатов, то подобные встречи были бы неизбежны.</p> <p>Переговоры военных делегаций были прерваны 21 августа, а уже 23 августа в Москву прилетел Риббентроп для заключения договора о ненападении между Германией и СССР. В ночь на 24 августа пакт о ненападении был подписан, были подписаны и секретные дополнения (протоколы) к пакту, определившие фактически раздел Восточной Европы (наши правительства признали существование этих протоколов только в 1989 году, их текст до настоящего времени полностью не известен). Как оценивать эти важнейшие соглашения?</p> <p>Президент В.В. Путин в одном из зарубежных интервью в 2005 году сказал: <q>С целью обеспечения своих интересов и своей безопасности на западных рубежах Советский Союз пошел на подписание пакта Молотова-Риббентропа</q>. Действительно, этим шагом была полностью ликвидирована опасность совместных действий Германии и западных держав против СССР, которые представлялись возможными в то время. Была устранена опасность войны с Германией на какой-то период.</p> <p>Но договор с Германией имел и негативные последствия. Через 6 дней, уже 1^го сентября 1939 года немецкие войска начали наступление на Польшу, была начата активная часть второй мировой войны. 17 сентября части Красной Армии вступили в восточные районы Польши. Позднее войска СССР заняли Бессарабию (Молдавию), были введены в Прибалтийские страны. Территория СССР была расширена почти до границ дореволюционной Российской Империи. Население выросло на 14 млн. человек. Однако, по моему мнению, это не было полезно для дальнейшей судьбы СССР, во всяком случае в военном отношении. Секретными протоколами были определены новые государственные границы СССР, по существу определено положение будущих фронтов. Граница СССР была сдвинута на запад на 200–600 км. Новая граница не была подготовлена к оборонительным боям, ко времени начала войны на ней не было завершено создание УР’ов (укрепленных районов), многие построенные ДОТ’ы не имели артиллерии, были снабжены только пулеметами, граница проходила по территориям, где значительная часть населения была враждебно настроена по отношению к СССР и его армии. Поэтому не удивительно, что в ночь на 22 июня в пограничной полосе были открыты широкие возможности для диверсантов. В частности, известно, что была перерезана практически вся проводная связь между воинскими соединениями, связь с вышестоящими штабами. В общем, новые границы были много хуже подготовлены к отражению вторжения, чем прежняя граница, на которой были хорошо спланированные и эшелонированные укрепления, имелась развитая дорожная сеть. На старой границе, от Финского залива до Черного моря были удачные естественные рубежи обороны. Не севере — река Нарва, Чудское озеро, река Великая. На юге граница шла по Днестру. В центре были леса и болота Белоруссии, недалеко от границы — река Березина. Ко времени начала войны укрепления на старой границе оказались запущенными, старая граница не стала вторым рубежом обороны.</p> <p>Можно с достаточной определенностью считать, что неудачное расположение новой границы, ее слабая подготовленность к обороне, являются существенным фактором, определившим тяжелые поражения в самом начале войны.</p> <p>Возможно, что недостаточное внимание к укреплению новой границы СССР связано с существовавшей в то время наступательной доктриной ведения войны. Ее суть состояла в том, что при нападении на СССР боевые действия советских войск должны быть до предела решительными, вторгшиеся части быстро уничтожены и война перенесена на территорию противника. Эта привлекательная схема способствовала распространению иллюзий о легкой победе в войне. На эти обстоятельства указывает, в частности, А.М. Василевский (А.М. Василевский, «Дело всей жизни», М. 1990, седьмое издание). Кроме того, доктрина наступательной обороны в какой-то мере снижала внимание к разработке стратегии оборонительной войны на своей территории, к организации резервных рубежей обороны.</p> <p>Не вызывает сомнения, что договор о ненападении между СССР и Германией не рассматривался обеими сторонами как надежный и долговременный. Известен текст выступления Гитлера перед генералами вермахта уже в ноябре 1939 года. Текст таков: <q>Впервые в истории нам приходится вести борьбу на одном фронте, другой фронт в настоящее время не опасен… Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе…</q>. Можно не сомневаться в том, что Сталин знал о планах Гитлера.</p> <p>Важным событием рассматриваемого периода была финская кампания, война с Финляндией. Она продолжалась с 30 ноября 1939 года до 12 марта 1940 г. Я помню то время. Война была очень непопулярна в народе, вызывала раздражение. Были известны значительные потери. В Ленинграде было почему-то введено затемнение, на окна было предложена наклеивать полоски бумаги на случай обстрела или бомбардировки. За всю войну в Ленинграде и его окрестностях не разорвался ни один снаряд. Да у Финляндии и не было для обстрела ни средств, ни желания.</p> <p>Для нас, в связи с темой статьи, существенно, что финская кампания обнаружила крупные недостатки Красной Армии, некоторые авторы называют их «вопиющими». Проявились недостатки в тактической подготовке командиров, в качестве вооружений, в снабжении Армии. Эти обстоятельства были ясны и руководству страны, известны и противнику. В частности, начальник штаба сухопутных войск вермахта, генерал Гальдер в 1939 писал: <q>офицерский корпус Красной Армии очень плох, он много слабее, чем был в 1933 году</q>. Войсной с Финляндией авторитет Красной Армии был подорван. Явным стало различие в готовности к боевым действиям нашей и немецкой армий. Красная Армия в течение нескольких месяцев штурмовала линию Маннергейма на Карельском перешейке, неся при этом большие потери. В то же, практически, время, немецкая армия обошла и прорвала более мощную линию Мажино за несколько дней, с минимальными потерями, за месяц разгромила Францию, заняла Париж.</p> <p>Думаю, что финская кампания дала сильный стимул для оборонной промышленности, разработке более современных вооружений. За 1940 г., начало 1941 года было освоено производство новых самолетов – истребители Як-1 и Миг-3, бомбардировщик Пе-2, штурмовик Ил-2, хороших танков Т-34 и КВ (лучших в то время), созданы первые образцы многоствольных минометов («Катюша»). Для интенсификации производства (вероятно) были установлены суровые правила жизни — запрет на самовольный переход на другую работу, наказания за опоздания на работу — если опоздание более 20 минут, то провинившийся работник наказывался судом. Помню, как в те годы, утром перед 9 часами, можно было видеть на улицах большое число людей, бегущих на работу. Крестьяне (колхозники) не имели паспортов и не могли куда-либо уехать из своего села (по сути, оказались государственными крепостными).</p> <p>Весною 1940 года из тюрем были освобождены около 10 тысяч офицеров (в их числе — Рокоссовский).</p> <hr /> <h2>Состояние Красной Армии в предвоенный период</h2> <p>Ряд недостатков, вскрытых финской кампанией, были устранены, но многие сохранились. Новое оружие (самолеты, танки, артиллерия) поступало на вооружение, но они все же до июня 1941 года составляли небольшую часть общего количества. Мы имели более чем Германия самолетов и танков по численности, но преобладали старые и требующие ремонта машины. Большая часть дивизий были укомплектованы штатами только на 50–60 процентов. Материальное обеспечение оставалось слабым. К.К.Рокоссовский («Солдатский долг», М. 2002 г.), назначенный перед войной командиром механизированного корпуса, пишет, что в корпусе остро недоставало хороших танков и автомашин, боеприпасов, горючего, средств связи и др.</p> <p>В связи с состоянием армии можно вспомнить об утверждениях некоторых зарубежных историков и отечественных авторов (В. Суворов «Ледокол», М. Солонин «23 июня») о якобы превентивной войне Гитлера, о том, что Сталин готовился начать войну с Германией 10 июля, но Гитлер его опередил. Я не читал названные книги, но знаю, что авторы, особенно М. Солонин, подтверждают свои мнения документами. Однако, нельзя полагаться на какие-то документы, когда значительная часть важнейших документов все еще не рассекречена. Недоступна большая часть Сталинских документов, закрыты сведения о переговорах Молотова и Риббентропа, даже в Англии все еще секретны сведения о высадке Гесса в Шотландии в 1940 году. Но еще более убедительное доказательство беспочвенности домыслов о превентивной войне состоит в том, что Красная Армия в 1941 году была совершенно не готова к наступательной войне. Однако нельзя исключить, что в какое-то время у И.В. Сталина были планы разделаться с Гитлером в следующем году, особенно тогда, когда можно было предполагать, что немецкая армия будет ослаблена боями на Западе, «завязнет» на линии Мажино. Такие суждения косвенно подтверждаются тем, что новая граница была плохо приспособлена к обороне, и удобна для наступления. На границе укрепления были построены очень близко к переднему краю, не было достаточного эшелонирования оборонительных сооружений. И другое обстоятельство — к июню 1941 года в составе Красной Армии было 14 (или 16) кавалерийских дивизий, они были укомплектованы штатами даже лучше, чем пехотные и моторизованные дивизии. Но кавалерия — это род войск мало полезный при оборонительных боях и очень ценный для наступательных операций в некоторых условиях.</p> <p>При названных выше недостатках в обеспечении Красной Армии мне представляется, что один из самых существенных просчетов состоял в отсутствии в Армии современных средств связи. Радиосвязь была развита очень слабо, не только полки, но и дивизии ее не имели. Автор статьи на фронте довольно продолжительное время служил офицером в штабе стрелкового полка и по своему малому опыту знает, что нарушения связи даже на уровне штаб полка — штаб дивизии или штаб полка — батальоны приводило к существенным трудностям. В Красной Армии в начале войны преобладала проводная связь, которая, естественно, не могла быть реализована при массовом отступлении. Можно представить, в каком тяжелейшем положении оказались командующие фронтами, когда не могли установить состояние и расположение корпусов и даже целых армий. Яркая иллюстрация названных обстоятельств есть в большой статье «Черные дни 50^й армии» (газета «Известия» от 21 апреля 2005 года, № 68). В статье приводятся материалы дневника офицера штаба армии.</p> <p>Очень важным является неэффективность организации в предвоенный период высшего военного командования в Советском Союзе. Не было официального поста Верховного Главнокомандующего, его функции в полном объеме выполнял И.В. Сталин, и выполнял таким образом, что ни одно более или менее существенное решение не могло быть принято без его одобрения (И.В. Сталин был официально назначен Верховным Главнокомандующим Постановление Президиума Верховного Совета СССР 8 августа 1941 года). Существовали отдельно Народные комиссариаты обороны (нарком — маршал С.К. Тимошенко) и Военно-Морского флота (нарком адмирал Н.Г. Кузнецов). При этом между двумя наркоматами не было достаточного взаимодействия. На это обстоятельство указывает Г.К. Жуков. Проблемы Военно-Морского флота обсуждались у Сталина без участия Наркома обороны и Начальника Генерального штаба. Еще более существенно, что Разведывательное управление (начальник РУ генерал Голиков) не было подчинено ни наркому обороны, ни Генеральному штабу. Генерал Голиков регулярно делал доклады непосредственно Сталину, и их содержание не было известно Тимошенко и Жукову. В системе НКВД, в подчинении Берия, существовала отдельная разведывательная сеть. Свою систему получения разведданных имели штаб Военно-Морского флота, штабы приграничных военных округов. Не было какого-либо центра, который мог бы обобщать и анализировать всю разведывательную информацию, в какой-то степени отделить полезную информацию от потока дезинформации. Очень тяжелое состояние разведки ярко иллюстрирует такой факт: одним из наиболее эффективных зарубежных резидентов был Рихард Зорге, сейчас его имя широко известно. Р. Зорге передавал такие донесения:</p> <blockquote> <p>в конце мая 41 года — «Германия сосредоточила против СССР 9 армий и 150 дивизий»;</p> <p>5 июня — «Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремление окружить группы войск»;</p> <p>15 июня — «Война будет начата 22 июня». Важнейшее сообщение.</p> </blockquote> <p>Как ни удивительно, но Г.К. Жуков узнал имя Р. Зорге только после окончания войны (Жуков, т. I, стр. 294). Вообще Начальник Генерального штаба и Нарком обороны ничего не знали о важнейших сведениях разведки (Жуков, т. I, стр. 296). К вопросам разведки еще возвратимся в следующем разделе настоящей статьи. Здесь же отметим, что существенные сведения о внешней разведке и деятельности спецслужб содержатся в упомянутой ранее статье В.А. Кутузова и в статье «Все вели двойную игру», опубликованной в Российской газете (номер от 27 апреля 2005 года, № 87).</p> <hr /> <h2>Предвоенный месяц и первые дни войны</h2> <p>Конец мая и начало июня по внешнему впечатлению страна жила в обычном режиме. В действительности же обстановка быстро накалялась. Из самых различных источников – от советских разведчиков, от дипломатических представительств, от руководителей ряда иностранных государств – поступали сведения об усиленной концентрации гитлеровских войск на Советской границе, сведения о возможном скором начале войны. Даже посол Германии в СССР граф Шуленбург в неофициальной беседе с послом СССР в Германии Деканозовым дал понять, что слухи о близкой войне следует воспринимать серьезно. (Шуленбург в 1944 г. был казнен за участие в подготовке покушения на Гитлера).</p> <p>Однако И.В. Сталин был твердо убежден, что нападение Гитлера на СССР не может случиться ранее весны следующего года. Г.К. Жуков, анализируя свои встречи со Сталиным, пишет: «все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием — избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что ему это удастся».</p> <p>Сталин не доверял сведениям разведки (в том числе и Р. Зорге), опасался провокаций, стремился строго соблюдать все положения договора с Германией. Известно, что поставка в Германию стратегических материалов — нефти, зерна, марганцевой и хромовой руды — продолжались буквально до последнего предвоенного дня.</p> <p>В июне следует отметить такие события: 14 июня Жуков и Тимошенко на встрече со Сталиным настаивали на приведении войск пограничных округов в состояние повышенной боевой готовности. Предложение не было принято. Сталин опасался, что такой шаг может спровоцировать начало войны и считал, что существующих на границе войск достаточно для отражения предполагаемого вторжения (Жуков, том I, стр. 297–298).</p> <p>Здесь можно отметить, что И.В. Сталин, безусловно талантливый политик (другое дело, что его талант далеко не всегда приносил благо народу), все же не имел ни военного образования, ни опыта руководства войсками. Эти обстоятельства, я полагаю, сказывались на ряде его решений.</p> <p>В тот же день, 14 июня, было опубликовано сообщение ТАСС, смысл которого состоял в опровержении слухов о возможном нападении Германии.</p> <p>15 июня поступило сообщение Р. Зорге о начале войны 22 июня.</p> <p>Следует отметить, что Сталин находился в тяжелейшей ситуации. На него обрушился поток разноречивой информации, где правдивая информация была перемешана с целенаправленной дезинформацией. Сталин, никому не доверяя, должен был сам разбираться в поступающих сведениях, и по существу единолично принимать важнейшие решения. Невероятная нагрузка для одного человека. Кроме того, вполне вероятно, что Сталин не получал вполне объективной информации. Есть основания предполагать, что начальник РУ генерал Голиков, зная о том, что четыре его предшественника на этом посту были репрессированы, боялся быть пятым и докладывал Сталину в основном ту информацию, которая отвечала его мнению. С таким предположением согласен Г.К. Жуков. Но информация поступала не только из РУ. Независимая сеть разведки была, как уже указывалось, в системе НКВД, при штабе Военно-морского флота, при штабах военных округов. При этом во многих случаях донесения на имя Сталина от ответственных лиц, где сообщались конкретные данные об угрозе нападения, заканчивались фразами о том, что это, вероятно, дезинформация. В таком стиле формулировались даже сообщения о показаниях перебежчиков.</p> <p>Возможно, что наиболее далекая от истины информация к Сталину поступала из сети НКВД. Известно, что в мае 1941 Берия писал Сталину: <q>Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет</q>. Он же, Берия, 21 июня, за день до начала войны в официальном обращении к Сталину настаивал на срочном отзыве и наказании посла в Германии Деканозова и военного атташе Тупикова за поступающую от них дезинформацию о готовящемся нападении на СССР, с наступлением в направлении Москвы, Ленинграда и Киева.</p> <p>Признаюсь, что при чтении некоторых материалов у меня складывалось впечатление, что в предвоенный период многие лица, занимающие высокие посты в государстве и в системе Вооруженных сил, боялись гнева Сталина не в меньшей степени, чем нападения противника, или, во всяком случае, считали совершенно невозможным противоречить Сталину или сомневаться в правильности его решений.</p> <p>К концу дня 21 июня из штабов Киевского и Прибалтийского округов поступили сведения о новых перебежчиках (немецких военнослужащих антифашистов), сообщавших что наступление немецких войск назначено на четыре часа утра 22 июня. Только после этого было наконец принято решение о приведении войск на границе в состояние боевой готовности. Директива № 1, содержащая приказ о приведении всех частей в полную боевую готовность, была отправлена в штабы приграничных военных округов в 0 часов 30 минут 22 июня. В этой же директиве приказывалось <q>перед рассветом 22.6.41 г рассредоточить по полевым аэродромам и замаскировать всю авиацию</q>. Естественно, что директива запоздала и не могла быть выполнена расположенными на границе частями и соединениями.</p> <p>Своевременно были приведены в боевую готовность только корабли Военно-Морского флота по самостоятельному (и смелому по тому времени) приказу адмирала Н.Г. Кузнецова. И корабли Черноморского флота под командованием адмирала Октябрьского успешно отразили воздушные налеты.</p> <p>Приходится констатировать, что в первый день войны (и в первые дни) высшее военное командование в Москве, Ставка верховного командования, Генеральный штаб, не имели представления о реальном положении на фронте, о размере постигшей Армию катастрофы.</p> <p>В 6³⁰ утра в округа была направлена директива № 2, содержащая приказ <q>всеми силами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их, но границу не переходить</q>. В 17 часов 22 июня последовала директива № 3 с приказом в двухдневный срок разгромить противника и перенести боевые действия на его территорию.</p> <p>Очевидно, что эти директивы совершенно не отвечали реально сложившейся обстановке.</p> <p>В действительности же обстановка была следующей. В 3 часа 30 минут 22 июня гитлеровские войска начали мощную артиллерийскую подготовку и перешли в наступление по всему фронту от Балтийского до Черного моря. Уже к концу дня 22 июня им удалось на значительных участках фронта углубиться на территорию СССР на 30–50 км. Дальнейший ход войны хорошо известен.</p> <p>Исключительно важно, что утром 22 июня войска Красной Армии были действительно застигнуты врасплох. Подразделения не были выведены на боевые позиции, многие части к моменту нападения находились на казарменном положении, самолеты и танки не были рассредоточены и замаскированы, не были готовы к действиям (заправлены горючим) и т.п.</p> <p>Командование фронтов (округа уже 22 июня были преобразованы во фронты) уже к концу первого дня войны в значительной степени потеряли возможности управления войсками, особенно на Западном фронте. 23 июня постановлением Президиума Верховного Совета была объявлена мобилизация военнообязанных 1905–1918 гг. рождения.</p> <p>Здесь необходимо подчеркнуть, что многие части и соединения Красной Армии оказывали мужественное сопротивление наступающему противнику. Если же при этом оказывалось возможным при обороне опираться на подготовленные укрепления, то сопротивление оказывалось исключительно упорным и длительным (Брестская крепость, оборона Севастополя). Но многие части не имели средств противостоять атакам тяжелых танков. Сопротивляться танкам без подготовленных позиций (хотя бы траншейных окопов) практически невозможно. А именно в таком положении оказывались многие части и соединения Красной Армии в первые дни войны. Относительно близко к границе в основном находились пехотные дивизии. В пехотных полках почти не было средств борьбы с танками — имевшиеся 45-миллиметровые легкие пушки и противотанковые ружья (ПТР) оказывались практически бесполезными, времени на создание инженерных (земляных) оборонных систем в условиях отступления не было. Танковые дивизии, имевшие в своем распоряжении новые танки (Т-34, КВ) были дислоцированы на значительном расстоянии от линии фронта. Эти обстоятельства оказали существенное влияние на ход войны в самом начальном периоде. В их реальности я мог убедиться и на своем опыте (в марте 1944 года наша дивизия должна была отражать атаки танковых дивизий СС южнее Будапешта).</p> <p>23 июня была создана Ставка Верховного командования Красной Армии во главе с Маршалом С.К.Тимошенко, Народным комиссаром обороны. С 24 июня начали регулярно публиковаться Сводки главного командования о ходе военных действий. Приведу дословно тексты Сводок за неделю с 24 по 30 июня. Это даст возможность реальный ход боев, покажет, какую информацию имело население. Тексты сводок приведены по дневникам моей бабушки, Анны Федоровны Морачевской. В свои 75 лет она записывала все сводки, от первого до последнего дня войны, в самодельных тетрадях. Эти тетради, как пример скромного патриотизма, я передал в музей Университета.</p> <h2>Сводка за 24 июня</h2> <p>В течение 24 июня противник продолжал развивать наступление на Шауляйском, Каунасском, Гродненско-Волковысском, Кобринском, Владимир-Волынском и Бродском направлениях, встречая упорное сопротивление войск Красной Армии.</p> <p>Все атаки на Шауляйском направлении отбиты с большими потерями для противника. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк.</p> <p>На Гродненско-Волковысском и Брест-Пинском направлениях идут ожесточенные бои за Гродно, Кобрин, Вильно, Каунас.</p> <p>На Бродском направлении продолжаются бои крупных танковых соединений, в ходе которых противник несет тяжелые потери.</p> <p>Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В воздушных боях сбито 34 самолета противника.</p> <p>В Финском заливе потоплена подводная лодка противника.</p> <p>В ответ на двукратный налет на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу и Сулин. Констанца горит.</p> <p>В ответ на двукратный налет на Киев, Минск, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбили Данциг, Кенигсберг, Варшаву. Нефтебазы в Варшаве горят.</p> <h2>Сводка за 25 июня</h2> <p>Подвижные части противника развивают наступление на Виленском и Барановическом направлениях. Соединения советской авиации в течение дня вели успешную борьбу с танками противника на этих направлениях. В ходе боев отдельным танковым группам противника удалось прорваться в районы Вильно, Осимяны.</p> <p>Стремительным контрударом наши войска вновь овладели г. Перемышль.</p> <p>На Черновицком направлении наши войска отбили атаки противника, стремившегося форсировать р. Прут.</p> <p>На Бессарабском участке фронта наши войска прочно удерживают позиции на восточном берегу р. Прут</p> <p>Наша авиация бомбила Мемель и нефтегородок порта Констанца.</p> <p>В течение 25 июня сбито 76 самолетов противника, при этом 17 наших самолетов не вернулись на свои базы.</p> <h2>Сводка за 26 июня</h2> <p>На Минском направлении наши войска вели бои с продвигающимися танковыми частями противника. Бои продолжаются.</p> <p>На Луцком направлении в течение всего дня идут ожесточенные танковые бои с явным перевесом на стороне наших войск.</p> <p>На Черновицком направлении успешно отражены все попытки противника форсировать р. Прут.</p> <p>На Бессарабском участке фронта наши войска прочно удерживают за собой госграницу, отбивая атаки немецко-румынских войск.</p> <p>Наша авиация в течение дня бомбардировала Бухарест, Плоешти и Констанцу. Нефтеперегонные заводы в районе Плоешти горят.</p> <p>На советско-финляндской границе боевых столкновений наземных войск 26 июня не было.</p> <p>В Балтийском море потоплены 2 подводные лодки противника.</p> <p>Данные о количестве уничтоженных самолетов уточняются.</p> <h2>Сводка за 27 июня</h2> <p>На Шауляйском, Виленском и Барановическом направлениях наши войска продолжали отход на подготовленные позиции, задерживаясь для боя на промежуточных рубежах.</p> <p>На Луцком и Львовском направлениях упорные, напряженные бои.</p> <p>На Минском направлении наступление крупных танковых частей противника.</p> <p>В результате контрудара наших войск на этом направлении разгромлен крупный штаб противника, убит немецкий генерал, захвачены оперативные документы.</p> <p>На Бессарабском направлении наши части нанесли удар по противнику в районе Скулени, сорвав подготовку его наступления.</p> <p>На всем участке фронта от Перемышля до Черного моря наши войска прочно удерживают госграницу.</p> <h2>Сводка за 28 июня</h2> <p>В течение 28 июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели упорные бои, нанося противнику большие поражения.</p> <p>На Шауляйском направлении наши войска захватили много пленных, значительное количество которых оказалось в состоянии опьянения.</p> <p>На Минском направлении наши войска продолжали успешную борьбу с танками противника, противодействуя их продвижению на восток. По уточненным данным на этом направлении в боях 27 июня уничтожено до 300 танков 39^го танкового корпуса противника.</p> <p>На Луцком направлении в течение дня развернулось крупное танковое сражение, в котором участвуют до 4000 танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается.</p> <p>В районе Львова идут упорные напряженные бои с противником, в ходе которых наши войска наносят ему значительное поражение.</p> <p>При налете на район Тульча нашей авиацией уничтожено два монитора противника на р. Дунай.</p> <h2>Сводка за 29 июня</h2> <p>29 июня финско-немецкие войска перешли в наступление по всему фронту от Баренцова моря до Финского залива, стремясь прорвать наши укрепления по линии госграницы. Неоднократные атаки финско-немецких войск были отбиты. В результате боев за день противник, оставив сотни убитых и преследуемый огнем нашей артиллерии, отошел на свои укрепления.</p> <p>На Виленско-Двинском направлении попытки подвижных частей противника воздействовать на фланги и тылы наших войск, отходящих в результате боев в районе Шауляй, Кейданы, Поневеж, Каунас на новые позиции, успеха не имели.</p> <p>На Минском направлении усилиями наших наземных войск и авиации дальнейшее продвижение мотомеханизированных частей противника остановлено. Отходящие от госграницы наши пехотные части ведут ожесточенные бои и сдерживают продвижение моторизованных и пехотных войск противника на линии Лида – Волковысск.</p> <p>На Луцком направлении сражение крупных механизированных масс продолжается. Несмотря на ввод противником на этом направлении свежих танковых частей, все его попытки прорваться на Новоград-Волынском и Шепетовском направлениях не только отбиты, но и рядом последовательных и непрерывных ударов наших танковых войск и авиации, большая часть танковых и моторизованных войск противника разгромлена.</p> <p>По словам пленных, одна танковая дивизия противника в бою под Лидой полностью уничтожена.</p> <h2>Сводка за 30 июня</h2> <p>В течение 30 июня на всем протяжении советско-финляндской госграницы противник, наступавший накануне, отброшен нашими войсками. На Мурманском направлении идут ожесточенные бои с немецкими войсками, в ходе которых противник несет значительные потери.</p> <p>На Виленско-Двинском направлении наши войска ведут ожесточенные бои с мотомехчастями противника, которые пытаются прорваться в северо-восточном направлении. Численно превосходящему противнику наши войска противопоставляют упорство и быстроту маневра.</p> <p>На Минском и Барановическом направлениях наши войска ведут упорные бои с превосходящими силами противника, задерживая их продвижение на промежуточных рубежах.</p> <p>В районе Ровно продолжаются бои крупных танковых соединений. Все попытки противника прорваться на восток отбиты с большими для него потерями. Бои на этом направлении носили характер ожесточенных схваток танковых частей, в результате которых значительное количество немецких танков уничтожено.</p> <p>На Бессарабском участке фронта противник пытался вновь форсировать р. Прут, но быстрыми и решительными действиями наших войск эти попытки были отбиты с большими для него потерями.</p> <p>За истекший день кораблями военно-морского флота потоплены 2 подводные лодки противника в Балтийском море и одна в Черном море.</p> <p>Из приведенных сводок видно, как развивалась война в самом ее начале. Видно, с какими огромными трудностями встретилась Красная Армия. А сейчас мы знаем, что положение на фронте было еще более тяжелым, чем представлялось по сводкам того времени. В сводках не сообщалось о наших потерях, об окружении крупных соединений и целых армий. И это было, конечно, правильно. В Ленинграде среди населения нарастала тревога, но абсолютно не было какой-либо паники. Наоборот, люди стали более ответственно относиться к своим служебным обязанностям.</p> <p>Помню, что тревога возросла в самых последних числах июня. В Сводках появилось Минское направление (в Сводках самых первых дней были названия населенных пунктов Польши и Литвы, это казалось еще далеко), кроме того появились упорные слухи о недееспособности Сталина, удивляло его молчание. Речь Сталина 3 июля имела очень большое значение во многих отношениях. Ее содержание хорошо известно.</p> <p>Новая волна тревоги возникла в конце первой декады июля, когда в Сводках появилось Псковское, Витебское, Смоленское направления. Дальнейший ход войны хорошо известен.</p> <hr /> <h2>Заключение</h2> <p>Пришло время попытаться дать ответ на поставленный в начале статьи основной вопрос – каковы главные факторы, определившие трагические события в самом начале войны? Я рискну изложить свои соображения. Мне представляется, что правильно определить «долговременные факторы», не связанные с конкретными просчетами последних предвоенных дней.</p> <p>Полагаю, что правильно назвать такие факторы:</p> <ol> <li>К июню 1941 года Красная Армия испытывала острый недостаток в опытных командирах во всех звеньях, особенно в высшем звене, что было следствием репрессий 37–38 годов. Это сказалось не только в первые дни и недели войны, но и в предвоенные годы.</li> <li>Новая государственная граница, приграничные районы, в связи с рядом обстоятельств, не были достаточно подготовлены в качестве надежного оборонительного рубежа.</li> <li>Политическое и военное руководство страны было излишне привержено наступательной доктрине. Соответственно, в Генеральном штабе и в штабах приграничных округов не была отработана стратегия оборонительной войны на своей территории. Красная Армия, по своему состоянию на июнь 1941 года, не была готова к реализации названной доктрины.</li> <li>Красная Армия испытывала некоторый недостаток в современном вооружении, в материальном обеспечении, но особенно тяжело сказался недостаток в средствах связи. Не имея средств радиосвязи (и это в середине XX века), в обстановке отступления по широкому фронту, крупные соединения Армии не имели возможности организовать эффективное взаимодействие, командующие фронтами и армиями в большой степени потеряли рычаги управления войсками, а командование в Москве в течение нескольких дней не имело сведений о реальной обстановке.</li> <li>Перед началом войны имела место неэффективная структура высшего военного командования. Сведения разведки не могли быть использованы в полной мере. Складывались даже такие парадоксальные ситуации, когда Нарком Обороны и Начальник Генерального штаба были убеждены в необходимости приведения войск приграничных округов в состояние повышенной боевой готовности, но не могли это реализовать.</li> </ol> <p>Названные факторы действовали в предвоенный период, в первые дни и в первые месяцы войны. Они были устранены в результате самоотверженного труда всего народа, энергичных и умелых мер руководства страны (ГКО — Государственный Комитет Обороны) к середине войны, мне представляется — ко времени Сталинградской битвы. Но справедливо указать, что в первые дни войны не было бы столь значительной трагедии, если бы войска Красной Армии были бы готовы к отражению атаки. Маршал К.А. Мерецков («На службе народу», М. 2003 г.) четко формулирует: <q>Отказ Сталина привести войска в боевую готовность — это его крупнейшая ошибка</q>. Принятое у нас утверждение — <q>Советский Союз 22 июня подвергся вероломному и внезапному нападению</q> — не вполне точно. В действительности нападение было вероломным (договор нарушен), но вряд ли его правильно называть «внезапным» или «неожиданным», поскольку сведений об усиленной подготовке противника к нападению было более, чем достаточно.</p> <p>Из всего изложенного встает сложнейший вопрос о характеристике роли Сталина в войне. Представляется невозможным оспорить заключение о том, что тяжелейшее начало войны в очень большой степени обусловлено политическими ошибками Сталина и его конкретными просчетами. Однако это утверждение не означает намерения в какой-то мере понизить роль Сталина в достижении Победы. В течение всей войны И.В. Сталин был Верховным Главнокомандующим, Председателем Государственного Комитета Обороны, занимал посты Председателя Совета народных комиссаров, Народного комиссара (министра) обороны. Он был главой государства, одержавшего Победу. Во время войны Сталин пользовался доверием подавляющего большинства населения Советского Союза. Читая воспоминания Жукова и Рокоссовского, можно убедиться в том, что в период войны эти выдающиеся Маршалы с уважением и полным доверием относились к Сталину. Могу свидетельствовать, что и в действующей армии авторитет Сталина, доверие к нему были огромны. Имя Сталина было символом.</p> <p>В настоящее время в нашем обществе оценки роли Сталина в истории страны полярно противоположны, и это естественно и неизбежно. Мое восприятие таково: хотелось бы отделить Сталина — Верховного Главнокомандующего от Сталина — политика, два десятилетия обладавшего ничем не ограниченной властью.</p> <p>Автор статьи — не историк, тем более не военный историк. Допускаю, что выводы статьи покажутся специалистам излишне самоуверенными. Но, повторяю, что материал статьи — это результат моих личных воспоминаний и убеждений, результат внимательного обдумывания и сопоставления сведений из указанных в начале статьи источников.</p> <p>Пользуюсь случаем, как ветеран старшего поколения, поздравить всех универсантов с Великим Праздником Победы, праздником торжественным, радостным и печальным. Праздник Победы стал в России самым всеобщим, главным Государственным Праздником.</p> <hr width="33%" /><ol> <li>«Новейшая история отечества, XX век» в 2^х томах, под ред. А.Ф. Киселева и Э.М. Щагина, М. 1999 г.</li> <li>«История России, XX век», под ред. А.В. Ушакова, М. 1999 г.</li> <li>«Русская История», А.Ю. Дворниченко и др. СПб, 2000 г.</li> <li>«Курс Советской истории», А.К. Соколов, В.С. Тяжельников, М. 2000 г.</li> <li>«История Советской России», И.С. Ратьковский, М.В. Худяков, СПб, 2001 г.</li> <li>«История России», под ред. М.Н. Зуева и А.А. Чернобаева, М. 2001 г.</li> <li>«Новейшая история зарубежных стран. XX век», учебник для 10—11 классов, под ред. А.М. Родригеса, М. 2000 г.</li> <li>«История России», пособие для поступающих в ВУЗ’ы, под ред. М.А. Зуева, М. 2000 г.</li> <li>«История России», учебник для 11 класса, А.А. Левандовский и Ю.А. Щетинов, М. 2005 г.</li> </ol></div>

<div class="feed-description"><div class="zre_well"><strong>Воспоминания и мысли о начале Великой Отечественной войны и предвоенных годах</strong></div> <p><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Время идет и остается совсем мало людей, кто прошел войну и помнит ее начало и события предвоенных лет. Приближается 63 годовщина Победы и я все более убеждаюсь в том, что в нашей литературе нет достаточно обстоятельного и объективного описания предвоенных лет и начала войны, несмотря на то, что есть официальные издания истории ВОВ, опубликованы и неоднократно изданы воспоминания наших выдающихся военоначальников, маршалов Советского Союза, есть хорошая художественная литература о войне, изданы альбомы, написано большое число учебников по новой и новейшей истории нашей страны. Особенно существенно, что в учебниках для ВУЗ’ов, и для старших классов средней школы слабо отражен сложнейший период в истории нашей Родины.</p> <p>Новому поколению, студентам трудно понять, почему летом 1941 года война началась так тяжело. Почему при большой численности Красной Армии, при превосходстве (или равенстве с противником) в количестве самолетов, танков, артиллерийских орудий, за три первые недели гитлеровцы заняли обширные территории, кадровая армия понесла миллионные потери, почему в первый день войны (даже в первое утро) наши войска потеряли 1200 самолетов, практически всю прифронтовую авиацию, большую часть танков и т.п. Каковы главные факторы, определившие такое развитие событий?</p> <p>В Советской военной энциклопедии о начале войны написано так. <q>Не все намеченные материально-технические и организационные мероприятия по укреплению обороны страны удалось осуществить, сыграли свою роль и просчеты в оценке возможного времени нападения на СССР, упущения в подготовке и в отражении первых ударов» и еще «На рассвете 22 июня без объявления войны, вероломно нарушив договор о ненападении, немецкие войска вторглись в пределы Советского государства.</q></p> <p>Конечно, этого мало для понимания произошедших событий. Начиная статью, я старался привести в порядок свои воспоминания. Я закончил школу (получил аттестат) за день до начала войны. Но и ранее, будучи учеником старших классов, внимательно следил за политической обстановкой. Несмотря на глубокую старость у меня сохранилась хорошая память. И еще мне приходилось с моим товарищем Г.П. Самосюком (он долгое время был директором НИИ математики и механики нашего Университета) вспоминать время начала войны. Георгий Петрович, светлая ему память, встретил войну на Западной границе в кадровой армии и закончил ее на Дальнем востоке, с небольшими перерывами из-за ранений.</p> <p>Но, разумеется, воспоминаний мало для суждений о такой сложной проблеме. При подготовке статьи была проведена значительная работа с доступной литературой. Я прочитал соответствующие разделы в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» (М. 1963, под общей редакцией П.Н. Поспелова, 2^й том под ред. Н.А. Фокина), книгу «Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история» (М. 1970, под ред. Н.М. Минасяна). Ознакомился с воспоминаниями маршалов Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, А.М. Василевского, К.А. Мерецкова. Использовал статьи сборников «Великая Отечественная война. Правда и вымыслы» (изданы по инициативе Совета ветеранов СПбГУ, под ред. И.П. Зиновьева). В частности, статьи Б.А. Ширяева «Международная обстановка в Европе накануне второй мировой войны» (выпуск 3) и В.А. Кутузова «Спецслужбы СССР и проблема внезапного нападения» (выпуск 4). Были полезны некоторые статьи в заслуживающих доверия газетах («Известия», «Российская газета», «Аргументы и факты»). Существенно, что достаточно внимательно были просмотрены несколько учебников, изложение в них интересующего нас периода.</p> <p>В самом начале хочу отметить, что, по моему впечатлению, наиболее полное представление и о начале войны, и о ее ходе, о последнем предвоенном годе можно получить при внимательном чтении Георгия Константиновича Жукова «Воспоминания и размышления» (3 тома, М. 1983 г, пятое издание).</p> <p>События начала войны и предвоенных лет в различных источниках описываются далеко не однозначно, часто противоречиво. Дальнейший материал статьи — не пересказ разных мнений, не обзор прочитанных источников. Это результат ретроспективного обдумывания и сопоставления различных фактов, синтез сведений из указанных источников и воспоминаний автора. При этом автор не уходил от критической оценки действий политического и военного руководства страны, что характерно для многих учебников. Автор полагает, что знание всех трудностей обсуждаемого периода не умаляет, а, наоборот, возвышает величие подвига Победы.</p> <hr /> <h2>Репрессии в Красной Армии в 1937–38 гг.</h2> <p>Известно, что в 37–38 годах были проведены массовые репрессии командного состава Красной Армии. Из Армии было уволено по политическим мотивам до 30–40 тысяч офицеров. При этом особенно жестоко было репрессировано высшее звено командного состава, около 45 процентов офицеров начиная с командира дивизии и выше, до 80% — от командира корпуса и выше. Из 5 маршалов на службе остались двое — Ворошилов и Буденный. Маршалы Тухачевский и Блюхер были расстреляны, Маршал Егоров уволен в отставку. Были приговорены к расстрелу все заместители наркома обороны (наркомом был Ворошилов, первым заместителем — Тухачевский), начальник главного политического управления Гамарник, командующий Белорусским военным округом командарм 1^го ранга Уборевич, командующий Киевским особым военным округом, командарм 2^го ранга Якир и многие другие крупные военоначальники. Массовые репрессии прошли в Военно-морском флоте, в органах разведки, в промышленных наркоматах, включая наркоматы и предприятия оборонной промышленности, в наркоматах иностранных дел, внутренних дел (НКВД, позднее НКГБ).</p> <p>Репрессии в Армии были заключительной стадией широкий репрессий в стране, начавшихся в декабре 1934 года, сразу же после убийства С.М. Кирова (1 декабря 1934 года). Репрессии нанесли огромный ущерб стране, ее обороноспособности. О масштабах репрессий руководящих деятелей промышленности, армии, партийных и советских органов можно судить по таким цифрам: из числа делегатов XVII съезда партии («Съезд Победителей», 1934 год), 1961 человека в последующие 4 года было репрессировано (расстреляно) 1108, а из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных съездом, — 98. Представляется безусловным вывод о том, что репрессии в Армии явились одним из основных факторов, обусловивших поражение в начальной стадии войны. Надо отметить, что это обстоятельство признавалось и в официальных источниках Советского периода. Приведу цитату из «Истории Великой Отечественной войны»: <q>Некоторые военные руководители и их штабы оказались не подготовленными к решению тех исключительно сложных задач, которые встали перед ними в первый же день войны. Это объяснялось тем, что старые опытные полководцы (М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, В.К. Блюхер, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, А.И. Корк и многие другие), длительное время стоявшие во главе Вооруженных Сил, стали жертвами необоснованных массовых репрессий</q> (Том II, часть I, гл. 3). К этому следовало бы добавить, что отсутствие опытных командующих сказалось не только в действиях в первые дни войны, но еще в большей степени на подготовке приграничных соединений к отражению возможного нападения. Невозможно представить, чтобы командармы Уборевич и Якир, имея сведения от своей разведки, сообщения перебежчиков, визуально наблюдая концентрацию танков противника около границы, не нашли бы способов привести вверенные им войска в состояние боевой готовности, даже не имея указаний наркома обороны и Генерального штаба.</p> <p>Можно отметить, что Г.К. Жуков и другие маршалы в своих воспоминаниях неоднократно пишут о недостатке опытных командиров высшего звена, но никто из них не упоминает о репрессиях, не используют даже слово «репрессии». При этом Г.К. Жуков в первых главах трилогии весьма положительно отзывается о Тухачевском, Уборевиче, Блюхере, Егорове, но в последующих главах о них не вспоминает. К.К. Рокоссовский не пишет о том, что был в заключении с 1938 до марта 1940 года, К.А. Мерецков не вспоминает, что июль 1941 г. провел в тюрьме на Лубянке.</p> <p>Можно отчасти согласиться с мнением, что столь жестокие репрессии в отношении высших военачальников, уничтожение командиров, имевших опыт руководства военными действиями в Испании и на Дальнем Востоке, связан с тем, что эти командиры, активные участники гражданской войны, были ранее связаны с Л. Троцким, который, как известно, в годы гражданской войны был председателем Реввоенсовета, фактическим главнокомандующим вооруженными силами Республики. Это подтверждается и тем обстоятельством, что из всех родов войск мало пострадала от репрессий кавалерия, где многие командиры в гражданскую войну входили в Конармию Буденного. Конармия, Буденный и Ворошилов, были в малой степени связаны с Троцким.</p> <p>В учебниках истории, из числа названных выше, обстоятельно написано о репрессиях в Армии, их значении [1,2,6]. В [2] даже приводится высказывание А.М. Василевского — <q>без 37 года возможно не было бы и войны в 1941 году</q>. В большей же части учебников о репрессиях в Армии или не пишут, или упоминают двумя-тремя фразами.</p> <p>Я помню годы репрессий. Тогда на всех предприятиях, в учреждениях и даже в школе проходили массовые митинги и собрания с единогласным осуждением подсудимых и требованиями их жестокого наказания. Газеты выходили в расширенном объеме и почти полностью были заполнены протоколами признательных показаний подсудимых и сообщениями о митингах. Не все считали, что обвинения справедливы и подсудимые, военные и гражданские, на самом деле являются шпионами многих государств и т.п. Думаю, что в Ленинграде так думали около 15–20% населения. Но никто не имел представления о масштабах репрессий, люди считали, что процессы отражают острую борьбу в высших эшелонах власти. Вообще же, я полагаю, что и до настоящего времени не определены главные мотивы организации репрессий. Нельзя исключить, что важнейшую роль играли очень тяжелые черты характера И.В. Сталина. Были уничтожены почти все активные участники Октябрьской революции и Гражданской войны, событий, где роль Сталина была скромной. Репрессированные военные деятели, в силу своего прошлого, вероятно никак не были готовы поддерживать безмерный культ Сталина.</p> <p>Этот печальный раздел статьи все же можно завершить на оптимистической ноте. Русский народ, народы России и Советского Союза, могут гордиться тем, что уже к середине войны у нас появилась целая плеяда выдающихся военачальников, способных с успехом руководить боевыми действиями армий и фронтов. Их имена мы знаем и помним. И оборонная промышленность в последний предвоенный год и в годы войны работала очень эффективно.</p> <hr /> <h2>События 1939 и 1940 годов</h2> <p>К началу 1939 года для всех стран стало очевидным, что Германия весьма значительно расширила армию, увеличила военный потенциал и Гитлер готовится начать войну. Но не было ясно — с кем и когда? Какую страну Гитлер наметил объектом нападения после Чехословакии?</p> <p>Летом 1939 года проходили переговоры между СССР, Англией и Францией о противодействии Гитлеру. Главная часть переговоров, встреча военных делегаций трех стран, проходила в Москве с 12 по 21 августа 1939 года. Я помню это время. В наших газетах появлялись очень краткие сообщения о проходящих встречах делегаций.</p> <p>В настоящее время я прихожу к заключению, что эти переговоры в большой степени были фарсом. Ни одна из сторон, по сути, не стремилась к соглашению, к организации совместного противодействия возможной агрессии. Англия (премьер-министр Чемберлен) и Франция (премьер-министр Даладье) в действительности, в широком плане, были заинтересованы в войне Германии с СССР, для Советского Союза было желательно направить агрессию Германии на Запад. Эти мои заключения можно подтвердить тем, что переговоры вели делегации, не имеющие достаточных полномочий и составленные из второстепенных лиц. В такой сложной и напряженной обстановке не было встреч министров обороны, министров иностранных дел, не было даже предложений о контактах высших руководителей государств. Если бы были истинные стремления к достижению серьезных результатов, то подобные встречи были бы неизбежны.</p> <p>Переговоры военных делегаций были прерваны 21 августа, а уже 23 августа в Москву прилетел Риббентроп для заключения договора о ненападении между Германией и СССР. В ночь на 24 августа пакт о ненападении был подписан, были подписаны и секретные дополнения (протоколы) к пакту, определившие фактически раздел Восточной Европы (наши правительства признали существование этих протоколов только в 1989 году, их текст до настоящего времени полностью не известен). Как оценивать эти важнейшие соглашения?</p> <p>Президент В.В. Путин в одном из зарубежных интервью в 2005 году сказал: <q>С целью обеспечения своих интересов и своей безопасности на западных рубежах Советский Союз пошел на подписание пакта Молотова-Риббентропа</q>. Действительно, этим шагом была полностью ликвидирована опасность совместных действий Германии и западных держав против СССР, которые представлялись возможными в то время. Была устранена опасность войны с Германией на какой-то период.</p> <p>Но договор с Германией имел и негативные последствия. Через 6 дней, уже 1^го сентября 1939 года немецкие войска начали наступление на Польшу, была начата активная часть второй мировой войны. 17 сентября части Красной Армии вступили в восточные районы Польши. Позднее войска СССР заняли Бессарабию (Молдавию), были введены в Прибалтийские страны. Территория СССР была расширена почти до границ дореволюционной Российской Империи. Население выросло на 14 млн. человек. Однако, по моему мнению, это не было полезно для дальнейшей судьбы СССР, во всяком случае в военном отношении. Секретными протоколами были определены новые государственные границы СССР, по существу определено положение будущих фронтов. Граница СССР была сдвинута на запад на 200–600 км. Новая граница не была подготовлена к оборонительным боям, ко времени начала войны на ней не было завершено создание УР’ов (укрепленных районов), многие построенные ДОТ’ы не имели артиллерии, были снабжены только пулеметами, граница проходила по территориям, где значительная часть населения была враждебно настроена по отношению к СССР и его армии. Поэтому не удивительно, что в ночь на 22 июня в пограничной полосе были открыты широкие возможности для диверсантов. В частности, известно, что была перерезана практически вся проводная связь между воинскими соединениями, связь с вышестоящими штабами. В общем, новые границы были много хуже подготовлены к отражению вторжения, чем прежняя граница, на которой были хорошо спланированные и эшелонированные укрепления, имелась развитая дорожная сеть. На старой границе, от Финского залива до Черного моря были удачные естественные рубежи обороны. Не севере — река Нарва, Чудское озеро, река Великая. На юге граница шла по Днестру. В центре были леса и болота Белоруссии, недалеко от границы — река Березина. Ко времени начала войны укрепления на старой границе оказались запущенными, старая граница не стала вторым рубежом обороны.</p> <p>Можно с достаточной определенностью считать, что неудачное расположение новой границы, ее слабая подготовленность к обороне, являются существенным фактором, определившим тяжелые поражения в самом начале войны.</p> <p>Возможно, что недостаточное внимание к укреплению новой границы СССР связано с существовавшей в то время наступательной доктриной ведения войны. Ее суть состояла в том, что при нападении на СССР боевые действия советских войск должны быть до предела решительными, вторгшиеся части быстро уничтожены и война перенесена на территорию противника. Эта привлекательная схема способствовала распространению иллюзий о легкой победе в войне. На эти обстоятельства указывает, в частности, А.М. Василевский (А.М. Василевский, «Дело всей жизни», М. 1990, седьмое издание). Кроме того, доктрина наступательной обороны в какой-то мере снижала внимание к разработке стратегии оборонительной войны на своей территории, к организации резервных рубежей обороны.</p> <p>Не вызывает сомнения, что договор о ненападении между СССР и Германией не рассматривался обеими сторонами как надежный и долговременный. Известен текст выступления Гитлера перед генералами вермахта уже в ноябре 1939 года. Текст таков: <q>Впервые в истории нам приходится вести борьбу на одном фронте, другой фронт в настоящее время не опасен… Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе…</q>. Можно не сомневаться в том, что Сталин знал о планах Гитлера.</p> <p>Важным событием рассматриваемого периода была финская кампания, война с Финляндией. Она продолжалась с 30 ноября 1939 года до 12 марта 1940 г. Я помню то время. Война была очень непопулярна в народе, вызывала раздражение. Были известны значительные потери. В Ленинграде было почему-то введено затемнение, на окна было предложена наклеивать полоски бумаги на случай обстрела или бомбардировки. За всю войну в Ленинграде и его окрестностях не разорвался ни один снаряд. Да у Финляндии и не было для обстрела ни средств, ни желания.</p> <p>Для нас, в связи с темой статьи, существенно, что финская кампания обнаружила крупные недостатки Красной Армии, некоторые авторы называют их «вопиющими». Проявились недостатки в тактической подготовке командиров, в качестве вооружений, в снабжении Армии. Эти обстоятельства были ясны и руководству страны, известны и противнику. В частности, начальник штаба сухопутных войск вермахта, генерал Гальдер в 1939 писал: <q>офицерский корпус Красной Армии очень плох, он много слабее, чем был в 1933 году</q>. Войсной с Финляндией авторитет Красной Армии был подорван. Явным стало различие в готовности к боевым действиям нашей и немецкой армий. Красная Армия в течение нескольких месяцев штурмовала линию Маннергейма на Карельском перешейке, неся при этом большие потери. В то же, практически, время, немецкая армия обошла и прорвала более мощную линию Мажино за несколько дней, с минимальными потерями, за месяц разгромила Францию, заняла Париж.</p> <p>Думаю, что финская кампания дала сильный стимул для оборонной промышленности, разработке более современных вооружений. За 1940 г., начало 1941 года было освоено производство новых самолетов – истребители Як-1 и Миг-3, бомбардировщик Пе-2, штурмовик Ил-2, хороших танков Т-34 и КВ (лучших в то время), созданы первые образцы многоствольных минометов («Катюша»). Для интенсификации производства (вероятно) были установлены суровые правила жизни — запрет на самовольный переход на другую работу, наказания за опоздания на работу — если опоздание более 20 минут, то провинившийся работник наказывался судом. Помню, как в те годы, утром перед 9 часами, можно было видеть на улицах большое число людей, бегущих на работу. Крестьяне (колхозники) не имели паспортов и не могли куда-либо уехать из своего села (по сути, оказались государственными крепостными).</p> <p>Весною 1940 года из тюрем были освобождены около 10 тысяч офицеров (в их числе — Рокоссовский).</p> <hr /> <h2>Состояние Красной Армии в предвоенный период</h2> <p>Ряд недостатков, вскрытых финской кампанией, были устранены, но многие сохранились. Новое оружие (самолеты, танки, артиллерия) поступало на вооружение, но они все же до июня 1941 года составляли небольшую часть общего количества. Мы имели более чем Германия самолетов и танков по численности, но преобладали старые и требующие ремонта машины. Большая часть дивизий были укомплектованы штатами только на 50–60 процентов. Материальное обеспечение оставалось слабым. К.К.Рокоссовский («Солдатский долг», М. 2002 г.), назначенный перед войной командиром механизированного корпуса, пишет, что в корпусе остро недоставало хороших танков и автомашин, боеприпасов, горючего, средств связи и др.</p> <p>В связи с состоянием армии можно вспомнить об утверждениях некоторых зарубежных историков и отечественных авторов (В. Суворов «Ледокол», М. Солонин «23 июня») о якобы превентивной войне Гитлера, о том, что Сталин готовился начать войну с Германией 10 июля, но Гитлер его опередил. Я не читал названные книги, но знаю, что авторы, особенно М. Солонин, подтверждают свои мнения документами. Однако, нельзя полагаться на какие-то документы, когда значительная часть важнейших документов все еще не рассекречена. Недоступна большая часть Сталинских документов, закрыты сведения о переговорах Молотова и Риббентропа, даже в Англии все еще секретны сведения о высадке Гесса в Шотландии в 1940 году. Но еще более убедительное доказательство беспочвенности домыслов о превентивной войне состоит в том, что Красная Армия в 1941 году была совершенно не готова к наступательной войне. Однако нельзя исключить, что в какое-то время у И.В. Сталина были планы разделаться с Гитлером в следующем году, особенно тогда, когда можно было предполагать, что немецкая армия будет ослаблена боями на Западе, «завязнет» на линии Мажино. Такие суждения косвенно подтверждаются тем, что новая граница была плохо приспособлена к обороне, и удобна для наступления. На границе укрепления были построены очень близко к переднему краю, не было достаточного эшелонирования оборонительных сооружений. И другое обстоятельство — к июню 1941 года в составе Красной Армии было 14 (или 16) кавалерийских дивизий, они были укомплектованы штатами даже лучше, чем пехотные и моторизованные дивизии. Но кавалерия — это род войск мало полезный при оборонительных боях и очень ценный для наступательных операций в некоторых условиях.</p> <p>При названных выше недостатках в обеспечении Красной Армии мне представляется, что один из самых существенных просчетов состоял в отсутствии в Армии современных средств связи. Радиосвязь была развита очень слабо, не только полки, но и дивизии ее не имели. Автор статьи на фронте довольно продолжительное время служил офицером в штабе стрелкового полка и по своему малому опыту знает, что нарушения связи даже на уровне штаб полка — штаб дивизии или штаб полка — батальоны приводило к существенным трудностям. В Красной Армии в начале войны преобладала проводная связь, которая, естественно, не могла быть реализована при массовом отступлении. Можно представить, в каком тяжелейшем положении оказались командующие фронтами, когда не могли установить состояние и расположение корпусов и даже целых армий. Яркая иллюстрация названных обстоятельств есть в большой статье «Черные дни 50^й армии» (газета «Известия» от 21 апреля 2005 года, № 68). В статье приводятся материалы дневника офицера штаба армии.</p> <p>Очень важным является неэффективность организации в предвоенный период высшего военного командования в Советском Союзе. Не было официального поста Верховного Главнокомандующего, его функции в полном объеме выполнял И.В. Сталин, и выполнял таким образом, что ни одно более или менее существенное решение не могло быть принято без его одобрения (И.В. Сталин был официально назначен Верховным Главнокомандующим Постановление Президиума Верховного Совета СССР 8 августа 1941 года). Существовали отдельно Народные комиссариаты обороны (нарком — маршал С.К. Тимошенко) и Военно-Морского флота (нарком адмирал Н.Г. Кузнецов). При этом между двумя наркоматами не было достаточного взаимодействия. На это обстоятельство указывает Г.К. Жуков. Проблемы Военно-Морского флота обсуждались у Сталина без участия Наркома обороны и Начальника Генерального штаба. Еще более существенно, что Разведывательное управление (начальник РУ генерал Голиков) не было подчинено ни наркому обороны, ни Генеральному штабу. Генерал Голиков регулярно делал доклады непосредственно Сталину, и их содержание не было известно Тимошенко и Жукову. В системе НКВД, в подчинении Берия, существовала отдельная разведывательная сеть. Свою систему получения разведданных имели штаб Военно-Морского флота, штабы приграничных военных округов. Не было какого-либо центра, который мог бы обобщать и анализировать всю разведывательную информацию, в какой-то степени отделить полезную информацию от потока дезинформации. Очень тяжелое состояние разведки ярко иллюстрирует такой факт: одним из наиболее эффективных зарубежных резидентов был Рихард Зорге, сейчас его имя широко известно. Р. Зорге передавал такие донесения:</p> <blockquote> <p>в конце мая 41 года — «Германия сосредоточила против СССР 9 армий и 150 дивизий»;</p> <p>5 июня — «Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремление окружить группы войск»;</p> <p>15 июня — «Война будет начата 22 июня». Важнейшее сообщение.</p> </blockquote> <p>Как ни удивительно, но Г.К. Жуков узнал имя Р. Зорге только после окончания войны (Жуков, т. I, стр. 294). Вообще Начальник Генерального штаба и Нарком обороны ничего не знали о важнейших сведениях разведки (Жуков, т. I, стр. 296). К вопросам разведки еще возвратимся в следующем разделе настоящей статьи. Здесь же отметим, что существенные сведения о внешней разведке и деятельности спецслужб содержатся в упомянутой ранее статье В.А. Кутузова и в статье «Все вели двойную игру», опубликованной в Российской газете (номер от 27 апреля 2005 года, № 87).</p> <hr /> <h2>Предвоенный месяц и первые дни войны</h2> <p>Конец мая и начало июня по внешнему впечатлению страна жила в обычном режиме. В действительности же обстановка быстро накалялась. Из самых различных источников – от советских разведчиков, от дипломатических представительств, от руководителей ряда иностранных государств – поступали сведения об усиленной концентрации гитлеровских войск на Советской границе, сведения о возможном скором начале войны. Даже посол Германии в СССР граф Шуленбург в неофициальной беседе с послом СССР в Германии Деканозовым дал понять, что слухи о близкой войне следует воспринимать серьезно. (Шуленбург в 1944 г. был казнен за участие в подготовке покушения на Гитлера).</p> <p>Однако И.В. Сталин был твердо убежден, что нападение Гитлера на СССР не может случиться ранее весны следующего года. Г.К. Жуков, анализируя свои встречи со Сталиным, пишет: «все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием — избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что ему это удастся».</p> <p>Сталин не доверял сведениям разведки (в том числе и Р. Зорге), опасался провокаций, стремился строго соблюдать все положения договора с Германией. Известно, что поставка в Германию стратегических материалов — нефти, зерна, марганцевой и хромовой руды — продолжались буквально до последнего предвоенного дня.</p> <p>В июне следует отметить такие события: 14 июня Жуков и Тимошенко на встрече со Сталиным настаивали на приведении войск пограничных округов в состояние повышенной боевой готовности. Предложение не было принято. Сталин опасался, что такой шаг может спровоцировать начало войны и считал, что существующих на границе войск достаточно для отражения предполагаемого вторжения (Жуков, том I, стр. 297–298).</p> <p>Здесь можно отметить, что И.В. Сталин, безусловно талантливый политик (другое дело, что его талант далеко не всегда приносил благо народу), все же не имел ни военного образования, ни опыта руководства войсками. Эти обстоятельства, я полагаю, сказывались на ряде его решений.</p> <p>В тот же день, 14 июня, было опубликовано сообщение ТАСС, смысл которого состоял в опровержении слухов о возможном нападении Германии.</p> <p>15 июня поступило сообщение Р. Зорге о начале войны 22 июня.</p> <p>Следует отметить, что Сталин находился в тяжелейшей ситуации. На него обрушился поток разноречивой информации, где правдивая информация была перемешана с целенаправленной дезинформацией. Сталин, никому не доверяя, должен был сам разбираться в поступающих сведениях, и по существу единолично принимать важнейшие решения. Невероятная нагрузка для одного человека. Кроме того, вполне вероятно, что Сталин не получал вполне объективной информации. Есть основания предполагать, что начальник РУ генерал Голиков, зная о том, что четыре его предшественника на этом посту были репрессированы, боялся быть пятым и докладывал Сталину в основном ту информацию, которая отвечала его мнению. С таким предположением согласен Г.К. Жуков. Но информация поступала не только из РУ. Независимая сеть разведки была, как уже указывалось, в системе НКВД, при штабе Военно-морского флота, при штабах военных округов. При этом во многих случаях донесения на имя Сталина от ответственных лиц, где сообщались конкретные данные об угрозе нападения, заканчивались фразами о том, что это, вероятно, дезинформация. В таком стиле формулировались даже сообщения о показаниях перебежчиков.</p> <p>Возможно, что наиболее далекая от истины информация к Сталину поступала из сети НКВД. Известно, что в мае 1941 Берия писал Сталину: <q>Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет</q>. Он же, Берия, 21 июня, за день до начала войны в официальном обращении к Сталину настаивал на срочном отзыве и наказании посла в Германии Деканозова и военного атташе Тупикова за поступающую от них дезинформацию о готовящемся нападении на СССР, с наступлением в направлении Москвы, Ленинграда и Киева.</p> <p>Признаюсь, что при чтении некоторых материалов у меня складывалось впечатление, что в предвоенный период многие лица, занимающие высокие посты в государстве и в системе Вооруженных сил, боялись гнева Сталина не в меньшей степени, чем нападения противника, или, во всяком случае, считали совершенно невозможным противоречить Сталину или сомневаться в правильности его решений.</p> <p>К концу дня 21 июня из штабов Киевского и Прибалтийского округов поступили сведения о новых перебежчиках (немецких военнослужащих антифашистов), сообщавших что наступление немецких войск назначено на четыре часа утра 22 июня. Только после этого было наконец принято решение о приведении войск на границе в состояние боевой готовности. Директива № 1, содержащая приказ о приведении всех частей в полную боевую готовность, была отправлена в штабы приграничных военных округов в 0 часов 30 минут 22 июня. В этой же директиве приказывалось <q>перед рассветом 22.6.41 г рассредоточить по полевым аэродромам и замаскировать всю авиацию</q>. Естественно, что директива запоздала и не могла быть выполнена расположенными на границе частями и соединениями.</p> <p>Своевременно были приведены в боевую готовность только корабли Военно-Морского флота по самостоятельному (и смелому по тому времени) приказу адмирала Н.Г. Кузнецова. И корабли Черноморского флота под командованием адмирала Октябрьского успешно отразили воздушные налеты.</p> <p>Приходится констатировать, что в первый день войны (и в первые дни) высшее военное командование в Москве, Ставка верховного командования, Генеральный штаб, не имели представления о реальном положении на фронте, о размере постигшей Армию катастрофы.</p> <p>В 6³⁰ утра в округа была направлена директива № 2, содержащая приказ <q>всеми силами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их, но границу не переходить</q>. В 17 часов 22 июня последовала директива № 3 с приказом в двухдневный срок разгромить противника и перенести боевые действия на его территорию.</p> <p>Очевидно, что эти директивы совершенно не отвечали реально сложившейся обстановке.</p> <p>В действительности же обстановка была следующей. В 3 часа 30 минут 22 июня гитлеровские войска начали мощную артиллерийскую подготовку и перешли в наступление по всему фронту от Балтийского до Черного моря. Уже к концу дня 22 июня им удалось на значительных участках фронта углубиться на территорию СССР на 30–50 км. Дальнейший ход войны хорошо известен.</p> <p>Исключительно важно, что утром 22 июня войска Красной Армии были действительно застигнуты врасплох. Подразделения не были выведены на боевые позиции, многие части к моменту нападения находились на казарменном положении, самолеты и танки не были рассредоточены и замаскированы, не были готовы к действиям (заправлены горючим) и т.п.</p> <p>Командование фронтов (округа уже 22 июня были преобразованы во фронты) уже к концу первого дня войны в значительной степени потеряли возможности управления войсками, особенно на Западном фронте. 23 июня постановлением Президиума Верховного Совета была объявлена мобилизация военнообязанных 1905–1918 гг. рождения.</p> <p>Здесь необходимо подчеркнуть, что многие части и соединения Красной Армии оказывали мужественное сопротивление наступающему противнику. Если же при этом оказывалось возможным при обороне опираться на подготовленные укрепления, то сопротивление оказывалось исключительно упорным и длительным (Брестская крепость, оборона Севастополя). Но многие части не имели средств противостоять атакам тяжелых танков. Сопротивляться танкам без подготовленных позиций (хотя бы траншейных окопов) практически невозможно. А именно в таком положении оказывались многие части и соединения Красной Армии в первые дни войны. Относительно близко к границе в основном находились пехотные дивизии. В пехотных полках почти не было средств борьбы с танками — имевшиеся 45-миллиметровые легкие пушки и противотанковые ружья (ПТР) оказывались практически бесполезными, времени на создание инженерных (земляных) оборонных систем в условиях отступления не было. Танковые дивизии, имевшие в своем распоряжении новые танки (Т-34, КВ) были дислоцированы на значительном расстоянии от линии фронта. Эти обстоятельства оказали существенное влияние на ход войны в самом начальном периоде. В их реальности я мог убедиться и на своем опыте (в марте 1944 года наша дивизия должна была отражать атаки танковых дивизий СС южнее Будапешта).</p> <p>23 июня была создана Ставка Верховного командования Красной Армии во главе с Маршалом С.К.Тимошенко, Народным комиссаром обороны. С 24 июня начали регулярно публиковаться Сводки главного командования о ходе военных действий. Приведу дословно тексты Сводок за неделю с 24 по 30 июня. Это даст возможность реальный ход боев, покажет, какую информацию имело население. Тексты сводок приведены по дневникам моей бабушки, Анны Федоровны Морачевской. В свои 75 лет она записывала все сводки, от первого до последнего дня войны, в самодельных тетрадях. Эти тетради, как пример скромного патриотизма, я передал в музей Университета.</p> <h2>Сводка за 24 июня</h2> <p>В течение 24 июня противник продолжал развивать наступление на Шауляйском, Каунасском, Гродненско-Волковысском, Кобринском, Владимир-Волынском и Бродском направлениях, встречая упорное сопротивление войск Красной Армии.</p> <p>Все атаки на Шауляйском направлении отбиты с большими потерями для противника. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк.</p> <p>На Гродненско-Волковысском и Брест-Пинском направлениях идут ожесточенные бои за Гродно, Кобрин, Вильно, Каунас.</p> <p>На Бродском направлении продолжаются бои крупных танковых соединений, в ходе которых противник несет тяжелые потери.</p> <p>Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В воздушных боях сбито 34 самолета противника.</p> <p>В Финском заливе потоплена подводная лодка противника.</p> <p>В ответ на двукратный налет на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу и Сулин. Констанца горит.</p> <p>В ответ на двукратный налет на Киев, Минск, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбили Данциг, Кенигсберг, Варшаву. Нефтебазы в Варшаве горят.</p> <h2>Сводка за 25 июня</h2> <p>Подвижные части противника развивают наступление на Виленском и Барановическом направлениях. Соединения советской авиации в течение дня вели успешную борьбу с танками противника на этих направлениях. В ходе боев отдельным танковым группам противника удалось прорваться в районы Вильно, Осимяны.</p> <p>Стремительным контрударом наши войска вновь овладели г. Перемышль.</p> <p>На Черновицком направлении наши войска отбили атаки противника, стремившегося форсировать р. Прут.</p> <p>На Бессарабском участке фронта наши войска прочно удерживают позиции на восточном берегу р. Прут</p> <p>Наша авиация бомбила Мемель и нефтегородок порта Констанца.</p> <p>В течение 25 июня сбито 76 самолетов противника, при этом 17 наших самолетов не вернулись на свои базы.</p> <h2>Сводка за 26 июня</h2> <p>На Минском направлении наши войска вели бои с продвигающимися танковыми частями противника. Бои продолжаются.</p> <p>На Луцком направлении в течение всего дня идут ожесточенные танковые бои с явным перевесом на стороне наших войск.</p> <p>На Черновицком направлении успешно отражены все попытки противника форсировать р. Прут.</p> <p>На Бессарабском участке фронта наши войска прочно удерживают за собой госграницу, отбивая атаки немецко-румынских войск.</p> <p>Наша авиация в течение дня бомбардировала Бухарест, Плоешти и Констанцу. Нефтеперегонные заводы в районе Плоешти горят.</p> <p>На советско-финляндской границе боевых столкновений наземных войск 26 июня не было.</p> <p>В Балтийском море потоплены 2 подводные лодки противника.</p> <p>Данные о количестве уничтоженных самолетов уточняются.</p> <h2>Сводка за 27 июня</h2> <p>На Шауляйском, Виленском и Барановическом направлениях наши войска продолжали отход на подготовленные позиции, задерживаясь для боя на промежуточных рубежах.</p> <p>На Луцком и Львовском направлениях упорные, напряженные бои.</p> <p>На Минском направлении наступление крупных танковых частей противника.</p> <p>В результате контрудара наших войск на этом направлении разгромлен крупный штаб противника, убит немецкий генерал, захвачены оперативные документы.</p> <p>На Бессарабском направлении наши части нанесли удар по противнику в районе Скулени, сорвав подготовку его наступления.</p> <p>На всем участке фронта от Перемышля до Черного моря наши войска прочно удерживают госграницу.</p> <h2>Сводка за 28 июня</h2> <p>В течение 28 июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели упорные бои, нанося противнику большие поражения.</p> <p>На Шауляйском направлении наши войска захватили много пленных, значительное количество которых оказалось в состоянии опьянения.</p> <p>На Минском направлении наши войска продолжали успешную борьбу с танками противника, противодействуя их продвижению на восток. По уточненным данным на этом направлении в боях 27 июня уничтожено до 300 танков 39^го танкового корпуса противника.</p> <p>На Луцком направлении в течение дня развернулось крупное танковое сражение, в котором участвуют до 4000 танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается.</p> <p>В районе Львова идут упорные напряженные бои с противником, в ходе которых наши войска наносят ему значительное поражение.</p> <p>При налете на район Тульча нашей авиацией уничтожено два монитора противника на р. Дунай.</p> <h2>Сводка за 29 июня</h2> <p>29 июня финско-немецкие войска перешли в наступление по всему фронту от Баренцова моря до Финского залива, стремясь прорвать наши укрепления по линии госграницы. Неоднократные атаки финско-немецких войск были отбиты. В результате боев за день противник, оставив сотни убитых и преследуемый огнем нашей артиллерии, отошел на свои укрепления.</p> <p>На Виленско-Двинском направлении попытки подвижных частей противника воздействовать на фланги и тылы наших войск, отходящих в результате боев в районе Шауляй, Кейданы, Поневеж, Каунас на новые позиции, успеха не имели.</p> <p>На Минском направлении усилиями наших наземных войск и авиации дальнейшее продвижение мотомеханизированных частей противника остановлено. Отходящие от госграницы наши пехотные части ведут ожесточенные бои и сдерживают продвижение моторизованных и пехотных войск противника на линии Лида – Волковысск.</p> <p>На Луцком направлении сражение крупных механизированных масс продолжается. Несмотря на ввод противником на этом направлении свежих танковых частей, все его попытки прорваться на Новоград-Волынском и Шепетовском направлениях не только отбиты, но и рядом последовательных и непрерывных ударов наших танковых войск и авиации, большая часть танковых и моторизованных войск противника разгромлена.</p> <p>По словам пленных, одна танковая дивизия противника в бою под Лидой полностью уничтожена.</p> <h2>Сводка за 30 июня</h2> <p>В течение 30 июня на всем протяжении советско-финляндской госграницы противник, наступавший накануне, отброшен нашими войсками. На Мурманском направлении идут ожесточенные бои с немецкими войсками, в ходе которых противник несет значительные потери.</p> <p>На Виленско-Двинском направлении наши войска ведут ожесточенные бои с мотомехчастями противника, которые пытаются прорваться в северо-восточном направлении. Численно превосходящему противнику наши войска противопоставляют упорство и быстроту маневра.</p> <p>На Минском и Барановическом направлениях наши войска ведут упорные бои с превосходящими силами противника, задерживая их продвижение на промежуточных рубежах.</p> <p>В районе Ровно продолжаются бои крупных танковых соединений. Все попытки противника прорваться на восток отбиты с большими для него потерями. Бои на этом направлении носили характер ожесточенных схваток танковых частей, в результате которых значительное количество немецких танков уничтожено.</p> <p>На Бессарабском участке фронта противник пытался вновь форсировать р. Прут, но быстрыми и решительными действиями наших войск эти попытки были отбиты с большими для него потерями.</p> <p>За истекший день кораблями военно-морского флота потоплены 2 подводные лодки противника в Балтийском море и одна в Черном море.</p> <p>Из приведенных сводок видно, как развивалась война в самом ее начале. Видно, с какими огромными трудностями встретилась Красная Армия. А сейчас мы знаем, что положение на фронте было еще более тяжелым, чем представлялось по сводкам того времени. В сводках не сообщалось о наших потерях, об окружении крупных соединений и целых армий. И это было, конечно, правильно. В Ленинграде среди населения нарастала тревога, но абсолютно не было какой-либо паники. Наоборот, люди стали более ответственно относиться к своим служебным обязанностям.</p> <p>Помню, что тревога возросла в самых последних числах июня. В Сводках появилось Минское направление (в Сводках самых первых дней были названия населенных пунктов Польши и Литвы, это казалось еще далеко), кроме того появились упорные слухи о недееспособности Сталина, удивляло его молчание. Речь Сталина 3 июля имела очень большое значение во многих отношениях. Ее содержание хорошо известно.</p> <p>Новая волна тревоги возникла в конце первой декады июля, когда в Сводках появилось Псковское, Витебское, Смоленское направления. Дальнейший ход войны хорошо известен.</p> <hr /> <h2>Заключение</h2> <p>Пришло время попытаться дать ответ на поставленный в начале статьи основной вопрос – каковы главные факторы, определившие трагические события в самом начале войны? Я рискну изложить свои соображения. Мне представляется, что правильно определить «долговременные факторы», не связанные с конкретными просчетами последних предвоенных дней.</p> <p>Полагаю, что правильно назвать такие факторы:</p> <ol> <li>К июню 1941 года Красная Армия испытывала острый недостаток в опытных командирах во всех звеньях, особенно в высшем звене, что было следствием репрессий 37–38 годов. Это сказалось не только в первые дни и недели войны, но и в предвоенные годы.</li> <li>Новая государственная граница, приграничные районы, в связи с рядом обстоятельств, не были достаточно подготовлены в качестве надежного оборонительного рубежа.</li> <li>Политическое и военное руководство страны было излишне привержено наступательной доктрине. Соответственно, в Генеральном штабе и в штабах приграничных округов не была отработана стратегия оборонительной войны на своей территории. Красная Армия, по своему состоянию на июнь 1941 года, не была готова к реализации названной доктрины.</li> <li>Красная Армия испытывала некоторый недостаток в современном вооружении, в материальном обеспечении, но особенно тяжело сказался недостаток в средствах связи. Не имея средств радиосвязи (и это в середине XX века), в обстановке отступления по широкому фронту, крупные соединения Армии не имели возможности организовать эффективное взаимодействие, командующие фронтами и армиями в большой степени потеряли рычаги управления войсками, а командование в Москве в течение нескольких дней не имело сведений о реальной обстановке.</li> <li>Перед началом войны имела место неэффективная структура высшего военного командования. Сведения разведки не могли быть использованы в полной мере. Складывались даже такие парадоксальные ситуации, когда Нарком Обороны и Начальник Генерального штаба были убеждены в необходимости приведения войск приграничных округов в состояние повышенной боевой готовности, но не могли это реализовать.</li> </ol> <p>Названные факторы действовали в предвоенный период, в первые дни и в первые месяцы войны. Они были устранены в результате самоотверженного труда всего народа, энергичных и умелых мер руководства страны (ГКО — Государственный Комитет Обороны) к середине войны, мне представляется — ко времени Сталинградской битвы. Но справедливо указать, что в первые дни войны не было бы столь значительной трагедии, если бы войска Красной Армии были бы готовы к отражению атаки. Маршал К.А. Мерецков («На службе народу», М. 2003 г.) четко формулирует: <q>Отказ Сталина привести войска в боевую готовность — это его крупнейшая ошибка</q>. Принятое у нас утверждение — <q>Советский Союз 22 июня подвергся вероломному и внезапному нападению</q> — не вполне точно. В действительности нападение было вероломным (договор нарушен), но вряд ли его правильно называть «внезапным» или «неожиданным», поскольку сведений об усиленной подготовке противника к нападению было более, чем достаточно.</p> <p>Из всего изложенного встает сложнейший вопрос о характеристике роли Сталина в войне. Представляется невозможным оспорить заключение о том, что тяжелейшее начало войны в очень большой степени обусловлено политическими ошибками Сталина и его конкретными просчетами. Однако это утверждение не означает намерения в какой-то мере понизить роль Сталина в достижении Победы. В течение всей войны И.В. Сталин был Верховным Главнокомандующим, Председателем Государственного Комитета Обороны, занимал посты Председателя Совета народных комиссаров, Народного комиссара (министра) обороны. Он был главой государства, одержавшего Победу. Во время войны Сталин пользовался доверием подавляющего большинства населения Советского Союза. Читая воспоминания Жукова и Рокоссовского, можно убедиться в том, что в период войны эти выдающиеся Маршалы с уважением и полным доверием относились к Сталину. Могу свидетельствовать, что и в действующей армии авторитет Сталина, доверие к нему были огромны. Имя Сталина было символом.</p> <p>В настоящее время в нашем обществе оценки роли Сталина в истории страны полярно противоположны, и это естественно и неизбежно. Мое восприятие таково: хотелось бы отделить Сталина — Верховного Главнокомандующего от Сталина — политика, два десятилетия обладавшего ничем не ограниченной властью.</p> <p>Автор статьи — не историк, тем более не военный историк. Допускаю, что выводы статьи покажутся специалистам излишне самоуверенными. Но, повторяю, что материал статьи — это результат моих личных воспоминаний и убеждений, результат внимательного обдумывания и сопоставления сведений из указанных в начале статьи источников.</p> <p>Пользуюсь случаем, как ветеран старшего поколения, поздравить всех универсантов с Великим Праздником Победы, праздником торжественным, радостным и печальным. Праздник Победы стал в России самым всеобщим, главным Государственным Праздником.</p> <hr width="33%" /><ol> <li>«Новейшая история отечества, XX век» в 2^х томах, под ред. А.Ф. Киселева и Э.М. Щагина, М. 1999 г.</li> <li>«История России, XX век», под ред. А.В. Ушакова, М. 1999 г.</li> <li>«Русская История», А.Ю. Дворниченко и др. СПб, 2000 г.</li> <li>«Курс Советской истории», А.К. Соколов, В.С. Тяжельников, М. 2000 г.</li> <li>«История Советской России», И.С. Ратьковский, М.В. Худяков, СПб, 2001 г.</li> <li>«История России», под ред. М.Н. Зуева и А.А. Чернобаева, М. 2001 г.</li> <li>«Новейшая история зарубежных стран. XX век», учебник для 10—11 классов, под ред. А.М. Родригеса, М. 2000 г.</li> <li>«История России», пособие для поступающих в ВУЗ’ы, под ред. М.А. Зуева, М. 2000 г.</li> <li>«История России», учебник для 11 класса, А.А. Левандовский и Ю.А. Щетинов, М. 2005 г.</li> </ol></div> 2020-05-02T09:04:32+03:00 2020-05-02T09:04:32+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3021-sonin-aleksej-konstantinovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Алексей Константинович Сонин<br />(1920 — 1941)</h2> <p><a href="images/memorial/Sonin_AK-02.jpg" target="_blank" class="jcepopup">Сонин родился 12 апреля 1920 г. в г. Любим Ярославской губернии в семье служащего.</a></p> <p>В 1939 г. он окончил СШ и поступил на химический факультет ЛГУ. Был одним из лучших спортсменов факультета. В июне 1941 г. Сонин сдал экзамены за 2-й курс Университета и был переведён на 3-й.</p> <p>С первых дней войны он вступил в Народное ополчение, затем был призван в армию В.О. РВК.</p> <p>По официальному сообщению, Сонин пропал без вести 6 декабря 1941 г.</p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_Zentralniy_arhiv.jpg" alt="Sonin AK Zentralniy arhiv" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_Lizlova_YuV.jpg" alt="Sonin AK Lizlova YuV" /></p> <p>Лызлова Ю. В.</p> <p><a href="images/memorial/Sonin_A.K._-_Pismo_Germanu_Vasilevichu.jpg" target="_blank" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Sonin_A.K._-_Pismo_Germanu_Vasilevichu.jpg" width="700" height="496" alt="Sonin A.K. Pismo Germanu Vasilevichu" /></a></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_pripiska.jpg" alt="Sonin AK pripiska" /></p> <p>Письмо Герману Васильевичу</p> <p><a href="images/memorial/Sonin_AK_-_Vipiska_iz_gazeti_Smena.jpg" target="_blank" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_Vipiska_iz_gazeti_Smena.jpg" width="700" alt="Sonin AK Vipiska iz gazeti Smena" /></a></p> <p>Выписка из газеты Смена</p> <hr /> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-01.jpg" alt="Sonin AK 01" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-03.jpg" alt="Sonin AK 03" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-04.jpg" alt="Sonin AK 04" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-05.jpg" alt="Sonin AK 05" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Алексей Константинович Сонин<br />(1920 — 1941)</h2> <p><a href="images/memorial/Sonin_AK-02.jpg" target="_blank" class="jcepopup">Сонин родился 12 апреля 1920 г. в г. Любим Ярославской губернии в семье служащего.</a></p> <p>В 1939 г. он окончил СШ и поступил на химический факультет ЛГУ. Был одним из лучших спортсменов факультета. В июне 1941 г. Сонин сдал экзамены за 2-й курс Университета и был переведён на 3-й.</p> <p>С первых дней войны он вступил в Народное ополчение, затем был призван в армию В.О. РВК.</p> <p>По официальному сообщению, Сонин пропал без вести 6 декабря 1941 г.</p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_Zentralniy_arhiv.jpg" alt="Sonin AK Zentralniy arhiv" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_Lizlova_YuV.jpg" alt="Sonin AK Lizlova YuV" /></p> <p>Лызлова Ю. В.</p> <p><a href="images/memorial/Sonin_A.K._-_Pismo_Germanu_Vasilevichu.jpg" target="_blank" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Sonin_A.K._-_Pismo_Germanu_Vasilevichu.jpg" width="700" height="496" alt="Sonin A.K. Pismo Germanu Vasilevichu" /></a></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_pripiska.jpg" alt="Sonin AK pripiska" /></p> <p>Письмо Герману Васильевичу</p> <p><a href="images/memorial/Sonin_AK_-_Vipiska_iz_gazeti_Smena.jpg" target="_blank" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Sonin_AK_-_Vipiska_iz_gazeti_Smena.jpg" width="700" alt="Sonin AK Vipiska iz gazeti Smena" /></a></p> <p>Выписка из газеты Смена</p> <hr /> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-01.jpg" alt="Sonin AK 01" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-03.jpg" alt="Sonin AK 03" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-04.jpg" alt="Sonin AK 04" /></p> <p><img src="images/memorial/Sonin_AK-05.jpg" alt="Sonin AK 05" /></p></div> 2020-05-06T19:14:22+03:00 2020-05-06T19:14:22+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3020-morachevskij-aleksej-georgievich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Алексей Георгиевич Морачевский</h2> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_Aleksey_Georgievich.jpg" alt="Morachevskiy Aleksey Georgievich" style="float: left;" /></p> <h2><strong>Беседа с Морачевским А.Г.</strong></h2> <p>А.Г. Морачевский был секретарем в 1946–47; 48–49; 51–52 годах.</p> <p>1948 год — первая стройка студенческая. Строили Михалевскую ГЭС в Ефимовском районе Ленинградской области. Бригадиром был Звинчук Ростислав Алексеевич. Сейчас он заведует лабораторией рентгенографии. Работы на строительстве не были механизированы.</p> <p>Все студенты работали бесплатно, на высоком подъеме духа.</p> <p>Спортивные успехи факультета были обязаны своим существованием, в основном, женской гимнастике. Она процветала. Вклад мужской части был очень мал (в соответствии с количественным соотношением).</p> <p>Структура комсомольской организации была в то время такая же, как и теперь. Бюро курса появились в конце 40-х годов.</p> <p><a href="images/memorial/Morachevskiy_AG-02.jpg" target="_blank" title="Оригинал текста" class="jcepopup">Секретарь комсомольского бюро факультета (А.Морачевский)</a></p> <ul> <li>1946/47 учебный год</li> <li>1948/49 учебный год</li> <li>1951/52 учебный год</li> </ul> <p>Член парт. бюро, ответств. за раб косом. орг.</p> <ul> <li>1947/48</li> <li>1949/50</li> </ul> <hr /> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-01.jpg" alt="Morachevskiy AG 01" /></p> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-22.jpg" width="700" height="878" alt="Morachevskiy AG 22" /></p> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-23.jpg" alt="Morachevskiy AG 23" /></p> <hr /> <h2>См. также</h2> <p><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=3028:vospominaniya-o-vov-prof-a-g-morachevskogo&amp;catid=182:memory-book">Воспоминания и мысли о начале Великой Отечественной войны и предвоенных годах</a></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Алексей Георгиевич Морачевский</h2> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_Aleksey_Georgievich.jpg" alt="Morachevskiy Aleksey Georgievich" style="float: left;" /></p> <h2><strong>Беседа с Морачевским А.Г.</strong></h2> <p>А.Г. Морачевский был секретарем в 1946–47; 48–49; 51–52 годах.</p> <p>1948 год — первая стройка студенческая. Строили Михалевскую ГЭС в Ефимовском районе Ленинградской области. Бригадиром был Звинчук Ростислав Алексеевич. Сейчас он заведует лабораторией рентгенографии. Работы на строительстве не были механизированы.</p> <p>Все студенты работали бесплатно, на высоком подъеме духа.</p> <p>Спортивные успехи факультета были обязаны своим существованием, в основном, женской гимнастике. Она процветала. Вклад мужской части был очень мал (в соответствии с количественным соотношением).</p> <p>Структура комсомольской организации была в то время такая же, как и теперь. Бюро курса появились в конце 40-х годов.</p> <p><a href="images/memorial/Morachevskiy_AG-02.jpg" target="_blank" title="Оригинал текста" class="jcepopup">Секретарь комсомольского бюро факультета (А.Морачевский)</a></p> <ul> <li>1946/47 учебный год</li> <li>1948/49 учебный год</li> <li>1951/52 учебный год</li> </ul> <p>Член парт. бюро, ответств. за раб косом. орг.</p> <ul> <li>1947/48</li> <li>1949/50</li> </ul> <hr /> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-01.jpg" alt="Morachevskiy AG 01" /></p> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-22.jpg" width="700" height="878" alt="Morachevskiy AG 22" /></p> <p><img src="images/memorial/Morachevskiy_AG-23.jpg" alt="Morachevskiy AG 23" /></p> <hr /> <h2>См. также</h2> <p><a href="index.php?option=com_content&amp;view=article&amp;id=3028:vospominaniya-o-vov-prof-a-g-morachevskogo&amp;catid=182:memory-book">Воспоминания и мысли о начале Великой Отечественной войны и предвоенных годах</a></p></div> 2020-05-02T00:13:53+03:00 2020-05-02T00:13:53+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3019-choref-abram-yufudovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Абрам Юфудович Чореф<br />(1914–1943)</h2> <p>Чореф родился в 1914 г. в городе Симферополе.</p> <p>Окончив в 1929 г. школу-семилетку, он поступил на отделение химии Крымского пединститута, где получил специальность преподавателя химии.</p> <p>В 1936 г. поступил в ЛГУ на химический факультет, специализировался по неорганической химии, был отличником учёбы, получал повышенную стипендию, премии и благодарность за добросовестное отношение к занятиям. Курс Университета окончил за 3 года, в 1939 г. сдал выпускные экзамены и получил диплом с отличием. В том же году был зачислен в аспирантуру при ЛГУ. В сентябре 1941 г. был переведен со 2-го курса аспирантуры в Электротехническую академию, по окончанию которой был отправлен на фронт в звании лейтенанта.</p> <p>Был начальником склада горюче-смазочных материалов 75-го батальона аэродромного обслуживания 60-й ракетно-артиллерийской бригады. Убит 19 сентября 1943 г. и похоронен в Подпорожском районе Ленинградской области.</p> <h2>Воспоминания</h2> <p>Адю Чореф я знала еще в школьные годы. Несмотря на то, что он был младше меня более чем на 2 года, он кончил школу на год раньше. Это было в 1928 году, ему было 14 лет. В его классе учились школьники разного возраста, некоторым было около 20 лет (в годы гражданской войны школы не работали месяцами и годами, поэтому возрастной состав школьников в послевоенные годы был очень разным). Адя выделялся среди своих соучеников не только своим детским возрастом, но и блестящими способностями.</p> <p>Сразу после окончания школы ему не удалось поступить в пединститут им. М.В. Фрунзе. Приемная комиссия не решилась принять в число студентов 14-летнего подростка. Но, блестяще сдав вступительные экзамены в следующем, 1929 году, Адя стал студентом химического цикла математического факультета.</p> <p>В те годы шли поиски новой методики обучения в вузах и школах. Уже на I курсе у нас вводился бригадный метод обучения. Мы с Адей учились в одной бригаде и его исключительные способности, и высокий уровень знаний очень помогали нам, членам его бригады.</p> <p>После окончания I курса методы учебы менялись все чаще. Мы не сдавали курсовых экзаменов, очень менялись программы, срок нашего обучения, ранее рассчитанный на 5 лет, сократили до 3-х лет. Зачеты за всю бригаду сдавал бригадир. Все это, естественно, влияло отрицательно на уровень наших знаний. Но Адя впитывал все знания легко, без усилий. Достаточно было ему прослушать лекцию (а лекции нам читались очень квалифицированными профессорами), как весь прочитанный материал он запоминал накрепко. Конечно, он занимался и общественной работой: работал по ликвидации неграмотности (в те годы эта компания была широко развернута), был инструктором ПВХО (противовоздушной химической обороны).</p> <p>После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.</p> <p>Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. С этих лет мы с ним более не видались. Но я знаю, что благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета.</p> <p>Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.</p> <p>В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.</p> <p><small>О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель кафедры биохимии Крыммединститута) г. Симферополь Б. Ленина 5/7, д. 8, кв. 13. 24.04.1975</small></p> <hr /> <p>А. Ю. Чореф я знала с 1929 г. с момента поступления в Симферопольский институт им. Фрунзе. Мы все поступили на физико-математический факультет химико-технологического отделения. Адя так мы его называли, и другого имени я не знала, был одним из талантливых студентов факультета, ему было всего 15 лет, но своими знаниями и кругозором он превзошел в тот период нас. Интересом его жизни была математика, высшая аналитическая геометрия и физика.</p> <p>Мы все сулили ему большое будущее. Он часто помогал своим товарищам, особенно тем, которые приходили в счет 1000. Эти студенты были посланы, в году 1929–1932 были очень трудными, принятые студенты в счет 1000 не имели даже полного среднего образования и он всегда им помогал, был участником во всех мероприятиях, проводимых институтом, часто мы выезжали в деревни, в которых начиналась коллективизация. Работали на полях, огородах. В городе все студенты занимались ликвидацией неграмотности среди населения. Годы были голодные. По окончании института, все расходились, кто, куда и вступали на новый трудовой путь. Об Аде я ничего не знала, только в прошлом году, когда немногие студенты из нашего факультета собрались, как обычно собираются, я узнала, что он погиб, подробности я не знаю. Светлая память о хорошем, талантливом человеке Чореф А.Ю. останется до конца моей жизни, который погиб, защищая родину.</p> <p><small>Дудник г. Симферополь, ул. Гайдара д. 12, кв. 26. 11.04.1975</small></p> <hr /> <p>А.Ю. Чореф, как мы его называли Адя, учился в Крымском педагогическом институте М.В. Фрунзе на химическом технологическом факультете с 1929 по 1932 год.</p> <p>Все его сокурсники вспоминают о нем с искренней теплотой, да и не может быть иначе, он обладал хорошим ровным характером, относился ко всем приветливо и доброжелательно, многим помогал в учебе. Адя был самым молодым на курсе, да и вообще в институте, т.к. в год поступления ему было только 15 лет. Это не помешало ему отлично сдать вступительные экзамены и все время оставаться лучшим студентом т.к. он отличался исключительными способностями, в частности в области математических наук. Разница в возрасте (среди студентов тогда немало было и тридцатилетних) не мешало сокурсникам относиться к Аде с уважением, его авторитет в области изучаемых дисциплин был общепризнанным. Мы с ним были добрыми товарищами, но я не был среди самых близких его друзей, поэтому мало могу рассказать о его духовной жизни, интересах, да и много времени прошло с тех пор, чуть ли не полвека. Знаю, что после окончания педагогического института Адя не собирался прекратить свое образование. Сначала он поступил на заочное отделение Московского университета им. М.В. Ломоносова, а с третьего курса перешел на очное обучение.</p> <p>Мои сведения о его дальнейшей жизни настолько скудны, что не могу говорить о них достоверно.</p> <p>О том, что А.Ю. Чореф был в Ленинграде, я слышал от нашего общего товарища, нашего бывшего студента М.А. Танатора, который в настоящее время живет в Москве по адресу 129346, Москва ул. Минусинская д. 1, кв. 26. Думаю, что Танатор М.А. мог бы многое добавить к сказанному мною.</p> <p><small>Петр Спиридонович Мелешко г. Симферополь 333000 ул. Шполянского д. 11, кв. 2. 08.04.1975</small></p> <hr /> <p>Я училась с Чореф Адиком с 1929 по 1932 год на химическом факультете. Адик был самым молодым на курсе и самым ярким учащимся. Он отлично учился. Ответы его всегда были незаурядными и выходящими из рамок прослушанных лекций. Он участвовал в научных кружках, читая доклады, участвовал в общественной жизни института.</p> <p>Адик был хорошим товарищем. Заслуженно пользовался уважением и любовью студентов. Преподаватели давали высокую оценку его незаурядным способностям в области математики, физики и химии.</p> <p><small>Э. Родина, г. Симферополь, ул. Лермонтова д. 1/46, кв. 18. 10.04.1975</small></p> <hr /> <p>Адю Чореф (мы все сокурсники так его называли) я впервые увидела на вступительных экзаменах в Крымский педагогический институт им. М.В.Фрунзе, на химическое отделение которого я поступала в 1929 году. Экзамен по математике он сдавал до меня, и я, находясь в этой же комнате, слушала его ответы педагогу. Помню, что тогда поразилась (думаю, что педагог был, не менее поражен) как он точно, без запинки отвечал на все, задаваемые ему вопросы, решал он на доске задачи. В общем, чувствовалось, что это такой абитуриент, о котором мечтает каждый педагог на приемных испытаниях: из него не надо было вытягивать каждое слово. В дальнейшем я узнала, что не только я обратила внимание на этого будущего студента, многие знали, что хотя он на вид и достаточно рослый парень, но ему только 15 лет и что он обладает незаурядными способностями. Потом мне довелось учиться с ним на протяжении 3-х лет. Учился он, конечно, отлично, чувствовалось, что учеба дается ему легко. И, если бывало нам первокурсникам, не всегда были понятны объяснения профессора по высшей математике или физике, то мы обращались к Аде Чореф, и он всегда охотно доходчиво разъяснял нам непонятный материал. По окончании в 1932 году института, он, как и другие хорошо окончившие институт был премирован поездкой на Днепровскую ГЭС.</p> <p>Закончив институт, все мы педагоги были направлены на работу в разные города. Я лично попала в город Керчь и поэтому с Чореф почти не встречалась. Только раз или два во время моих наездов к родным в г. Симферополь. Во время войны я была в эвакуации, а по приезде в родной город узнала печальную весть, что Адя Чореф погиб на фронте Великой Отечественной войны.</p> <p><small>Фурман Полина Михайловна,г. Симферополь, Б. Ленина 7, кв. 24. 22.04.1975</small></p> <hr /> <p>В феврале 1975 года <strong>группа «Поиск»</strong> познакомилась с прекрасным человеком — Эммой Ивановной Чореф.</p> <p>Получилось это вот как. Мы обратились в ГК ВЛКСМ г. Симферополя с просьбой разыскать родных и знавших погибшего аспиранта химического факультета Чорефа Абрама Юфудовича. Из комитета ВЛКСМ нам сообщили адрес его двоюродного брата Чорефа Абрама Соломоновича. В свою очередь Абрам Соломонович дал телеграмму своей жене Эмме Ивановне, которая в это время находилась в Ленинграде, с просьбой зайти на химфак, Средний 41/43. И Эмма Ивановна пришла к нам. Мы рассказали ей все то, немногое, что мы знали о Чорефе А.Ю. Оказалось, что они ничего не знали о том, где и когда погиб Адя Чореф. Но Эмма Ивановна обещала нам найти всех родных и знакомых Чорефа А.Ю. в Симферополе. Мы подарили Эмме Ивановне и Абраму Соломоновичу фотографию брата. Эмма Ивановна вернулась в Симферополь, а мы приступили к розыску обстоятельств гибели Чорефа А.Ю. и других студентов и сотрудников химического факультета.</p> <p>В апреле 1975 года мы получили письмо от Эммы Ивановны Чореф. Она написала, что ее муж все время занимался поисками знакомых Ади Чорефа и не безрезультатно. Нашлись однокурсники по пединституту, все написали воспоминания о погибшем. Они прислали нам копии этих воспоминаний и групповой снимок выпуска Пединститута г. Симферополя. Эмма Ивановна сообщила нам, что он работал преподавателем в Керчи в Горно-Металлургическом техникуме при заводе им. Войнова. В заключение Эмма Ивановна и Абрам Соломонович пожелали успехов в нашей благородной работе.</p> <p>Воспоминания о Чорефе А.Ю. прислали О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель Крымского Пединститута), Дудник, Петр Спиридонович Мелешко, Полина Михайловна Фурман, О. Родина.</p> <p>Отрывок из письма О. Барановской:</p> <blockquote> <p>…После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.</p> <p>Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. Благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета. Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.</p> <p>В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.</p> </blockquote> <p>В заключение мы благодарим этих людей за их внимание и чуткость к нашей работе. И хотелось бы, чтобы наши ленинградские организации, в частности Городской Совет ветеранов, более благосклонно принимали студентов, которые занимаются этой работой.</p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Абрам Юфудович Чореф<br />(1914–1943)</h2> <p>Чореф родился в 1914 г. в городе Симферополе.</p> <p>Окончив в 1929 г. школу-семилетку, он поступил на отделение химии Крымского пединститута, где получил специальность преподавателя химии.</p> <p>В 1936 г. поступил в ЛГУ на химический факультет, специализировался по неорганической химии, был отличником учёбы, получал повышенную стипендию, премии и благодарность за добросовестное отношение к занятиям. Курс Университета окончил за 3 года, в 1939 г. сдал выпускные экзамены и получил диплом с отличием. В том же году был зачислен в аспирантуру при ЛГУ. В сентябре 1941 г. был переведен со 2-го курса аспирантуры в Электротехническую академию, по окончанию которой был отправлен на фронт в звании лейтенанта.</p> <p>Был начальником склада горюче-смазочных материалов 75-го батальона аэродромного обслуживания 60-й ракетно-артиллерийской бригады. Убит 19 сентября 1943 г. и похоронен в Подпорожском районе Ленинградской области.</p> <h2>Воспоминания</h2> <p>Адю Чореф я знала еще в школьные годы. Несмотря на то, что он был младше меня более чем на 2 года, он кончил школу на год раньше. Это было в 1928 году, ему было 14 лет. В его классе учились школьники разного возраста, некоторым было около 20 лет (в годы гражданской войны школы не работали месяцами и годами, поэтому возрастной состав школьников в послевоенные годы был очень разным). Адя выделялся среди своих соучеников не только своим детским возрастом, но и блестящими способностями.</p> <p>Сразу после окончания школы ему не удалось поступить в пединститут им. М.В. Фрунзе. Приемная комиссия не решилась принять в число студентов 14-летнего подростка. Но, блестяще сдав вступительные экзамены в следующем, 1929 году, Адя стал студентом химического цикла математического факультета.</p> <p>В те годы шли поиски новой методики обучения в вузах и школах. Уже на I курсе у нас вводился бригадный метод обучения. Мы с Адей учились в одной бригаде и его исключительные способности, и высокий уровень знаний очень помогали нам, членам его бригады.</p> <p>После окончания I курса методы учебы менялись все чаще. Мы не сдавали курсовых экзаменов, очень менялись программы, срок нашего обучения, ранее рассчитанный на 5 лет, сократили до 3-х лет. Зачеты за всю бригаду сдавал бригадир. Все это, естественно, влияло отрицательно на уровень наших знаний. Но Адя впитывал все знания легко, без усилий. Достаточно было ему прослушать лекцию (а лекции нам читались очень квалифицированными профессорами), как весь прочитанный материал он запоминал накрепко. Конечно, он занимался и общественной работой: работал по ликвидации неграмотности (в те годы эта компания была широко развернута), был инструктором ПВХО (противовоздушной химической обороны).</p> <p>После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.</p> <p>Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. С этих лет мы с ним более не видались. Но я знаю, что благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета.</p> <p>Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.</p> <p>В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.</p> <p><small>О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель кафедры биохимии Крыммединститута) г. Симферополь Б. Ленина 5/7, д. 8, кв. 13. 24.04.1975</small></p> <hr /> <p>А. Ю. Чореф я знала с 1929 г. с момента поступления в Симферопольский институт им. Фрунзе. Мы все поступили на физико-математический факультет химико-технологического отделения. Адя так мы его называли, и другого имени я не знала, был одним из талантливых студентов факультета, ему было всего 15 лет, но своими знаниями и кругозором он превзошел в тот период нас. Интересом его жизни была математика, высшая аналитическая геометрия и физика.</p> <p>Мы все сулили ему большое будущее. Он часто помогал своим товарищам, особенно тем, которые приходили в счет 1000. Эти студенты были посланы, в году 1929–1932 были очень трудными, принятые студенты в счет 1000 не имели даже полного среднего образования и он всегда им помогал, был участником во всех мероприятиях, проводимых институтом, часто мы выезжали в деревни, в которых начиналась коллективизация. Работали на полях, огородах. В городе все студенты занимались ликвидацией неграмотности среди населения. Годы были голодные. По окончании института, все расходились, кто, куда и вступали на новый трудовой путь. Об Аде я ничего не знала, только в прошлом году, когда немногие студенты из нашего факультета собрались, как обычно собираются, я узнала, что он погиб, подробности я не знаю. Светлая память о хорошем, талантливом человеке Чореф А.Ю. останется до конца моей жизни, который погиб, защищая родину.</p> <p><small>Дудник г. Симферополь, ул. Гайдара д. 12, кв. 26. 11.04.1975</small></p> <hr /> <p>А.Ю. Чореф, как мы его называли Адя, учился в Крымском педагогическом институте М.В. Фрунзе на химическом технологическом факультете с 1929 по 1932 год.</p> <p>Все его сокурсники вспоминают о нем с искренней теплотой, да и не может быть иначе, он обладал хорошим ровным характером, относился ко всем приветливо и доброжелательно, многим помогал в учебе. Адя был самым молодым на курсе, да и вообще в институте, т.к. в год поступления ему было только 15 лет. Это не помешало ему отлично сдать вступительные экзамены и все время оставаться лучшим студентом т.к. он отличался исключительными способностями, в частности в области математических наук. Разница в возрасте (среди студентов тогда немало было и тридцатилетних) не мешало сокурсникам относиться к Аде с уважением, его авторитет в области изучаемых дисциплин был общепризнанным. Мы с ним были добрыми товарищами, но я не был среди самых близких его друзей, поэтому мало могу рассказать о его духовной жизни, интересах, да и много времени прошло с тех пор, чуть ли не полвека. Знаю, что после окончания педагогического института Адя не собирался прекратить свое образование. Сначала он поступил на заочное отделение Московского университета им. М.В. Ломоносова, а с третьего курса перешел на очное обучение.</p> <p>Мои сведения о его дальнейшей жизни настолько скудны, что не могу говорить о них достоверно.</p> <p>О том, что А.Ю. Чореф был в Ленинграде, я слышал от нашего общего товарища, нашего бывшего студента М.А. Танатора, который в настоящее время живет в Москве по адресу 129346, Москва ул. Минусинская д. 1, кв. 26. Думаю, что Танатор М.А. мог бы многое добавить к сказанному мною.</p> <p><small>Петр Спиридонович Мелешко г. Симферополь 333000 ул. Шполянского д. 11, кв. 2. 08.04.1975</small></p> <hr /> <p>Я училась с Чореф Адиком с 1929 по 1932 год на химическом факультете. Адик был самым молодым на курсе и самым ярким учащимся. Он отлично учился. Ответы его всегда были незаурядными и выходящими из рамок прослушанных лекций. Он участвовал в научных кружках, читая доклады, участвовал в общественной жизни института.</p> <p>Адик был хорошим товарищем. Заслуженно пользовался уважением и любовью студентов. Преподаватели давали высокую оценку его незаурядным способностям в области математики, физики и химии.</p> <p><small>Э. Родина, г. Симферополь, ул. Лермонтова д. 1/46, кв. 18. 10.04.1975</small></p> <hr /> <p>Адю Чореф (мы все сокурсники так его называли) я впервые увидела на вступительных экзаменах в Крымский педагогический институт им. М.В.Фрунзе, на химическое отделение которого я поступала в 1929 году. Экзамен по математике он сдавал до меня, и я, находясь в этой же комнате, слушала его ответы педагогу. Помню, что тогда поразилась (думаю, что педагог был, не менее поражен) как он точно, без запинки отвечал на все, задаваемые ему вопросы, решал он на доске задачи. В общем, чувствовалось, что это такой абитуриент, о котором мечтает каждый педагог на приемных испытаниях: из него не надо было вытягивать каждое слово. В дальнейшем я узнала, что не только я обратила внимание на этого будущего студента, многие знали, что хотя он на вид и достаточно рослый парень, но ему только 15 лет и что он обладает незаурядными способностями. Потом мне довелось учиться с ним на протяжении 3-х лет. Учился он, конечно, отлично, чувствовалось, что учеба дается ему легко. И, если бывало нам первокурсникам, не всегда были понятны объяснения профессора по высшей математике или физике, то мы обращались к Аде Чореф, и он всегда охотно доходчиво разъяснял нам непонятный материал. По окончании в 1932 году института, он, как и другие хорошо окончившие институт был премирован поездкой на Днепровскую ГЭС.</p> <p>Закончив институт, все мы педагоги были направлены на работу в разные города. Я лично попала в город Керчь и поэтому с Чореф почти не встречалась. Только раз или два во время моих наездов к родным в г. Симферополь. Во время войны я была в эвакуации, а по приезде в родной город узнала печальную весть, что Адя Чореф погиб на фронте Великой Отечественной войны.</p> <p><small>Фурман Полина Михайловна,г. Симферополь, Б. Ленина 7, кв. 24. 22.04.1975</small></p> <hr /> <p>В феврале 1975 года <strong>группа «Поиск»</strong> познакомилась с прекрасным человеком — Эммой Ивановной Чореф.</p> <p>Получилось это вот как. Мы обратились в ГК ВЛКСМ г. Симферополя с просьбой разыскать родных и знавших погибшего аспиранта химического факультета Чорефа Абрама Юфудовича. Из комитета ВЛКСМ нам сообщили адрес его двоюродного брата Чорефа Абрама Соломоновича. В свою очередь Абрам Соломонович дал телеграмму своей жене Эмме Ивановне, которая в это время находилась в Ленинграде, с просьбой зайти на химфак, Средний 41/43. И Эмма Ивановна пришла к нам. Мы рассказали ей все то, немногое, что мы знали о Чорефе А.Ю. Оказалось, что они ничего не знали о том, где и когда погиб Адя Чореф. Но Эмма Ивановна обещала нам найти всех родных и знакомых Чорефа А.Ю. в Симферополе. Мы подарили Эмме Ивановне и Абраму Соломоновичу фотографию брата. Эмма Ивановна вернулась в Симферополь, а мы приступили к розыску обстоятельств гибели Чорефа А.Ю. и других студентов и сотрудников химического факультета.</p> <p>В апреле 1975 года мы получили письмо от Эммы Ивановны Чореф. Она написала, что ее муж все время занимался поисками знакомых Ади Чорефа и не безрезультатно. Нашлись однокурсники по пединституту, все написали воспоминания о погибшем. Они прислали нам копии этих воспоминаний и групповой снимок выпуска Пединститута г. Симферополя. Эмма Ивановна сообщила нам, что он работал преподавателем в Керчи в Горно-Металлургическом техникуме при заводе им. Войнова. В заключение Эмма Ивановна и Абрам Соломонович пожелали успехов в нашей благородной работе.</p> <p>Воспоминания о Чорефе А.Ю. прислали О. Барановская (пенсионерка, бывший преподаватель Крымского Пединститута), Дудник, Петр Спиридонович Мелешко, Полина Михайловна Фурман, О. Родина.</p> <p>Отрывок из письма О. Барановской:</p> <blockquote> <p>…После окончания института в 1932 году Адя некоторое время работал преподавателем в Керчи, а затем работал в ФОНе. ФОН (факультет особого назначения) силами своих педагогов повышал общеобразовательный уровень руководящих работников, которые не смогли в годы революции и гражданской войны получить надлежащее образование.</p> <p>Однако ищущей, творческой натуре Ади было мало тех знаний, которые мы получили в педагогическом институте. Он поступил заочно на химический факультет Ленинградского университета. Благодаря своим выдающимся ответам на экзаменах для заочников он был выделен из их числа и переведен в число очных студентов университета. Свою учебу он совмещал с работой экскурсовода (а потом, кажется, смотрителя) Петербургского дворца-музея. И на этой работе проявились его эрудиция, его лекторские способности. Он всегда говорил о своей любви к науке и страстном желании быть её пропагандистом: наряду с научной работой он стремился лекциями, докладами, рукописными трудами возбуждать интерес к любимой им химии.</p> <p>В 1943 году Аде было 29 лет. Рано оборвалась жизнь талантливого ученого, чудесного человека и товарища.</p> </blockquote> <p>В заключение мы благодарим этих людей за их внимание и чуткость к нашей работе. И хотелось бы, чтобы наши ленинградские организации, в частности Городской Совет ветеранов, более благосклонно принимали студентов, которые занимаются этой работой.</p></div> 2020-05-05T21:45:07+03:00 2020-05-05T21:45:07+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3018-khimicheskij-fakultet-lgu-1941-1945-gg.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" /><strong>Глава 1. Введение</strong></h2> <p>Ленинградский университет периода Великой Отечественной войны — одна из незабываемых страниц в истории университетского образования на берегах Невы, в истории блокады Ленинграда. К событиям этого времени историческая память людей возвращается вновь и вновь.</p> <h2><strong>Помощь университета фронту</strong></h2> <p>Обращаясь к событиям минувшей войны, сознавая величие подвига, совершенного нашим народом в 1941–1945 гг., с неизбежностью приходишь к мысли о том, что преисполненная драматизма судьба огромной страны складывалась из миллионов конкретных человеческих судеб, в том числе и из судеб универсантов, мужественно вместе со всем народом встретивших страшную весть о начале гитлеровского нашествия.</p> <p>Были сформированы факультетские команды МПВО (местной противовоздушной обороны) – на физическом, химическом, филологическом и историческом факультетах, общей численностью 375 человек.⁽¹⁾ В августе 1941 г. в связи с ухудшением обстановки на фронте часть бойцов местной противовоздушной обороны университета (79 человек) была направлена на оборонные работы. Коснулось это главным образом факультетских команд.⁽²⁾</p> <p>В условиях начавшейся блокады работа МПВО приобрела особое значение. Важнейшей задачей являлось снижение пожароопасности университетских зданий. Силами универсантов, освобожденных от трудовой повинности, членов команд МПВО осуществлялась так называемая «расчистка чердаков» — кампания, памятная многим ленинградцам. Кроме того, чердачные помещения засыпались песком, там устанавливались ящики с песком и бочки с водой. С особой тщательностью была проведена обмазка огнезащитным составом (густая, тяжелая паста – смесь суперфосфата с водой, изобретенная ленинградскими учеными — сотрудниками ГИПХа) чердачных перекрытий, деревянных строений на территории ЛГУ. Приводился в готовность пожарный инвентарь. Университетским мастерским было дано задание изготовить в нужном количестве пожарный инвентарь (топоры, лопаты, ломы и пр.). На чердаках и крышах зданий было установлено дежурство. По дежурным постам распределялись каски, небольшие аптечки. В экстренном порядке стали оборудовать бомбоубежища, которых в начале войны не хватало.</p> <p>В течение июля и августа 1941 г. команды МПВО ЛГУ обучались способам тушения пожаров, дегазационным и спасательным работам. Особое внимание уделялось выработке навыков тушения «зажигалок», что было не так просто, как это иногда представляют. В период блокады на Ленинград сбрасывались зажигательные бомбы различных систем и даже различного веса — от 2 до 50 кг (впрочем, встречались и комбинированные бомбы значительно большего веса). При сгорании они давали температуру 2500–3000 ºС. Не все зажигалки удавалось обезвредить, поскольку многие из них имели специальные взрыватели, которые препятствовали их ликвидации.</p> <p>Навыки, приобретенные в ходе учебы, бойцам университетских команд МПВО пришлось применить очень скоро. 4 сентября 1941 г. в городе разорвались первые вражеские снаряды. 6 сентября фашистским самолетам впервые с начала войны удалось прорваться в ленинградское небо и сбросить бомбы.</p> <p>8 октября на здание химического факультета упала тяжелая зажигательная бомба, но была обезврежена работниками факультета.</p> <p>Представляются отнюдь не бесполезными усилия ленинградцев, направленные на создание эффективной противохимической обороны. Особенно с позиций сегодняшнего дня, с точки зрения того, что нам уже известно о драматических событиях почти более 50-летней давности. Тем более, сравнительно недавно, благодаря архивным изысканиям западногерманского историка Гюнтера Геллермана, стало доподлинно известно, что Гитлер планировал применить против защитников Ленинграда химическое оружие.</p> <p>Занимаясь вопросами непосредственной подготовки к отражению возможного химического нападения, университет вместе с тем имел отношение к решению крупных научных проблем в области противохимической защиты. Группа университетских ученых под руководством профессора А.С. Броуна разработала методы индикации и дегазации отравляющих веществ. Профессор И.И. Жуков со своими сотрудниками приготовил новые вещества для пропитки тканей против стойких ОВ.⁽³⁾</p> <p>Говоря о помощи университета фронту, нельзя не упомянуть и о том, что в 1941 г. в ЛГУ была создана специальная мастерская, выполнявшая военные заказы. В мастерской, в частности, снаряжали противотанковые бутылки с горючей смесью, изготовляли для партизан так называемые «диверсионные пробирки» с составом замедленного воспламенения. Когда прекратилась подача тока, мастерскую (а правильнее назвать ее лабораторией) перевели на фабрику им. Урицкого, где было налажено производство препаратов от утомляемости, хризоформа — средства против обморожения и т.д.</p> <p>С самого начала войны академик А.А. Байков весь свой талант ученого и организатора отдал делу борьбы с врагом. На химическом факультете и в химическом институте проводились работы, имевшие важное оборонное значение. Химиками университета были изготовлены зажигательные смеси для борьбы с вражескими танками, разработаны оптимальные способы зажигания этих смесей. Было налажено производственное изготовление препаратов, используемых для очистки воды на главной водонапорной станции. В предельно короткие сроки был разработан целый комплекс противопожарных средств, найдены эффективные способы гашения зажигательных бомб. Для облегчения продвижения по затемненным улицам города-фронта были созданы многочисленные варианты светящихся составов. Эти составы были использованы и в действующей армии. Сотрудники химического факультета и химического института проделали большое количество анализов по заказам оборонных заводов, провели много консультаций по самым различным вопросам, наладили производственное изготовление разнообразной химической продукции, необходимой оборонным предприятиям.</p> <p>Непосредственно в этом участвовали такие химики, как А.Ф. Добрянский, Н.П. Вревская, В.И. Егорова, А.А. Байков. Война разбросала этих людей по разным городам России, но все они жили надеждой на возвращение в родной университет. В письмах к своему декану они делились этой надеждой, сообщали о работах, рассказывали о товарищах, о постигшем их горе: И.И. Жуков писал в 1942 г. из Саратова, где находился университет, о потерях, которые понес химический факультет. В письме есть такие строки: «Кафедра аналитической химии вымерла полностью…».⁽⁴⁾</p> <h2><strong>Научная деятельность университета</strong></h2> <p>Война привела к созданию фронта и в науке. Война резко приблизила науку к жизни военного времени, потребовала от ученых решения возникавших проблем в возможно короткие сроки. Исключительно быстрое внедрение результатов проведенных исследований в практику стало характерной чертой развития науки в годы Великой Отечественной войны. Прежде всего предстояло в максимально короткий срок перестроить всю деятельность на военные нужды.</p> <p>При областном комитете Союза работников высшей школы и научно-исследовательских учреждений была образована комиссия по организации и внедрению оборонных изобретений и предложений, в работе которой активное участие принял профессор университета И.И. Жуков.⁽⁵⁾ План научно-исследовательской работы университета включал 204 темы оборонного значения. Он предусматривал комплексный характер и сжатые сроки исполнения. На всех кафедрах, факультетах, в лабораториях закипела напряженная работа. Отравляющие вещества изучали химики, физики, биологи, гидробиологи, физиологи. Вопрос о пьезокристаллах разрабатывался кристаллографами и химиками. На химическом факультете была создана постоянная комиссия под председательством академика А.А. Байкова, которая занималась вопросами производства вооружения и боеприпасов, исследованием трофейных материалов. В специальной мастерской, созданной для этих целей, работало около 100 профессоров, преподавателей и студентов. В мастерской изготовлялись в большом количестве запалы для зажигательных бутылок, которые широко применялись войсками Ленинградского фронта и партизанами Ленинградской области.⁽⁶⁾ Бригада химиков под руководством профессора И.И.Жукова была занята созданием новых веществ для пропитки тканей против стойких отравляющих веществ, приготовлением эластичных смазок, делала анализы металлов и сплавов.</p> <p><q>Все должны работать на фронт и для фронта</q>, — так понимали свою роль ученые университета в этот критический для страны момент и делали все, чтобы помочь отстоять ее от фашистских завоевателей. Условия города-фронта, каким стал Ленинград с первых же дней войны, ставили перед ними сложные задачи по обеспечению армии вооружением и боеприпасами, по оказанию помощи военным предприятиям, изысканию новых видов сырья и топлива, пищевых заменителей и т.д.</p> <p>В условиях ведения войны, в которой немецко-фашистские захватчики не гнушались никакими средствами, нельзя было гарантировать, что они не применят химического оружия. Во всяком случае имевшиеся сведения о наличии у противника под Ленинградом средств химического нападения⁽⁷⁾ позволяли так думать. Поэтому по указанию Ленинградского городского комитета партии во многих научно-исследовательских институтах и вузах, в том числе и в университете, были организованы лаборатории противохимической обороны. Ученые университета С.Э. Фриш, В.М. Чулановский и др. предложили применять для изучения стойких отравляющих веществ методы спектрального анализа.⁽⁸⁾ Под руководством профессора А.С. Броуна разрабатывались методы индикации и дегазации отравляющих веществ.⁽⁹⁾</p> <p>Сотрудники университета помогли усовершенствовать целый ряд приборов, применявшихся в танках и самолетах. По заданию командования Ленинградского фронта группа сотрудников химического факультета под руководством академика А.А. Байкова нашла эффективные средства борьбы с воспламенением самолетов от зажигательно-разрывных пуль. Была предложена новая конструкция бензобаков, приготовлен огнестойкий материал для покрытия самолетов и найдены способы предотвращения воспламенения топлива в бензобаках.</p> <p>Блокада Ленинграда, сделавшая почти невозможным снабжение города-фронта медикаментами, вызвала необходимость организовать производство медицинских препаратов в самом осажденном городе. Перед учеными встала трудная задача – найти заменители медикаментов, многие из которых ранее ввозились из-за границы. В решении этой ответственной проблемы активно участвовали научные работники университета, которые не только вели лабораторные исследования, но и по заданию городского комитета партии помогали наладить производство медицинских препаратов на ленинградских предприятиях. Профессора Г.В. Пигулевский и А.И. Якубчик, доценты Н.Д. Лихачев и Ю.К. Новодранов проделали большую работу по организации изготовления фенамина, стрептоцида, глюкозы и других препаратов.⁽¹⁰⁾</p> <p>Главные трудности на долю университетского коллектива, как и всех ленинградцев, выпали в период первой зимы блокады. Сегодня трудно даже представить, в каких условиях приходилось жить и работать в блокированном городе. Из-за отсутствия топлива и электроэнергии прекратил работу городской транспорт, вышли из строя водопровод и канализация. В университетских помещениях царили холод и мрак. Но самым страшным врагом оказался голод, надвинувшийся на население осажденного Ленинграда с осени 1941 г. С сентября по ноябрь 1941 г. хлебные нормы снижались пять раз. Если иметь в виду, что сотрудники университета, за исключением работавших в оборонных мастерских, получали карточки служащих, то тяжесть голодных лишений предстанет в ее блокадной конкретности — от 400 г хлеба в день в начале сентября до 125 г в ноябре–декабре 1941 г.⁽¹¹⁾ Это потом уполномоченный Государственного Комитета обороны по продовольственному снабжению населения Ленинграда Д.В. Павлов сочинит легенду о том, будто А.А. Жданов, узнав о бедственном положении ученых, распорядился выделить для них дополнительно продовольствие, сохранив тем самым жизни многим из них.⁽¹²⁾В суровой действительности дело обстояло совсем не так: только в феврале 1942 г. кандидаты наук стали получать рабочие карточки.⁽¹³⁾</p> <p>Но даже в это неимоверно сложное время жизнь в университете не замирала ни на один день. Обессиленные от голода ученые по-прежнему приходили на свои факультеты, работали в лабораториях, читали лекции студентам. Своим личным примером они вдохновляли всех питомцев на преодоление трудностей. В этих тяжелых условиях ученые рассматривали обучение студентов как свой долг перед Родиной. Не прекращал своей работы и Ученый совет университета.</p> <p>Ученый совет обязывал весь профессорско-преподавательский состав неуклонно продолжать борьбу за высокое качество знаний, за повышение научного уровня читаемых лекций, не допускать никаких проявлений либерализма в оценке знаний студентов, не делать скидки на трудность переживаемого времени.⁽¹⁴⁾</p> <p>С началом блокады возможность эвакуации из Ленинграда оказалась чрезвычайно затрудненной. Только с открытием ледовой дороги через Ладожское озеро появились реальные шансы на спасение ленинградцев; эвакуация ученых и студентов университета началась с конца 1941 г. в труднейших условиях голода и холода. Ослабленных, еле живых людей вывозили несколькими партиями по льду Ладожского озера и далее по железной дороге в Саратов, где на новом месте Ленинградскому университету предстояло развернуть свою научную и учебную работу.</p> <p>Группа сотрудников химического факультета под руководством профессора Б.П. Никольского продолжала начатые в Ленинграде исследования в области защиты от отравляющих веществ.⁽¹⁵⁾ В лаборатории академика А.Е. Фаворского были найдены новые пути химического синтеза неизвестных ранее веществ, способных к полимеризации. Некоторые из них нашли широкое применение для скрепления стали, цветных металлов, стекла, пластмасс, для производства и ремонта боевой техники.⁽¹⁶⁾</p> <p>Большая работа велась по переработке и облагораживанию топлива. Химики во главе с профессором А.С. Броуном занимались получением крекинг-бензина из мазута.</p> <p>На кафедре аналитической химии в большом количестве проводились анализы металлов, катализаторов, исследовалась химическая стойкость керамических масс. Сотрудники кафедры нашли эффективный способ предотвращения металлических деталей от коррозии.⁽¹⁷⁾ В ходе многочисленных опытов химики под руководством И.И. Жукова и А.С. Броуна решили задачу замены при сверлении металла дефицитных растительных масел минеральными, создали новые виды смазки, нашли способы быстрой рассортировки стали.⁽¹⁸⁾</p> <p>С целью выявления энергетических ресурсов ученые ЛГУ провели большие исследования по разведке природных богатств Саратовской области. Группа геологов университета (профессора С.С. Кузнецов, С.М. Курбатов, М.Э. Янишевский и др.) совместно с геологами Нижневолжского геолого–разведочного треста открыла большие залежи горючего газа высокого качества.⁽¹⁹⁾ Его применение позволило сэкономить много угля и нефти. В изучении горючих сланцев вместе с геологами самое близкое участие приняли физики, химики, математики. Химики под руководством профессора С.А. Щукарева разработали вопрос о применении природного газа районов Саратовской области для восстановления окислов тяжелых металлов. Помимо теоретического значения эта тема имела большое практическое значение по использованию природного газа для целей металлургии.⁽²⁰⁾</p> <p>Наряду с большой оборонно-производственной работой ученые ЛГУ решали проблемы, имеющие важное теоретическое значение. Уже весной 1942 г. были восстановлены научно-исследовательские институты университета: Институт математики и механики, Институт физики, Институт биологии, Физиологический институт, Институт земной коры, Географо-экономический, Институт химии.⁽²¹⁾ В научной работе было занято около 300 научных сотрудников университета.⁽²²⁾ Например, Л.Э. Гуревич изучал термоэлектрические и термомагнитные явления в полупроводниках, эта работа получила высокую оценку со стороны крупных ученых.</p> <h2><strong>Учебная деятельность университета</strong></h2> <p>Вся учебная работа университета была направлена на решение сложных задач, которые поставила война и условия блокированного Ленинграда. На всех факультетах были введены специальные военные дисциплины. На химическом факультете – курс военной химии, противохимической обороны. Самое большое внимание уделялось организации самостоятельных занятий студентов. Преподаватели читали обзорные лекции, проводили дополнительные занятия, вместе с тем широко стали практиковаться недельные и месячные задания, система консультаций, контрольных работ, рефератов.</p> <p>С 8 сентября 1941 г. Ленинград оказался полностью блокированным с суши, начались непрерывные бомбежки и артобстрелы, а 10 сентября первые зажигательные бомбы были сброшены на здания университета. Его аудитории на долгое время остались без света и тепла. Но в таких условиях ни на один день не прекращалась учебная работа. Ослабевшие от холода и голода, еле передвигавшиеся студенты, профессора и преподаватели вовремя собирались для проведения лекций и практических занятий.</p> <p>Учебный семестр закончился 17 января 1942 г., а уже на следующий день началась зимняя экзаменационная сессия. Всего сессию сдавали 377 человек,⁽²³⁾ многие по болезни и другим причинам не смогли сдавать зачеты и экзамены или сдали их не полностью, некоторые зачеты и экзамены были отменены. Все чаще в приказах ректора встречались слова: «Отчислить из университета ввиду смерти». Однако расписание экзаменов и зачетов соблюдалось, и сессия показала хорошие результаты.</p> <p>Эта была самая трудная и самая героическая сессия в истории университета. Всего студенты сдали 446 зачетов, 359 экзаменов; 268 экзаменов было сдано на “отлично”, 80 — на “хорошо”, 11 — на “посредственно”, неудовлетворительных оценок не было. ⁽²⁴⁾ Но университет понес и очень большие потери. В эти первые блокадные осень и зиму от голода, холода, болезней, обстрелов и бомбежек погибли сотни студентов, 22 профессора, 76 преподавателей.⁽²⁵⁾</p> <p>В конце февраля 1942 г. для обеспечения более благоприятных условий работы Ленинградского университета была проведена его эвакуация в город Саратов. 1 апреля возобновилась учебная деятельность университета на базе Саратовского университета, где к занятиям приступил 361 человек.⁽²⁶⁾ Учебный год заканчивался уже в Саратове.</p> <p>Летняя сессия 1944 г. проходила в трудных условиях: началась она в Саратове, а заканчивалась в Ленинграде. Летом 1944 г. у студентов каникул не было, надо было восстанавливать родной университет, готовить аудитории к новому учебному году.</p> <p>Часть зданий университета была сильно повреждена бомбами и снарядами (здание бывшего физического факультета на 10-й линии Васильевского острова, Химический институт).</p> <p>Осенью 1944 г. химический факультет разместился на Среднем проспекте Васильевского острова.</p> <p>В последнем военном учебном году обучение студентов проводилось по новым учебным планам, которые существенно отличались от довоенных прежде всего ранней специализацией. Открылась новая специализация на химическом факультете – химия радиоактивных веществ. ⁽²⁷⁾</p> <p>Ленинградский университет и в годы войны сумел перестроить учебный процесс, найти новые эффективные формы учебной работы. Однако основу университетского образования, как и прежде, составляли общие лекционные курсы вместе с рядом специальных курсов и семинаров. Профессорско-преподавательский состав университета с честью справился с трудными задачами военного времени, не снизив качество подготовки специалистов и традиционно высокий уровень преподавания. Выпускники университета оказались достойны своей alma mater, на всех постах выполняя долг перед страной.</p> <h2><strong>Глава 2</strong><i> </i></h2> <p>Разве можно забыть труд и самоотверженность ленинградцев, вложенные в военные оборонительные укрепления города, в том числе и нашего университета. 900-дневная блокада и осада Ленинграда навеки сроднили участников героической обороны Ленинграда, благодаря единению фронта за чертой города и фронта внутри его, способствовала единению духовных, нравственных и физических сил, которые помогли воевать, жить и трудиться ради ПОБЕДЫ над врагом.</p> <p>Здесь представлены исторические очерки авторов — участников героической обороны Ленинграда 1941–1944 гг., представляющих химический факультет.</p> <p style="text-align: center;">… О, мы познали в декабре —<br />Не зря “священным даром” назван<br />Обычный хлеб, и тяжкий грех —<br />Хотя бы крошку бросить наземь:<br />Таким людским страданьем он,<br />Такой большой любовью братской<br />Для нас отныне освящен —<br />Наш хлеб насущный, ленинградский.<br />Дорогой жизни шел к нам хлеб,<br />Дорогой дружбы многих к многим,<br />Еще не знают на земле<br />Страшней и радостней дороги…</p> <p style="text-align: center;"><i>Ольга Берггольц</i></p> <hr /> <h2><strong>Солдаты в штатском и в шинелях. Семья Катюхиных</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.А. Катюхина. Химический факультет</i></strong></p> <p>Катюхина Н.А. Умерла около 8 лет назад.</p> <blockquote> <p>Из-за потери зрения и незаживающих ран пережитых блокадных лет (да и позже нелегко) даже почти через 50 лет трудно и больно возвращаться памятью в прошлое. Поэтому мои воспоминания, эпизоды, факты будут краткими.</p> <p>Начало войны принесло всем нам много горя. Сразу же после объявления войны ушел мой муж, Катюхин Д.М., добровольцем на фронт и через три месяца погиб, оставив меня с двумя мальчиками-сиротами. Жили мы в первом этаже химического факультета, с окнами в дворцовый закрытый колодец, заваленный ящиками с химическими препаратами, грузовыми машинами, всяким хламом, плохо проветриваемый от запахов химических реактивов. Приезжали военные машины, привозили “сырье” и увозили бутылки с зажигательной смесью — противотанковое оружие.</p> <p>В ноябре 1941 года во время моего дежурства упала бомба на химический факультет. Летела на моих глазах, меня отбросило воздушной волной. От нервного потрясения появилась прядь седых волос. Опомнилась и побежала смотреть своих спящих детей в 1-ом этаже. Когда увидела их живыми – снова впала в шоковое состояние. Фугасная бомба весом 50 кг чудом не успела взорваться. Бойцы МПВО немедленно ликвидировали ее.</p> <p>В начале 1942 года почти все эвакуировались. Оставили свои лаборатории, аудитории и начатое производство зажигательных бутылок. Противотанковые химические бутылки и материалы для них — взрывоопасные смеси были оставлены в подвалах и остались бесхозными. От лопнувшей водопроводной и отопительной систем (ранее замерзших) подвалы были затоплены водой. С большим страхом и риском приходилось вылавливать плавающие бутылки руками, стоя по пояс в воде. Неосторожность могла кончиться гибелью здания и людей. Что бы было, если бы все они взорвались? Страшно подумать!</p> <p>2 мая 1942 года фугасная бомба очень больших размеров упала на 11-й линии, напротив физического факультета. В результате образовалась колоссальных размеров воронка. Вблизи ее падения были полностью разрушены дома, а здание химического факультета качалось! Фасады зданий физического факультета были обезображены осколками и ударной воздушной волной, даже во внутреннем дворе зданий вылетели стекла.</p> <p>Бомбежки и артобстрелы продолжались и в 1943 г., после прорыва блокады и до 27.01.44 г., — полного снятия блокады и осады Ленинграда.</p> <p>Дорогою ценой была завоевана эта ПОБЕДА. Ценою жизней многих солдат действующих армий и ленинградцев — солдат в штатском. Разве все это можно забыть? — Муж погиб в первые дни войны под Ленинградом. Оставаясь с двумя мальчиками, хлебнула горя. А теперь пришла глубокая старость, болезни, тоска, как доживать свой век?</p> </blockquote> <hr /> <h2><strong>Все для победы</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Круглова (Михайлова) А.М. Химический факультет и НИХИ</i></strong></p> <p>С начала Великой Отечественной Войны — всю 900-дневную блокаду и осаду Ленинграда трудилась на различных оборонных работах.</p> <p style="text-align: center;">Я город наш обороняю<br />Со всеми вместе, как могу.<br />Я берегу себя от плена,<br />Позорнейшего на земле.<br />Мне кровь твоя, чернея в венах,<br />Диктует: «Гибель, но не плен?»<br />Не бойся мама, я не струшу,<br />Не отступлю, не побегу,<br />Взращенную тобою душу<br />Непобежденной сберегу…</p> <p align="center"><i>Ольга Берггольц</i></p> <blockquote> <p>С июля 1941 г. нас, молодых и одиноких в первую очередь мобилизовали на копку противотанковых рвов в районе станции Оредеж, где отвели для этой цели участок. Работа была очень тяжелой — копали вручную, лопатами и ломами. Выносили землю на носилках. Лето было очень жаркое; не все переносили жару безболезненно.</p> <p>Линия фронта приближалась и работать становилось опасно и бессмысленно. Нас мобилизованных, было очень много от различных организаций города. С химического факультета со мною работали: преподаватель З.Я. Рубашко, А. Николаева и другие.</p> <p>Начались частные массированные налеты фашистских самолетов и, с бреющего полета, расстрелы людей, работающих на оборонительной линии. Были убитые. Припаратор Зина из лаборатории неорганической химии (фамилию забыла) умерла сразу. Дальнейшие работы пришлось прекратить — едва успели ночью уехать в товарных вагонах. Вернулись в Ленинград в сентябре 1941 г., когда уже были введены карточки на все продукты питания. Уже были массированные налеты фашистских самолетов и бомбежки города-фронта с одновременным артобстрелом из дальнобойных орудий немецких дивизий, стоящих под Ленинградом.</p> <p>В первые дни осады и блокады Ленинграда при массовом налете фашистской авиации было сброшено много фугасных бомб. Одна из них при попадании в общежитие студентов на 5–1 линии разрушила его до основания. Мы, многие студенты ЛГУ, разбирали завалы из обломков здания и откапывали трупы погибших людей, выносили их на носилках. БЫЛО ЖУТКО СТРАШНО, все это видеть, слышать, переживать.</p> <p>С осени 1941 года в дневное время красили деревянные покрытия на чердаках известью для предотвращения пожаров от многочисленных зажигательных бомб, сбрасываемых сотнями на каждый объект. Принимали в этом участие почти все сотрудники химического факультета. С нами работали В.Борисова, А.Николаева и другие. Заклеивали стекла бумажными крестами, для предотвращения вылета стекол от мощной воздушной волны при бомбежках и артиллерийских обстрелах, что далеко не всегда помогало.</p> <p>В ноябре-декабре 1941 года мы были командированы в военный госпиталь №&nbsp;1015 при клинике Отто, для дневных дежурств и работы в дезинфекционных камерах. Со мною были А. Николаева и сотрудники других факультетов.</p> <p>Осенью и зимой 1941 г. по вечерам работали в лаборатории органической химии. Изготовляли химические смеси для тысячи зажигательно-взрывных противотанковых бутылок. Их наполняли опилками, пропитанными бензином, вкладывали пробирку с металлическим натрием. С нами работали С.Н. Попова, В. Борисова и многие студенты. Ночью приезжали машины и увозили это оружие против танков на фронт.</p> <p>С начала 1942 г. и до весны ухаживали за тяжелыми ранеными в военном эвакогоспитале, расположенном на историческом факультете.</p> <p>С весны и до конца лета того же года Университет направил нас снова на оборонные работы, на станцию Пери. С нами работали: М. Петрова, Л.Е. Петрова (Шерцер), В.П. Кудрявцева (Кудряшова) и многие другие.</p> <p>С ранней весны и до зимы 1943 г. университет направил группу сотрудников на сельскохозяйственные работы в подсобное хозяйство деревни Корпиково Гатчинского района. Со мной работали А.Смирнова и другие.</p> <p>Все 900 дней и ночей блокады и осады Ленинграда, города-фронта, наши силы и труд были отданы делу обороны от фашистских захватчиков. Работали без выходных дней, без праздников и без отпусков — все для ПОБЕДЫ! Наконец дождались этой нелегкой 1-й победы — прорыва блокады, затем и полного снятия блокады и осады Ленинграда.</p> </blockquote> <hr /> <h2><strong>По мобилизации ЛГУ для выполнения спецзаданий Ленфронта</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.Д.Новосильцева. Химический факультет</i></strong></p> <p>Новосильцева Наталия Дмитриевна. 1904 г. рождения общий трудовой стаж более 60 лет. На химическом факультете работала в лаборатории органического синтеза с 1939 года.</p> <p style="text-align: center;">Нам от тебя теперь не оторваться,<br />Одною небывалою борьбой,<br />Одной неповторимою судьбой<br />Мы все отмечены. Мы — ленинградцы…<br />…Нас по улыбке узнают: нечастой,<br />Но дружелюбной, ясной и простой,<br />По вере в жизнь. По страшной жажде счастья,<br />По доблестной привычке трудовой.<br />Мы не кичимся буднями своими:<br />Наш путь угрюм и ноша нелегка,<br />Но знаем, что завоевали имя,<br />Которое останется в веках.<br />Да будет наше сумрачное братство<br />Отрадой мира лучшего, - навек,<br />Чтоб в будущем по ленинградцам<br />Равнялся самый смелый человек…</p> <p align="center"><i>Ольга Берггольц</i></p> <p>С первых дней войны была мобилизована для выполнения заданий Ленинградского фронта и до октября 1942 года совмещала работу в ЛГУ с должностью начальника специальной лаборатории МПВО Василеостровского района. Одновременно несла ночные дежурства в специальной лаборатории при военном госпитале №&nbsp;1015. лаборатория была организована командованием Ленинградского фронта. Коллектив ее состоял из 4-х бригад по 4 человека в каждой: Н.Д. Новосильцева, Е.П. Субботина, Н.Г. Касаткина, Ю.К. Новодранов и др.</p> <p>С октября 1942 г. была откомандирована университетом в специальную лабораторию по изготовлению медицинских препаратов для Ленинграда и Ленинградского фронта. Руководила цехом №&nbsp;3 до конца войны.</p> <p>Еще до начала войны одновременно с работой в ЛГУ занималась организацией пенициллинового цеха на Химическом фармзаводе, где позже продолжала трудиться по совместительству более 2-х лет.</p> <hr /> <h2><strong>Наука для фронта</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.Г. Касаткина. Старший научный сотрудник Химического факультета</i></strong></p> <p>Касаткина Нина Герасимовна. Старший научный сотрудник лаборатории им. С.В.Лебедева Химического факультета ЛГУ. Военный госпиталь №&nbsp;1015.</p> <p style="text-align: center;">“…Мы будущего светлая стезя,<br />Мы — свет. И угасить его нельзя…”</p> <p align="center"><i>“Огонь” Вера Инбер</i></p> <p>Во время блокады и осады Ленинграда сотрудники лаборатории высокомолекулярных соединений имени академика С.В. Лебедева продолжали научную работу по заданию командования Ленфронта. Эта лаборатория, вновь созданная в 1939 году, была оборудована на средства академика Сергея Васильевича Лебедева. Сумму в один миллион рублей С.В. Лебедеву и его сотрудникам выделил “Главкаучук”, в качестве премии за изобретенный способ получения синтетического бутадиенового каучука и за организацию его производства. Лаборатория в то время находилась в первом этаже главного здания напротив Физического факультета.</p> <p>Группу научных сотрудников, занимающихся проблемами каучука, возглавляла Анастасия Иосифовна Якубчик, ближайшая ученица и соратник С.В.Лебедева, автора разработки синтетического каучука.</p> <p>К сентябрю 1941 года из этой группы научных работников оставались в лаборатории университета три человека. А.И. Якубчик занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Нина Герасимовна Касаткина — ученица и помощник А.И. Якубчик, также занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Зигфрид Вильгельмович Вейденбаум — ученик Михаила Аркадьевича Хохловкина, вместе с ним работал в области полимеризации непредельных соединений. М.А. Хохловкин в первые дни войны ушел на фронт.</p> <p>Оставшиеся сотрудники лаборатории продолжали разрабатывать свои темы до тех пор, пока в лаборатории существовали минимально необходимые условия для проведения научной работы — наличие электроэнергии для электропитания приборов и освещения, действующих водопровод, канализация и другое, то есть практически до конца 1941 года.</p> <p>З.В. Вейденбаум работал в лаборатории до конца своей жизни. В январе 1942 г. он скончался от голода. Н.Г. Касаткина перешла на работу в военный госпиталь №&nbsp;1015.</p> <p>Одновременно с работой в ЛГУ, профессор А.И. Якубчик изыскивала различные возможности непосредственной помощи фронту. Она освоила получение таких важных лекарств, как сульфидина и сульфазола. Работа выполнялась на фабрике Урицкого с профессором Геогием Васильевичем Пигулевским до момента его эвакуации в Казань, т.е. до лета 1942 года.</p> <p>В дальнейшем профессор А.И. Якубчик наряду с получением сульфидина и сульфазола занималась получением витамина В1 (тиамин-бромида) и витамина Р-Р (никотиновой кислоты). Работы выполнялись не только на фабрике Урицкого, но и в других организациях. Препараты были крайне необходимы для лечения раненых бойцов на фронте.</p> <p>Никотиновую кислоту А.И.Я кубчик получала новым способом, ею разработанным во время военной блокады в осажденном Ленинграде.</p> <p>После окончания Великой Отечественной Войны группа научных сотрудников лаборатории имени академика С.В. Лебедева, профессор А.И. Якубчик, профессор М.А. Хохловкин и научный сотрудник Н.Г. Касаткина возвратились в ЛГУ и продолжили научно-исследовательскую работу по довоенной тематике — по проблемам искусственного каучука.</p> <hr /> <h2><strong>Выписки из военных дневников Алексея Васильевича Сторонкина</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Опубликованы О.К. Первухиным. Химический факультет</i></strong></p> <p>Алексей Васильевич Сторонкин (1916–1994). Это был выдающийся ученый в области химической термодинамики и замечательный человек. В 1951 г. основал кафедру химической термодинамики и кинетики.</p> <blockquote> <p>27.12.41.</p> <p>Окончил КУКС (курсы командного состава) при ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты) 25.11. На курсах пробыл с 8.10. Направлен в 14 ЗПС (запасной полк) 20.12. Сейчас нахожусь в резерве. Рекомендован на должность начхима полка. В ночь с 20.12 на 21.12 побывал, так сказать, по собственной инициативе дома.</p> <p>Вот уже свыше 2-х месяцев, как я все время полуголодный. Ужасное состояние, когда все время преследует мысль о еде. Систематическое недоедание дает сильно себя чувствовать. Слабость, все время мерзну, апатия. Особенно безобразные условия были в ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты), где воровство продовольствия хозяинами батальона велось беззастенчиво и в широких масштабах. Здесь в 14 ЗПС (запасной полк) паек тот же, но питание заметно лучше. Мечтаю о том времени, когда я смогу наесться досыта. Есть до насыщения — это моя мечта.</p> <p>Вчера 26.12 исполнилось 6 месяцев, как я мобилизован. К сожалению, я не мог ничем отпраздновать эту дату. Откровенно говоря, в первые дни начала войны, когда я с А. Петровым (друг Алексея Васильевича) готовился к уходу в армию, я не думал, что буду жив. Мне, конечно, везет. Прошло 6 месяцев, я еще мало испытал и перенес, хотя, не говоря уже о мертвых, множество таких, как я, искалечено. Разве мне не повезло, что я теперь химик, а не стрелковый командир? Сколько моих славных друзей из 48 ЗСП (запасной стрелковый полк) (Аксенов, Федоров, Александров, Сальников, Морозов и др.) уже в земле или искалечены?</p> <p>Да, мне, конечно, везет. Я не боюсь лишений, но хотелось бы сохранить жизнь для будущей работы. Сознательная, творческая жизнь только началась (Алексей Васильевич родился 22 октября 1916 года и на момент ведения дневника ему было 25 лет). Можно было бы сделать очень многое. Я бы подарил термодинамике, химии чудесные вещи. Война застала меня в том счастливом состоянии, когда я уверился в своих силах, в своих способностях работать творчески, создавать новое. Ведь какое наслаждение находить ответы на еще нерешенные вопросы, раздвигать границы человеческого знания.</p> <p>Сейчас я нахожусь на пороге очень важного этапа. Сегодня — завтра я получу назначение в часть как НХС (начальник химической службы). Может быть, в действующую армию. Не хотелось бы попасть в стрелковый полк. Буду надеяться, что случай и здесь поможет мне.</p> <p>31/XII</p> <p>Завтра наступает 42-й год. Я ничем не могу его встретить (разве только пустым желудком). Я сэкономил на ужин граммов 175–180 хлеба (к этому +75 г. хлеба за ужином), около 30 г. масла и грамма 2–3 шоколада. Сегодня еще, наверное, дадут 35 г. масла и 16 г. шоколада. И вот: похлебка + кружки 2 чая + выше перечисленное составят мой новогодний стол. А ко всему этому «чудесная» обстановка — казармы темные и холодные, злые голодные лица, частые построения и пр., пр.</p> <p>5/I 42 г.</p> <p>Был назначен на командира стрелкового взвода в учебный батальон в роту командиров вместе с Аксеновым. Здесь пробыл около двух недель. Питание было еще более скверным, но сыт был. Затем батальон был расформирован, и я попал бы в резерв, как здесь какими-то силами меня выудил Полещук. При полку формировалась химрота, и им нужен был командир химвзвода.</p> <p>Однако полк, а вместе с ним и химрота начали расформировываться. Это продлилось до 2 октября. В период расформирования было много свободного времени, много свободы. Каждый день по нескольку раз ходили пить пиво.</p> <p>Но тогда я был сыт и ездил на вокзал, чтобы полакомиться, получить разносол. Полк выбыл на фронт числа 31 сентября, а 2 октября вечером прибыл в резерв начсостава на пр.Карла Маркса уже как химик.</p> <p>С того счастливого вечера, как меня выудил Полещук, я начал свое существование как химик. В резерве на пр. Карла Маркса пробыл до 8 октября.</p> <p>7/I</p> <p>вчера одного химика направили начхимом отдельного б-на связи. Это очень неплохо. Теперь я убедился, что данная мне рекомендация на НХС (начальника химической службы) полка для меня беда по двум причинам: 1) труднее получить назначение, т.к. НХС полков требуется меньше, чем НХС отдельных б-нов; 2) легче всего угодить в стрелковый полк. Куда же иначе? Еще возможно в артполк, но это — большая удача. Один из химиков по состоянию здоровья демобилизовался. Трудно ему завидовать в настоящее время. Я бы лично был обречен на еще большую голодовку, чем здесь.</p> <p>9/I</p> <p>1 ч. ночи. Нахожусь дома. Получил сегодня назначение в качестве НХС (начальника химслужбы) полка действующей армии.</p> <p>15/I</p> <p>Наконец-то я на месте. Я, конечно, не могу знать, сколько времени пробуду здесь, но я здесь просто счастлив. Получил назначение в отдельную роту химзащиты при СД (стрелковой дивизии). 12.1.42 добирался до штаба дивизии в темноте. Хорошо, что мне попутчиком был Лельчук, который знал место расположения штадива. Направлен в качестве командира химзавода, точнее говоря — к-ра взвода химразведки и наблюдения.</p> <p>После того, как нашел штадив, был направлен к к-ру роты. Разыскал его блиндаж. В нем встретился с Сасс-Пиновским Б.Б., с которым был вместе на КУКСе (курсы командного состава). Приняли радушно, тепло, как дома. 13.1 был замечательным днем — я скушал 500 г. хлеба, два густых горячих супа с мясными и рыбными консервами. Порции огромные — двойные. В блиндаже тепло, уютно.</p> <p>НХС (начальник химслужбы) дивизии в/инж. (военный инженер) 2 ранга Радченко Григорий Онуфриевич – украинец, из запаса, замечательный химик, чудесный человек и интересный собеседник. Сегодня ночью пробеседовал с ним при свете коптилки 2–2,5 часа на хим. темы. Говорили о термодинамике, о роли и значении р-ров в практике. Познакомил его со своей работой. Отнесся с большим интересом.</p> <p>Чудесные люди (комроты тоже хороший человек), интересная работа, возможность учиться, побеседовать, хорошее питание, тепло – что еще нужно? Я сейчас просто отдыхаю. Наконец-то, опять почувствовал себя человеком.</p> <p>15.2.42</p> <p>Сейчас в связи с болезнью НХС (начальника химической службы) Радченко исполняю обязанности к-ра роты. Послал отцу вчера 500 р.</p> <p>17.2.</p> <p>Рота не укомплектована и на 50 %. Радченко все в медсанбате. Сказал Саас-Тисовскому, что я буду командиром роты, а если перейдет в армию, то переведет меня к себе. Думаю, что ни то, ни другое не осуществится. Оживилась деятельность самолетов. Говорят, около Пушкина наши значительно продвинулись.</p> <p>Мне-то ясно, что войска Ленфронта настолько измотаны, что они не пригодны к наступательным операциям. Я возлагаю все надежды на прорыв блокады только со стороны войск, действующих с той стороны.</p> <p>Всеволожская преследует меня и здесь — на днях сюда прибыла шкура по имени Калинин. Постараюсь через НХС его выставить отсюда.</p> <p>24.2.42</p> <p>Опубликован приказ по 55-й армии о моем назначении на должность командира О.Р.Х.З. (отдельной роты химзащиты). Теперь я буду получать вместе с полевыми 1000 р. Это дает мне возможность больше помогать отцу и матери.</p> <p>22.3</p> <p>Скучно, но не хочется спать. Завтра будем дома. Из моей роты здесь дурак ст. пол-к (политрук) Вихров Ф.И. и балбес Калинин.</p> <p>Сегодня получил записку от А. Пантелеева, с которым расстался 13.1.42. Пишет, что университет эвакуирован.</p> <p>10.4.</p> <p>Вчера поступили сведения, что немцы готовятся к захвату Л-да с помощью применения хим. оружия. Да, именно здесь они имеют наиболее благоприятные условия для химнападения.</p> <p>11.4. Вчера вечером немец сильно обстрелял наш район.</p> <p>12.05.</p> <p>10 мая вечером по тревоге вышли из Ново-Саратовской колонии. Сейчас нахожусь около Володарского моста. Из Краснодара поступило известие, что немцы на Крымском фронте применили в минах ОВ (отравляющие вещества). Кажется, мы скоро пойдем в дело.</p> <p>23.05.</p> <p>Все у Володарского моста. Сейчас должна возвратиться рота с работы. С 18.05 я все время бездельничал, отдыхал. Прочитал «Цитадель» Кронина и «Враг под микроскопом» Кузьминой. Книга Кронина совершенно исключительная. Читал, и в памяти оживали чувства прошлого, когда я бесновался над термодинамикой растворов.</p> <p>1/IX</p> <p>Теперь часто получаю письма от Геши, ласковые, с тревогой за меня.</p> <p>Она и химия — цель моего будущего; это то, что заставляет меня думать о будущем.</p> </blockquote> <h2><strong>Заключение</strong></h2> <p>30 мая 1986 года состоялось открытие памятника сотрудникам Университета, погибшим в Великую Отечественную Войну, «В БЕССМЕРТИЕ УШЕДШИМ 1941–1945».</p> <p>«НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО» — слова этого девиза воплощены во многих памятниках страны, в книгах, на картинах, кинофильмах и во многих других формах отображения ПАМЯТИ НАРОДНОЙ! Эти торжественные слова относятся и к тем, кто в Ленинграде во время фашистской блокады и осады города разделили общее горе и труд, вложили свою толику в дело ПОБЕДЫ и преждевременно ушли из жизни. Невозможно назвать поименно всех тех, кто 900 дней и ночей постоянно находясь в критических ситуациях, требующих мобилизации всех духовных, нравственных, физических сил и на долю которых выпало жить и трудиться, бороться во вражеском окружении до полного разгрома врага под стенами города на Неве!</p> <p>В послевоенные годы университет выстроил новые корпуса в Петергофе. Были созданы наиболее благоприятные условия для научной и учебной работы. Кроме того, на химическом факультете в Петродворце, на средства, заработанные студентами, в 1987 г. был установлен гипсовый горельеф в честь Победы.</p> <p>Много прекрасных специалистов работают в Петергофском комплексе Санкт-Петербургского университета. Немало и прекрасных студентов, которые выбрали Санкт-Петербургский Университет за его высокий научный авторитет и славные традиции, так ярко проявившиеся в годы Великой Отечественной Войны.</p> <h2><strong>Примечания</strong></h2> <ol> <li>ЦГАОРЛ. Ф. 7240. Оп.14. Д.712. Л.73</li> <li>Там же</li> <li>Вестник высшей школы. 1948. № 5. С. 24</li> <li>Архив АН СССР, Ф.614, Оп.4, Ед.Хр.29</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф. 9363 Оп. 1. Д.17. Л.96–97.</li> <li>Ленинградский университет за советские годы. 1917–1947. Л.,1948. С. 54; Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Фонд И. В. Даниловского. Д.20: сборник трудов ленинградских ученых в дни блокады. С.46.</li> <li>Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. 1941–1943. М., 1959. С.81.</li> <li>Ленинградская правда. 1941. 25 сент.</li> <li>Ленинградский университет. 181901944. С. 164</li> <li>Жуков И.И. Очерк истории химии в С.-Петербургском – Петроградском-Ленинградском университете за 125 лет // Ленинградский государственный ордена Ленина университет: Труды юбилейной научной сессии. Секция химических наук. Л.,1946. С.111.</li> <li>Ленинград в Великой Отечественной войне: Сб. док. И матер. Т.1 Л.,1944. С.119</li> <li>Павлов Д.В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1958. С. 116</li> <li>Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. С.261.</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14. Д.671. Л. 56, 74 об.</li> <li>Ленинградский университет. 181901944. С.174-175.</li> <li>Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР). Ф.8080. Оп. 2. Д.217. Л.82.</li> <li>ЛПА. Ф.984. Оп.2. Д.11.Л.26</li> <li>Ленинградский университет. ,1819-1944. С.173.</li> <li>ЛПА. Ф. 984. Оп.2. Д.11. Л.29–30</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14. Д.805. Л.23 об.</li> <li>Ленинградский университет. 1819–1944. С.173</li> <li>ЛПА. Ф.984. Оп.2 Д.18. Л.74</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14 Д.709. Л.24.</li> <li>Там же</li> <li>История Ленинградского университета. С. 372.</li> <li>Там же, С. 376</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14.Д.886.Л. 1, 8-9, 14, 22, 52.</li> </ol> <h2><strong>Используемая литература</strong></h2> <ul> <li>Ленинградский университет в Великой Отечественной, очерки. Л.,1990. С.124–128, 131, 138–157, 168–180, 219, 224.</li> <li>Университет в блокадном и осажденном Ленинграде 1941–1944, ТОО «Гиппократ», С.-Пб, 1996. С. 69–109, 151–154.</li> <li>История Ленинградского университета, 1819–1969, очерки. Л., 1969. С. 354 – 383.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, журнал № 7, март 31, 2000, С. 15–17.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, № 8–9, апрель, 2000, С. 8–10.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, № 11–12, май, 2000, С. 19–23.</li> </ul></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" /><strong>Глава 1. Введение</strong></h2> <p>Ленинградский университет периода Великой Отечественной войны — одна из незабываемых страниц в истории университетского образования на берегах Невы, в истории блокады Ленинграда. К событиям этого времени историческая память людей возвращается вновь и вновь.</p> <h2><strong>Помощь университета фронту</strong></h2> <p>Обращаясь к событиям минувшей войны, сознавая величие подвига, совершенного нашим народом в 1941–1945 гг., с неизбежностью приходишь к мысли о том, что преисполненная драматизма судьба огромной страны складывалась из миллионов конкретных человеческих судеб, в том числе и из судеб универсантов, мужественно вместе со всем народом встретивших страшную весть о начале гитлеровского нашествия.</p> <p>Были сформированы факультетские команды МПВО (местной противовоздушной обороны) – на физическом, химическом, филологическом и историческом факультетах, общей численностью 375 человек.⁽¹⁾ В августе 1941 г. в связи с ухудшением обстановки на фронте часть бойцов местной противовоздушной обороны университета (79 человек) была направлена на оборонные работы. Коснулось это главным образом факультетских команд.⁽²⁾</p> <p>В условиях начавшейся блокады работа МПВО приобрела особое значение. Важнейшей задачей являлось снижение пожароопасности университетских зданий. Силами универсантов, освобожденных от трудовой повинности, членов команд МПВО осуществлялась так называемая «расчистка чердаков» — кампания, памятная многим ленинградцам. Кроме того, чердачные помещения засыпались песком, там устанавливались ящики с песком и бочки с водой. С особой тщательностью была проведена обмазка огнезащитным составом (густая, тяжелая паста – смесь суперфосфата с водой, изобретенная ленинградскими учеными — сотрудниками ГИПХа) чердачных перекрытий, деревянных строений на территории ЛГУ. Приводился в готовность пожарный инвентарь. Университетским мастерским было дано задание изготовить в нужном количестве пожарный инвентарь (топоры, лопаты, ломы и пр.). На чердаках и крышах зданий было установлено дежурство. По дежурным постам распределялись каски, небольшие аптечки. В экстренном порядке стали оборудовать бомбоубежища, которых в начале войны не хватало.</p> <p>В течение июля и августа 1941 г. команды МПВО ЛГУ обучались способам тушения пожаров, дегазационным и спасательным работам. Особое внимание уделялось выработке навыков тушения «зажигалок», что было не так просто, как это иногда представляют. В период блокады на Ленинград сбрасывались зажигательные бомбы различных систем и даже различного веса — от 2 до 50 кг (впрочем, встречались и комбинированные бомбы значительно большего веса). При сгорании они давали температуру 2500–3000 ºС. Не все зажигалки удавалось обезвредить, поскольку многие из них имели специальные взрыватели, которые препятствовали их ликвидации.</p> <p>Навыки, приобретенные в ходе учебы, бойцам университетских команд МПВО пришлось применить очень скоро. 4 сентября 1941 г. в городе разорвались первые вражеские снаряды. 6 сентября фашистским самолетам впервые с начала войны удалось прорваться в ленинградское небо и сбросить бомбы.</p> <p>8 октября на здание химического факультета упала тяжелая зажигательная бомба, но была обезврежена работниками факультета.</p> <p>Представляются отнюдь не бесполезными усилия ленинградцев, направленные на создание эффективной противохимической обороны. Особенно с позиций сегодняшнего дня, с точки зрения того, что нам уже известно о драматических событиях почти более 50-летней давности. Тем более, сравнительно недавно, благодаря архивным изысканиям западногерманского историка Гюнтера Геллермана, стало доподлинно известно, что Гитлер планировал применить против защитников Ленинграда химическое оружие.</p> <p>Занимаясь вопросами непосредственной подготовки к отражению возможного химического нападения, университет вместе с тем имел отношение к решению крупных научных проблем в области противохимической защиты. Группа университетских ученых под руководством профессора А.С. Броуна разработала методы индикации и дегазации отравляющих веществ. Профессор И.И. Жуков со своими сотрудниками приготовил новые вещества для пропитки тканей против стойких ОВ.⁽³⁾</p> <p>Говоря о помощи университета фронту, нельзя не упомянуть и о том, что в 1941 г. в ЛГУ была создана специальная мастерская, выполнявшая военные заказы. В мастерской, в частности, снаряжали противотанковые бутылки с горючей смесью, изготовляли для партизан так называемые «диверсионные пробирки» с составом замедленного воспламенения. Когда прекратилась подача тока, мастерскую (а правильнее назвать ее лабораторией) перевели на фабрику им. Урицкого, где было налажено производство препаратов от утомляемости, хризоформа — средства против обморожения и т.д.</p> <p>С самого начала войны академик А.А. Байков весь свой талант ученого и организатора отдал делу борьбы с врагом. На химическом факультете и в химическом институте проводились работы, имевшие важное оборонное значение. Химиками университета были изготовлены зажигательные смеси для борьбы с вражескими танками, разработаны оптимальные способы зажигания этих смесей. Было налажено производственное изготовление препаратов, используемых для очистки воды на главной водонапорной станции. В предельно короткие сроки был разработан целый комплекс противопожарных средств, найдены эффективные способы гашения зажигательных бомб. Для облегчения продвижения по затемненным улицам города-фронта были созданы многочисленные варианты светящихся составов. Эти составы были использованы и в действующей армии. Сотрудники химического факультета и химического института проделали большое количество анализов по заказам оборонных заводов, провели много консультаций по самым различным вопросам, наладили производственное изготовление разнообразной химической продукции, необходимой оборонным предприятиям.</p> <p>Непосредственно в этом участвовали такие химики, как А.Ф. Добрянский, Н.П. Вревская, В.И. Егорова, А.А. Байков. Война разбросала этих людей по разным городам России, но все они жили надеждой на возвращение в родной университет. В письмах к своему декану они делились этой надеждой, сообщали о работах, рассказывали о товарищах, о постигшем их горе: И.И. Жуков писал в 1942 г. из Саратова, где находился университет, о потерях, которые понес химический факультет. В письме есть такие строки: «Кафедра аналитической химии вымерла полностью…».⁽⁴⁾</p> <h2><strong>Научная деятельность университета</strong></h2> <p>Война привела к созданию фронта и в науке. Война резко приблизила науку к жизни военного времени, потребовала от ученых решения возникавших проблем в возможно короткие сроки. Исключительно быстрое внедрение результатов проведенных исследований в практику стало характерной чертой развития науки в годы Великой Отечественной войны. Прежде всего предстояло в максимально короткий срок перестроить всю деятельность на военные нужды.</p> <p>При областном комитете Союза работников высшей школы и научно-исследовательских учреждений была образована комиссия по организации и внедрению оборонных изобретений и предложений, в работе которой активное участие принял профессор университета И.И. Жуков.⁽⁵⁾ План научно-исследовательской работы университета включал 204 темы оборонного значения. Он предусматривал комплексный характер и сжатые сроки исполнения. На всех кафедрах, факультетах, в лабораториях закипела напряженная работа. Отравляющие вещества изучали химики, физики, биологи, гидробиологи, физиологи. Вопрос о пьезокристаллах разрабатывался кристаллографами и химиками. На химическом факультете была создана постоянная комиссия под председательством академика А.А. Байкова, которая занималась вопросами производства вооружения и боеприпасов, исследованием трофейных материалов. В специальной мастерской, созданной для этих целей, работало около 100 профессоров, преподавателей и студентов. В мастерской изготовлялись в большом количестве запалы для зажигательных бутылок, которые широко применялись войсками Ленинградского фронта и партизанами Ленинградской области.⁽⁶⁾ Бригада химиков под руководством профессора И.И.Жукова была занята созданием новых веществ для пропитки тканей против стойких отравляющих веществ, приготовлением эластичных смазок, делала анализы металлов и сплавов.</p> <p><q>Все должны работать на фронт и для фронта</q>, — так понимали свою роль ученые университета в этот критический для страны момент и делали все, чтобы помочь отстоять ее от фашистских завоевателей. Условия города-фронта, каким стал Ленинград с первых же дней войны, ставили перед ними сложные задачи по обеспечению армии вооружением и боеприпасами, по оказанию помощи военным предприятиям, изысканию новых видов сырья и топлива, пищевых заменителей и т.д.</p> <p>В условиях ведения войны, в которой немецко-фашистские захватчики не гнушались никакими средствами, нельзя было гарантировать, что они не применят химического оружия. Во всяком случае имевшиеся сведения о наличии у противника под Ленинградом средств химического нападения⁽⁷⁾ позволяли так думать. Поэтому по указанию Ленинградского городского комитета партии во многих научно-исследовательских институтах и вузах, в том числе и в университете, были организованы лаборатории противохимической обороны. Ученые университета С.Э. Фриш, В.М. Чулановский и др. предложили применять для изучения стойких отравляющих веществ методы спектрального анализа.⁽⁸⁾ Под руководством профессора А.С. Броуна разрабатывались методы индикации и дегазации отравляющих веществ.⁽⁹⁾</p> <p>Сотрудники университета помогли усовершенствовать целый ряд приборов, применявшихся в танках и самолетах. По заданию командования Ленинградского фронта группа сотрудников химического факультета под руководством академика А.А. Байкова нашла эффективные средства борьбы с воспламенением самолетов от зажигательно-разрывных пуль. Была предложена новая конструкция бензобаков, приготовлен огнестойкий материал для покрытия самолетов и найдены способы предотвращения воспламенения топлива в бензобаках.</p> <p>Блокада Ленинграда, сделавшая почти невозможным снабжение города-фронта медикаментами, вызвала необходимость организовать производство медицинских препаратов в самом осажденном городе. Перед учеными встала трудная задача – найти заменители медикаментов, многие из которых ранее ввозились из-за границы. В решении этой ответственной проблемы активно участвовали научные работники университета, которые не только вели лабораторные исследования, но и по заданию городского комитета партии помогали наладить производство медицинских препаратов на ленинградских предприятиях. Профессора Г.В. Пигулевский и А.И. Якубчик, доценты Н.Д. Лихачев и Ю.К. Новодранов проделали большую работу по организации изготовления фенамина, стрептоцида, глюкозы и других препаратов.⁽¹⁰⁾</p> <p>Главные трудности на долю университетского коллектива, как и всех ленинградцев, выпали в период первой зимы блокады. Сегодня трудно даже представить, в каких условиях приходилось жить и работать в блокированном городе. Из-за отсутствия топлива и электроэнергии прекратил работу городской транспорт, вышли из строя водопровод и канализация. В университетских помещениях царили холод и мрак. Но самым страшным врагом оказался голод, надвинувшийся на население осажденного Ленинграда с осени 1941 г. С сентября по ноябрь 1941 г. хлебные нормы снижались пять раз. Если иметь в виду, что сотрудники университета, за исключением работавших в оборонных мастерских, получали карточки служащих, то тяжесть голодных лишений предстанет в ее блокадной конкретности — от 400 г хлеба в день в начале сентября до 125 г в ноябре–декабре 1941 г.⁽¹¹⁾ Это потом уполномоченный Государственного Комитета обороны по продовольственному снабжению населения Ленинграда Д.В. Павлов сочинит легенду о том, будто А.А. Жданов, узнав о бедственном положении ученых, распорядился выделить для них дополнительно продовольствие, сохранив тем самым жизни многим из них.⁽¹²⁾В суровой действительности дело обстояло совсем не так: только в феврале 1942 г. кандидаты наук стали получать рабочие карточки.⁽¹³⁾</p> <p>Но даже в это неимоверно сложное время жизнь в университете не замирала ни на один день. Обессиленные от голода ученые по-прежнему приходили на свои факультеты, работали в лабораториях, читали лекции студентам. Своим личным примером они вдохновляли всех питомцев на преодоление трудностей. В этих тяжелых условиях ученые рассматривали обучение студентов как свой долг перед Родиной. Не прекращал своей работы и Ученый совет университета.</p> <p>Ученый совет обязывал весь профессорско-преподавательский состав неуклонно продолжать борьбу за высокое качество знаний, за повышение научного уровня читаемых лекций, не допускать никаких проявлений либерализма в оценке знаний студентов, не делать скидки на трудность переживаемого времени.⁽¹⁴⁾</p> <p>С началом блокады возможность эвакуации из Ленинграда оказалась чрезвычайно затрудненной. Только с открытием ледовой дороги через Ладожское озеро появились реальные шансы на спасение ленинградцев; эвакуация ученых и студентов университета началась с конца 1941 г. в труднейших условиях голода и холода. Ослабленных, еле живых людей вывозили несколькими партиями по льду Ладожского озера и далее по железной дороге в Саратов, где на новом месте Ленинградскому университету предстояло развернуть свою научную и учебную работу.</p> <p>Группа сотрудников химического факультета под руководством профессора Б.П. Никольского продолжала начатые в Ленинграде исследования в области защиты от отравляющих веществ.⁽¹⁵⁾ В лаборатории академика А.Е. Фаворского были найдены новые пути химического синтеза неизвестных ранее веществ, способных к полимеризации. Некоторые из них нашли широкое применение для скрепления стали, цветных металлов, стекла, пластмасс, для производства и ремонта боевой техники.⁽¹⁶⁾</p> <p>Большая работа велась по переработке и облагораживанию топлива. Химики во главе с профессором А.С. Броуном занимались получением крекинг-бензина из мазута.</p> <p>На кафедре аналитической химии в большом количестве проводились анализы металлов, катализаторов, исследовалась химическая стойкость керамических масс. Сотрудники кафедры нашли эффективный способ предотвращения металлических деталей от коррозии.⁽¹⁷⁾ В ходе многочисленных опытов химики под руководством И.И. Жукова и А.С. Броуна решили задачу замены при сверлении металла дефицитных растительных масел минеральными, создали новые виды смазки, нашли способы быстрой рассортировки стали.⁽¹⁸⁾</p> <p>С целью выявления энергетических ресурсов ученые ЛГУ провели большие исследования по разведке природных богатств Саратовской области. Группа геологов университета (профессора С.С. Кузнецов, С.М. Курбатов, М.Э. Янишевский и др.) совместно с геологами Нижневолжского геолого–разведочного треста открыла большие залежи горючего газа высокого качества.⁽¹⁹⁾ Его применение позволило сэкономить много угля и нефти. В изучении горючих сланцев вместе с геологами самое близкое участие приняли физики, химики, математики. Химики под руководством профессора С.А. Щукарева разработали вопрос о применении природного газа районов Саратовской области для восстановления окислов тяжелых металлов. Помимо теоретического значения эта тема имела большое практическое значение по использованию природного газа для целей металлургии.⁽²⁰⁾</p> <p>Наряду с большой оборонно-производственной работой ученые ЛГУ решали проблемы, имеющие важное теоретическое значение. Уже весной 1942 г. были восстановлены научно-исследовательские институты университета: Институт математики и механики, Институт физики, Институт биологии, Физиологический институт, Институт земной коры, Географо-экономический, Институт химии.⁽²¹⁾ В научной работе было занято около 300 научных сотрудников университета.⁽²²⁾ Например, Л.Э. Гуревич изучал термоэлектрические и термомагнитные явления в полупроводниках, эта работа получила высокую оценку со стороны крупных ученых.</p> <h2><strong>Учебная деятельность университета</strong></h2> <p>Вся учебная работа университета была направлена на решение сложных задач, которые поставила война и условия блокированного Ленинграда. На всех факультетах были введены специальные военные дисциплины. На химическом факультете – курс военной химии, противохимической обороны. Самое большое внимание уделялось организации самостоятельных занятий студентов. Преподаватели читали обзорные лекции, проводили дополнительные занятия, вместе с тем широко стали практиковаться недельные и месячные задания, система консультаций, контрольных работ, рефератов.</p> <p>С 8 сентября 1941 г. Ленинград оказался полностью блокированным с суши, начались непрерывные бомбежки и артобстрелы, а 10 сентября первые зажигательные бомбы были сброшены на здания университета. Его аудитории на долгое время остались без света и тепла. Но в таких условиях ни на один день не прекращалась учебная работа. Ослабевшие от холода и голода, еле передвигавшиеся студенты, профессора и преподаватели вовремя собирались для проведения лекций и практических занятий.</p> <p>Учебный семестр закончился 17 января 1942 г., а уже на следующий день началась зимняя экзаменационная сессия. Всего сессию сдавали 377 человек,⁽²³⁾ многие по болезни и другим причинам не смогли сдавать зачеты и экзамены или сдали их не полностью, некоторые зачеты и экзамены были отменены. Все чаще в приказах ректора встречались слова: «Отчислить из университета ввиду смерти». Однако расписание экзаменов и зачетов соблюдалось, и сессия показала хорошие результаты.</p> <p>Эта была самая трудная и самая героическая сессия в истории университета. Всего студенты сдали 446 зачетов, 359 экзаменов; 268 экзаменов было сдано на “отлично”, 80 — на “хорошо”, 11 — на “посредственно”, неудовлетворительных оценок не было. ⁽²⁴⁾ Но университет понес и очень большие потери. В эти первые блокадные осень и зиму от голода, холода, болезней, обстрелов и бомбежек погибли сотни студентов, 22 профессора, 76 преподавателей.⁽²⁵⁾</p> <p>В конце февраля 1942 г. для обеспечения более благоприятных условий работы Ленинградского университета была проведена его эвакуация в город Саратов. 1 апреля возобновилась учебная деятельность университета на базе Саратовского университета, где к занятиям приступил 361 человек.⁽²⁶⁾ Учебный год заканчивался уже в Саратове.</p> <p>Летняя сессия 1944 г. проходила в трудных условиях: началась она в Саратове, а заканчивалась в Ленинграде. Летом 1944 г. у студентов каникул не было, надо было восстанавливать родной университет, готовить аудитории к новому учебному году.</p> <p>Часть зданий университета была сильно повреждена бомбами и снарядами (здание бывшего физического факультета на 10-й линии Васильевского острова, Химический институт).</p> <p>Осенью 1944 г. химический факультет разместился на Среднем проспекте Васильевского острова.</p> <p>В последнем военном учебном году обучение студентов проводилось по новым учебным планам, которые существенно отличались от довоенных прежде всего ранней специализацией. Открылась новая специализация на химическом факультете – химия радиоактивных веществ. ⁽²⁷⁾</p> <p>Ленинградский университет и в годы войны сумел перестроить учебный процесс, найти новые эффективные формы учебной работы. Однако основу университетского образования, как и прежде, составляли общие лекционные курсы вместе с рядом специальных курсов и семинаров. Профессорско-преподавательский состав университета с честью справился с трудными задачами военного времени, не снизив качество подготовки специалистов и традиционно высокий уровень преподавания. Выпускники университета оказались достойны своей alma mater, на всех постах выполняя долг перед страной.</p> <h2><strong>Глава 2</strong><i> </i></h2> <p>Разве можно забыть труд и самоотверженность ленинградцев, вложенные в военные оборонительные укрепления города, в том числе и нашего университета. 900-дневная блокада и осада Ленинграда навеки сроднили участников героической обороны Ленинграда, благодаря единению фронта за чертой города и фронта внутри его, способствовала единению духовных, нравственных и физических сил, которые помогли воевать, жить и трудиться ради ПОБЕДЫ над врагом.</p> <p>Здесь представлены исторические очерки авторов — участников героической обороны Ленинграда 1941–1944 гг., представляющих химический факультет.</p> <p style="text-align: center;">… О, мы познали в декабре —<br />Не зря “священным даром” назван<br />Обычный хлеб, и тяжкий грех —<br />Хотя бы крошку бросить наземь:<br />Таким людским страданьем он,<br />Такой большой любовью братской<br />Для нас отныне освящен —<br />Наш хлеб насущный, ленинградский.<br />Дорогой жизни шел к нам хлеб,<br />Дорогой дружбы многих к многим,<br />Еще не знают на земле<br />Страшней и радостней дороги…</p> <p style="text-align: center;"><i>Ольга Берггольц</i></p> <hr /> <h2><strong>Солдаты в штатском и в шинелях. Семья Катюхиных</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.А. Катюхина. Химический факультет</i></strong></p> <p>Катюхина Н.А. Умерла около 8 лет назад.</p> <blockquote> <p>Из-за потери зрения и незаживающих ран пережитых блокадных лет (да и позже нелегко) даже почти через 50 лет трудно и больно возвращаться памятью в прошлое. Поэтому мои воспоминания, эпизоды, факты будут краткими.</p> <p>Начало войны принесло всем нам много горя. Сразу же после объявления войны ушел мой муж, Катюхин Д.М., добровольцем на фронт и через три месяца погиб, оставив меня с двумя мальчиками-сиротами. Жили мы в первом этаже химического факультета, с окнами в дворцовый закрытый колодец, заваленный ящиками с химическими препаратами, грузовыми машинами, всяким хламом, плохо проветриваемый от запахов химических реактивов. Приезжали военные машины, привозили “сырье” и увозили бутылки с зажигательной смесью — противотанковое оружие.</p> <p>В ноябре 1941 года во время моего дежурства упала бомба на химический факультет. Летела на моих глазах, меня отбросило воздушной волной. От нервного потрясения появилась прядь седых волос. Опомнилась и побежала смотреть своих спящих детей в 1-ом этаже. Когда увидела их живыми – снова впала в шоковое состояние. Фугасная бомба весом 50 кг чудом не успела взорваться. Бойцы МПВО немедленно ликвидировали ее.</p> <p>В начале 1942 года почти все эвакуировались. Оставили свои лаборатории, аудитории и начатое производство зажигательных бутылок. Противотанковые химические бутылки и материалы для них — взрывоопасные смеси были оставлены в подвалах и остались бесхозными. От лопнувшей водопроводной и отопительной систем (ранее замерзших) подвалы были затоплены водой. С большим страхом и риском приходилось вылавливать плавающие бутылки руками, стоя по пояс в воде. Неосторожность могла кончиться гибелью здания и людей. Что бы было, если бы все они взорвались? Страшно подумать!</p> <p>2 мая 1942 года фугасная бомба очень больших размеров упала на 11-й линии, напротив физического факультета. В результате образовалась колоссальных размеров воронка. Вблизи ее падения были полностью разрушены дома, а здание химического факультета качалось! Фасады зданий физического факультета были обезображены осколками и ударной воздушной волной, даже во внутреннем дворе зданий вылетели стекла.</p> <p>Бомбежки и артобстрелы продолжались и в 1943 г., после прорыва блокады и до 27.01.44 г., — полного снятия блокады и осады Ленинграда.</p> <p>Дорогою ценой была завоевана эта ПОБЕДА. Ценою жизней многих солдат действующих армий и ленинградцев — солдат в штатском. Разве все это можно забыть? — Муж погиб в первые дни войны под Ленинградом. Оставаясь с двумя мальчиками, хлебнула горя. А теперь пришла глубокая старость, болезни, тоска, как доживать свой век?</p> </blockquote> <hr /> <h2><strong>Все для победы</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Круглова (Михайлова) А.М. Химический факультет и НИХИ</i></strong></p> <p>С начала Великой Отечественной Войны — всю 900-дневную блокаду и осаду Ленинграда трудилась на различных оборонных работах.</p> <p style="text-align: center;">Я город наш обороняю<br />Со всеми вместе, как могу.<br />Я берегу себя от плена,<br />Позорнейшего на земле.<br />Мне кровь твоя, чернея в венах,<br />Диктует: «Гибель, но не плен?»<br />Не бойся мама, я не струшу,<br />Не отступлю, не побегу,<br />Взращенную тобою душу<br />Непобежденной сберегу…</p> <p align="center"><i>Ольга Берггольц</i></p> <blockquote> <p>С июля 1941 г. нас, молодых и одиноких в первую очередь мобилизовали на копку противотанковых рвов в районе станции Оредеж, где отвели для этой цели участок. Работа была очень тяжелой — копали вручную, лопатами и ломами. Выносили землю на носилках. Лето было очень жаркое; не все переносили жару безболезненно.</p> <p>Линия фронта приближалась и работать становилось опасно и бессмысленно. Нас мобилизованных, было очень много от различных организаций города. С химического факультета со мною работали: преподаватель З.Я. Рубашко, А. Николаева и другие.</p> <p>Начались частные массированные налеты фашистских самолетов и, с бреющего полета, расстрелы людей, работающих на оборонительной линии. Были убитые. Припаратор Зина из лаборатории неорганической химии (фамилию забыла) умерла сразу. Дальнейшие работы пришлось прекратить — едва успели ночью уехать в товарных вагонах. Вернулись в Ленинград в сентябре 1941 г., когда уже были введены карточки на все продукты питания. Уже были массированные налеты фашистских самолетов и бомбежки города-фронта с одновременным артобстрелом из дальнобойных орудий немецких дивизий, стоящих под Ленинградом.</p> <p>В первые дни осады и блокады Ленинграда при массовом налете фашистской авиации было сброшено много фугасных бомб. Одна из них при попадании в общежитие студентов на 5–1 линии разрушила его до основания. Мы, многие студенты ЛГУ, разбирали завалы из обломков здания и откапывали трупы погибших людей, выносили их на носилках. БЫЛО ЖУТКО СТРАШНО, все это видеть, слышать, переживать.</p> <p>С осени 1941 года в дневное время красили деревянные покрытия на чердаках известью для предотвращения пожаров от многочисленных зажигательных бомб, сбрасываемых сотнями на каждый объект. Принимали в этом участие почти все сотрудники химического факультета. С нами работали В.Борисова, А.Николаева и другие. Заклеивали стекла бумажными крестами, для предотвращения вылета стекол от мощной воздушной волны при бомбежках и артиллерийских обстрелах, что далеко не всегда помогало.</p> <p>В ноябре-декабре 1941 года мы были командированы в военный госпиталь №&nbsp;1015 при клинике Отто, для дневных дежурств и работы в дезинфекционных камерах. Со мною были А. Николаева и сотрудники других факультетов.</p> <p>Осенью и зимой 1941 г. по вечерам работали в лаборатории органической химии. Изготовляли химические смеси для тысячи зажигательно-взрывных противотанковых бутылок. Их наполняли опилками, пропитанными бензином, вкладывали пробирку с металлическим натрием. С нами работали С.Н. Попова, В. Борисова и многие студенты. Ночью приезжали машины и увозили это оружие против танков на фронт.</p> <p>С начала 1942 г. и до весны ухаживали за тяжелыми ранеными в военном эвакогоспитале, расположенном на историческом факультете.</p> <p>С весны и до конца лета того же года Университет направил нас снова на оборонные работы, на станцию Пери. С нами работали: М. Петрова, Л.Е. Петрова (Шерцер), В.П. Кудрявцева (Кудряшова) и многие другие.</p> <p>С ранней весны и до зимы 1943 г. университет направил группу сотрудников на сельскохозяйственные работы в подсобное хозяйство деревни Корпиково Гатчинского района. Со мной работали А.Смирнова и другие.</p> <p>Все 900 дней и ночей блокады и осады Ленинграда, города-фронта, наши силы и труд были отданы делу обороны от фашистских захватчиков. Работали без выходных дней, без праздников и без отпусков — все для ПОБЕДЫ! Наконец дождались этой нелегкой 1-й победы — прорыва блокады, затем и полного снятия блокады и осады Ленинграда.</p> </blockquote> <hr /> <h2><strong>По мобилизации ЛГУ для выполнения спецзаданий Ленфронта</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.Д.Новосильцева. Химический факультет</i></strong></p> <p>Новосильцева Наталия Дмитриевна. 1904 г. рождения общий трудовой стаж более 60 лет. На химическом факультете работала в лаборатории органического синтеза с 1939 года.</p> <p style="text-align: center;">Нам от тебя теперь не оторваться,<br />Одною небывалою борьбой,<br />Одной неповторимою судьбой<br />Мы все отмечены. Мы — ленинградцы…<br />…Нас по улыбке узнают: нечастой,<br />Но дружелюбной, ясной и простой,<br />По вере в жизнь. По страшной жажде счастья,<br />По доблестной привычке трудовой.<br />Мы не кичимся буднями своими:<br />Наш путь угрюм и ноша нелегка,<br />Но знаем, что завоевали имя,<br />Которое останется в веках.<br />Да будет наше сумрачное братство<br />Отрадой мира лучшего, - навек,<br />Чтоб в будущем по ленинградцам<br />Равнялся самый смелый человек…</p> <p align="center"><i>Ольга Берггольц</i></p> <p>С первых дней войны была мобилизована для выполнения заданий Ленинградского фронта и до октября 1942 года совмещала работу в ЛГУ с должностью начальника специальной лаборатории МПВО Василеостровского района. Одновременно несла ночные дежурства в специальной лаборатории при военном госпитале №&nbsp;1015. лаборатория была организована командованием Ленинградского фронта. Коллектив ее состоял из 4-х бригад по 4 человека в каждой: Н.Д. Новосильцева, Е.П. Субботина, Н.Г. Касаткина, Ю.К. Новодранов и др.</p> <p>С октября 1942 г. была откомандирована университетом в специальную лабораторию по изготовлению медицинских препаратов для Ленинграда и Ленинградского фронта. Руководила цехом №&nbsp;3 до конца войны.</p> <p>Еще до начала войны одновременно с работой в ЛГУ занималась организацией пенициллинового цеха на Химическом фармзаводе, где позже продолжала трудиться по совместительству более 2-х лет.</p> <hr /> <h2><strong>Наука для фронта</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Н.Г. Касаткина. Старший научный сотрудник Химического факультета</i></strong></p> <p>Касаткина Нина Герасимовна. Старший научный сотрудник лаборатории им. С.В.Лебедева Химического факультета ЛГУ. Военный госпиталь №&nbsp;1015.</p> <p style="text-align: center;">“…Мы будущего светлая стезя,<br />Мы — свет. И угасить его нельзя…”</p> <p align="center"><i>“Огонь” Вера Инбер</i></p> <p>Во время блокады и осады Ленинграда сотрудники лаборатории высокомолекулярных соединений имени академика С.В. Лебедева продолжали научную работу по заданию командования Ленфронта. Эта лаборатория, вновь созданная в 1939 году, была оборудована на средства академика Сергея Васильевича Лебедева. Сумму в один миллион рублей С.В. Лебедеву и его сотрудникам выделил “Главкаучук”, в качестве премии за изобретенный способ получения синтетического бутадиенового каучука и за организацию его производства. Лаборатория в то время находилась в первом этаже главного здания напротив Физического факультета.</p> <p>Группу научных сотрудников, занимающихся проблемами каучука, возглавляла Анастасия Иосифовна Якубчик, ближайшая ученица и соратник С.В.Лебедева, автора разработки синтетического каучука.</p> <p>К сентябрю 1941 года из этой группы научных работников оставались в лаборатории университета три человека. А.И. Якубчик занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Нина Герасимовна Касаткина — ученица и помощник А.И. Якубчик, также занималась изучением химической структуры синтетических каучуков. Научный сотрудник Зигфрид Вильгельмович Вейденбаум — ученик Михаила Аркадьевича Хохловкина, вместе с ним работал в области полимеризации непредельных соединений. М.А. Хохловкин в первые дни войны ушел на фронт.</p> <p>Оставшиеся сотрудники лаборатории продолжали разрабатывать свои темы до тех пор, пока в лаборатории существовали минимально необходимые условия для проведения научной работы — наличие электроэнергии для электропитания приборов и освещения, действующих водопровод, канализация и другое, то есть практически до конца 1941 года.</p> <p>З.В. Вейденбаум работал в лаборатории до конца своей жизни. В январе 1942 г. он скончался от голода. Н.Г. Касаткина перешла на работу в военный госпиталь №&nbsp;1015.</p> <p>Одновременно с работой в ЛГУ, профессор А.И. Якубчик изыскивала различные возможности непосредственной помощи фронту. Она освоила получение таких важных лекарств, как сульфидина и сульфазола. Работа выполнялась на фабрике Урицкого с профессором Геогием Васильевичем Пигулевским до момента его эвакуации в Казань, т.е. до лета 1942 года.</p> <p>В дальнейшем профессор А.И. Якубчик наряду с получением сульфидина и сульфазола занималась получением витамина В1 (тиамин-бромида) и витамина Р-Р (никотиновой кислоты). Работы выполнялись не только на фабрике Урицкого, но и в других организациях. Препараты были крайне необходимы для лечения раненых бойцов на фронте.</p> <p>Никотиновую кислоту А.И.Я кубчик получала новым способом, ею разработанным во время военной блокады в осажденном Ленинграде.</p> <p>После окончания Великой Отечественной Войны группа научных сотрудников лаборатории имени академика С.В. Лебедева, профессор А.И. Якубчик, профессор М.А. Хохловкин и научный сотрудник Н.Г. Касаткина возвратились в ЛГУ и продолжили научно-исследовательскую работу по довоенной тематике — по проблемам искусственного каучука.</p> <hr /> <h2><strong>Выписки из военных дневников Алексея Васильевича Сторонкина</strong></h2> <p align="right"><strong><i>Опубликованы О.К. Первухиным. Химический факультет</i></strong></p> <p>Алексей Васильевич Сторонкин (1916–1994). Это был выдающийся ученый в области химической термодинамики и замечательный человек. В 1951 г. основал кафедру химической термодинамики и кинетики.</p> <blockquote> <p>27.12.41.</p> <p>Окончил КУКС (курсы командного состава) при ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты) 25.11. На курсах пробыл с 8.10. Направлен в 14 ЗПС (запасной полк) 20.12. Сейчас нахожусь в резерве. Рекомендован на должность начхима полка. В ночь с 20.12 на 21.12 побывал, так сказать, по собственной инициативе дома.</p> <p>Вот уже свыше 2-х месяцев, как я все время полуголодный. Ужасное состояние, когда все время преследует мысль о еде. Систематическое недоедание дает сильно себя чувствовать. Слабость, все время мерзну, апатия. Особенно безобразные условия были в ОЗБХЗ (отдельный запасной батальон химической защиты), где воровство продовольствия хозяинами батальона велось беззастенчиво и в широких масштабах. Здесь в 14 ЗПС (запасной полк) паек тот же, но питание заметно лучше. Мечтаю о том времени, когда я смогу наесться досыта. Есть до насыщения — это моя мечта.</p> <p>Вчера 26.12 исполнилось 6 месяцев, как я мобилизован. К сожалению, я не мог ничем отпраздновать эту дату. Откровенно говоря, в первые дни начала войны, когда я с А. Петровым (друг Алексея Васильевича) готовился к уходу в армию, я не думал, что буду жив. Мне, конечно, везет. Прошло 6 месяцев, я еще мало испытал и перенес, хотя, не говоря уже о мертвых, множество таких, как я, искалечено. Разве мне не повезло, что я теперь химик, а не стрелковый командир? Сколько моих славных друзей из 48 ЗСП (запасной стрелковый полк) (Аксенов, Федоров, Александров, Сальников, Морозов и др.) уже в земле или искалечены?</p> <p>Да, мне, конечно, везет. Я не боюсь лишений, но хотелось бы сохранить жизнь для будущей работы. Сознательная, творческая жизнь только началась (Алексей Васильевич родился 22 октября 1916 года и на момент ведения дневника ему было 25 лет). Можно было бы сделать очень многое. Я бы подарил термодинамике, химии чудесные вещи. Война застала меня в том счастливом состоянии, когда я уверился в своих силах, в своих способностях работать творчески, создавать новое. Ведь какое наслаждение находить ответы на еще нерешенные вопросы, раздвигать границы человеческого знания.</p> <p>Сейчас я нахожусь на пороге очень важного этапа. Сегодня — завтра я получу назначение в часть как НХС (начальник химической службы). Может быть, в действующую армию. Не хотелось бы попасть в стрелковый полк. Буду надеяться, что случай и здесь поможет мне.</p> <p>31/XII</p> <p>Завтра наступает 42-й год. Я ничем не могу его встретить (разве только пустым желудком). Я сэкономил на ужин граммов 175–180 хлеба (к этому +75 г. хлеба за ужином), около 30 г. масла и грамма 2–3 шоколада. Сегодня еще, наверное, дадут 35 г. масла и 16 г. шоколада. И вот: похлебка + кружки 2 чая + выше перечисленное составят мой новогодний стол. А ко всему этому «чудесная» обстановка — казармы темные и холодные, злые голодные лица, частые построения и пр., пр.</p> <p>5/I 42 г.</p> <p>Был назначен на командира стрелкового взвода в учебный батальон в роту командиров вместе с Аксеновым. Здесь пробыл около двух недель. Питание было еще более скверным, но сыт был. Затем батальон был расформирован, и я попал бы в резерв, как здесь какими-то силами меня выудил Полещук. При полку формировалась химрота, и им нужен был командир химвзвода.</p> <p>Однако полк, а вместе с ним и химрота начали расформировываться. Это продлилось до 2 октября. В период расформирования было много свободного времени, много свободы. Каждый день по нескольку раз ходили пить пиво.</p> <p>Но тогда я был сыт и ездил на вокзал, чтобы полакомиться, получить разносол. Полк выбыл на фронт числа 31 сентября, а 2 октября вечером прибыл в резерв начсостава на пр.Карла Маркса уже как химик.</p> <p>С того счастливого вечера, как меня выудил Полещук, я начал свое существование как химик. В резерве на пр. Карла Маркса пробыл до 8 октября.</p> <p>7/I</p> <p>вчера одного химика направили начхимом отдельного б-на связи. Это очень неплохо. Теперь я убедился, что данная мне рекомендация на НХС (начальника химической службы) полка для меня беда по двум причинам: 1) труднее получить назначение, т.к. НХС полков требуется меньше, чем НХС отдельных б-нов; 2) легче всего угодить в стрелковый полк. Куда же иначе? Еще возможно в артполк, но это — большая удача. Один из химиков по состоянию здоровья демобилизовался. Трудно ему завидовать в настоящее время. Я бы лично был обречен на еще большую голодовку, чем здесь.</p> <p>9/I</p> <p>1 ч. ночи. Нахожусь дома. Получил сегодня назначение в качестве НХС (начальника химслужбы) полка действующей армии.</p> <p>15/I</p> <p>Наконец-то я на месте. Я, конечно, не могу знать, сколько времени пробуду здесь, но я здесь просто счастлив. Получил назначение в отдельную роту химзащиты при СД (стрелковой дивизии). 12.1.42 добирался до штаба дивизии в темноте. Хорошо, что мне попутчиком был Лельчук, который знал место расположения штадива. Направлен в качестве командира химзавода, точнее говоря — к-ра взвода химразведки и наблюдения.</p> <p>После того, как нашел штадив, был направлен к к-ру роты. Разыскал его блиндаж. В нем встретился с Сасс-Пиновским Б.Б., с которым был вместе на КУКСе (курсы командного состава). Приняли радушно, тепло, как дома. 13.1 был замечательным днем — я скушал 500 г. хлеба, два густых горячих супа с мясными и рыбными консервами. Порции огромные — двойные. В блиндаже тепло, уютно.</p> <p>НХС (начальник химслужбы) дивизии в/инж. (военный инженер) 2 ранга Радченко Григорий Онуфриевич – украинец, из запаса, замечательный химик, чудесный человек и интересный собеседник. Сегодня ночью пробеседовал с ним при свете коптилки 2–2,5 часа на хим. темы. Говорили о термодинамике, о роли и значении р-ров в практике. Познакомил его со своей работой. Отнесся с большим интересом.</p> <p>Чудесные люди (комроты тоже хороший человек), интересная работа, возможность учиться, побеседовать, хорошее питание, тепло – что еще нужно? Я сейчас просто отдыхаю. Наконец-то, опять почувствовал себя человеком.</p> <p>15.2.42</p> <p>Сейчас в связи с болезнью НХС (начальника химической службы) Радченко исполняю обязанности к-ра роты. Послал отцу вчера 500 р.</p> <p>17.2.</p> <p>Рота не укомплектована и на 50 %. Радченко все в медсанбате. Сказал Саас-Тисовскому, что я буду командиром роты, а если перейдет в армию, то переведет меня к себе. Думаю, что ни то, ни другое не осуществится. Оживилась деятельность самолетов. Говорят, около Пушкина наши значительно продвинулись.</p> <p>Мне-то ясно, что войска Ленфронта настолько измотаны, что они не пригодны к наступательным операциям. Я возлагаю все надежды на прорыв блокады только со стороны войск, действующих с той стороны.</p> <p>Всеволожская преследует меня и здесь — на днях сюда прибыла шкура по имени Калинин. Постараюсь через НХС его выставить отсюда.</p> <p>24.2.42</p> <p>Опубликован приказ по 55-й армии о моем назначении на должность командира О.Р.Х.З. (отдельной роты химзащиты). Теперь я буду получать вместе с полевыми 1000 р. Это дает мне возможность больше помогать отцу и матери.</p> <p>22.3</p> <p>Скучно, но не хочется спать. Завтра будем дома. Из моей роты здесь дурак ст. пол-к (политрук) Вихров Ф.И. и балбес Калинин.</p> <p>Сегодня получил записку от А. Пантелеева, с которым расстался 13.1.42. Пишет, что университет эвакуирован.</p> <p>10.4.</p> <p>Вчера поступили сведения, что немцы готовятся к захвату Л-да с помощью применения хим. оружия. Да, именно здесь они имеют наиболее благоприятные условия для химнападения.</p> <p>11.4. Вчера вечером немец сильно обстрелял наш район.</p> <p>12.05.</p> <p>10 мая вечером по тревоге вышли из Ново-Саратовской колонии. Сейчас нахожусь около Володарского моста. Из Краснодара поступило известие, что немцы на Крымском фронте применили в минах ОВ (отравляющие вещества). Кажется, мы скоро пойдем в дело.</p> <p>23.05.</p> <p>Все у Володарского моста. Сейчас должна возвратиться рота с работы. С 18.05 я все время бездельничал, отдыхал. Прочитал «Цитадель» Кронина и «Враг под микроскопом» Кузьминой. Книга Кронина совершенно исключительная. Читал, и в памяти оживали чувства прошлого, когда я бесновался над термодинамикой растворов.</p> <p>1/IX</p> <p>Теперь часто получаю письма от Геши, ласковые, с тревогой за меня.</p> <p>Она и химия — цель моего будущего; это то, что заставляет меня думать о будущем.</p> </blockquote> <h2><strong>Заключение</strong></h2> <p>30 мая 1986 года состоялось открытие памятника сотрудникам Университета, погибшим в Великую Отечественную Войну, «В БЕССМЕРТИЕ УШЕДШИМ 1941–1945».</p> <p>«НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО» — слова этого девиза воплощены во многих памятниках страны, в книгах, на картинах, кинофильмах и во многих других формах отображения ПАМЯТИ НАРОДНОЙ! Эти торжественные слова относятся и к тем, кто в Ленинграде во время фашистской блокады и осады города разделили общее горе и труд, вложили свою толику в дело ПОБЕДЫ и преждевременно ушли из жизни. Невозможно назвать поименно всех тех, кто 900 дней и ночей постоянно находясь в критических ситуациях, требующих мобилизации всех духовных, нравственных, физических сил и на долю которых выпало жить и трудиться, бороться во вражеском окружении до полного разгрома врага под стенами города на Неве!</p> <p>В послевоенные годы университет выстроил новые корпуса в Петергофе. Были созданы наиболее благоприятные условия для научной и учебной работы. Кроме того, на химическом факультете в Петродворце, на средства, заработанные студентами, в 1987 г. был установлен гипсовый горельеф в честь Победы.</p> <p>Много прекрасных специалистов работают в Петергофском комплексе Санкт-Петербургского университета. Немало и прекрасных студентов, которые выбрали Санкт-Петербургский Университет за его высокий научный авторитет и славные традиции, так ярко проявившиеся в годы Великой Отечественной Войны.</p> <h2><strong>Примечания</strong></h2> <ol> <li>ЦГАОРЛ. Ф. 7240. Оп.14. Д.712. Л.73</li> <li>Там же</li> <li>Вестник высшей школы. 1948. № 5. С. 24</li> <li>Архив АН СССР, Ф.614, Оп.4, Ед.Хр.29</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф. 9363 Оп. 1. Д.17. Л.96–97.</li> <li>Ленинградский университет за советские годы. 1917–1947. Л.,1948. С. 54; Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Фонд И. В. Даниловского. Д.20: сборник трудов ленинградских ученых в дни блокады. С.46.</li> <li>Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. 1941–1943. М., 1959. С.81.</li> <li>Ленинградская правда. 1941. 25 сент.</li> <li>Ленинградский университет. 181901944. С. 164</li> <li>Жуков И.И. Очерк истории химии в С.-Петербургском – Петроградском-Ленинградском университете за 125 лет // Ленинградский государственный ордена Ленина университет: Труды юбилейной научной сессии. Секция химических наук. Л.,1946. С.111.</li> <li>Ленинград в Великой Отечественной войне: Сб. док. И матер. Т.1 Л.,1944. С.119</li> <li>Павлов Д.В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1958. С. 116</li> <li>Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. С.261.</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14. Д.671. Л. 56, 74 об.</li> <li>Ленинградский университет. 181901944. С.174-175.</li> <li>Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР). Ф.8080. Оп. 2. Д.217. Л.82.</li> <li>ЛПА. Ф.984. Оп.2. Д.11.Л.26</li> <li>Ленинградский университет. ,1819-1944. С.173.</li> <li>ЛПА. Ф. 984. Оп.2. Д.11. Л.29–30</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14. Д.805. Л.23 об.</li> <li>Ленинградский университет. 1819–1944. С.173</li> <li>ЛПА. Ф.984. Оп.2 Д.18. Л.74</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп.14 Д.709. Л.24.</li> <li>Там же</li> <li>История Ленинградского университета. С. 372.</li> <li>Там же, С. 376</li> <li>ЦГАОРЛ. Ф.7240. Оп. 14.Д.886.Л. 1, 8-9, 14, 22, 52.</li> </ol> <h2><strong>Используемая литература</strong></h2> <ul> <li>Ленинградский университет в Великой Отечественной, очерки. Л.,1990. С.124–128, 131, 138–157, 168–180, 219, 224.</li> <li>Университет в блокадном и осажденном Ленинграде 1941–1944, ТОО «Гиппократ», С.-Пб, 1996. С. 69–109, 151–154.</li> <li>История Ленинградского университета, 1819–1969, очерки. Л., 1969. С. 354 – 383.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, журнал № 7, март 31, 2000, С. 15–17.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, № 8–9, апрель, 2000, С. 8–10.</li> <li>Санкт-Петербургский университет, № 11–12, май, 2000, С. 19–23.</li> </ul></div> 2020-05-01T19:57:56+03:00 2020-05-01T19:57:56+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3017-korosteljova-nadezhda-pavlovna.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Надежда Павловна Коростелёва</h2> <p><img src="images/memorial/Korostelyova_Nadejzda_Pavlovna.jpg" alt="Korostelyova Nadejzda Pavlovna" style="float: left;" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Надежда Павловна Коростелёва</h2> <p><img src="images/memorial/Korostelyova_Nadejzda_Pavlovna.jpg" alt="Korostelyova Nadejzda Pavlovna" style="float: left;" /></p></div> 2020-05-01T19:59:27+03:00 2020-05-01T19:59:27+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3016-tikhonov-sergej-ivanovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Сергей Иванович Тихонов<br />(1918 г. р.)</h2> <p><img src="images/memorial/Tihonov_Sergey_Ivanovich.jpg" alt="Tihonov Sergey Ivanovich" style="float: left;" />Стеклодув. Старший краснофлотец. Старший матрос. В РККА с 1939 года.</p> <p>Награжден медалью «<strong>За боевые заслуги</strong>», участник обороны Ленинграда и Северного Заполярья.</p> <h2>Дело Наградное</h2> <p>Номер документа: 6</p> <p>Дата: 06.09.1944</p> <p>Автор: ОК ВМФ СССР</p> <p>Тип документа: Приказ флота (флотилии)</p> <p>Список наград: Орден <strong>Красной Звезды</strong>; <strong>Медаль Ушакова</strong>; Медаль «<strong>За боевые заслуги</strong>»; <strong>Медаль Нахимова</strong></p> <hr /> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage1.jpg" alt="Tihonov SI filterimage1" /></p> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage2.jpg" alt="Tihonov SI filterimage2" /></p> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage3.jpg" alt="Tihonov SI filterimage3" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Сергей Иванович Тихонов<br />(1918 г. р.)</h2> <p><img src="images/memorial/Tihonov_Sergey_Ivanovich.jpg" alt="Tihonov Sergey Ivanovich" style="float: left;" />Стеклодув. Старший краснофлотец. Старший матрос. В РККА с 1939 года.</p> <p>Награжден медалью «<strong>За боевые заслуги</strong>», участник обороны Ленинграда и Северного Заполярья.</p> <h2>Дело Наградное</h2> <p>Номер документа: 6</p> <p>Дата: 06.09.1944</p> <p>Автор: ОК ВМФ СССР</p> <p>Тип документа: Приказ флота (флотилии)</p> <p>Список наград: Орден <strong>Красной Звезды</strong>; <strong>Медаль Ушакова</strong>; Медаль «<strong>За боевые заслуги</strong>»; <strong>Медаль Нахимова</strong></p> <hr /> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage1.jpg" alt="Tihonov SI filterimage1" /></p> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage2.jpg" alt="Tihonov SI filterimage2" /></p> <p><img src="images/memorial/Tihonov_SI_filterimage3.jpg" alt="Tihonov SI filterimage3" /></p></div> 2020-05-01T19:58:47+03:00 2020-05-01T19:58:47+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3015-ogloblin-konstantin-aleksandrovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Константин Александрович Оглоблин<br />(01.11.1914 — ?)</h2> <p><img src="images/memorial/Ogloblin_Konstantin_Aleksandrovich.jpg" alt="Ogloblin Konstantin Aleksandrovich" style="float: left;" />Награждён орденом Орденом Отечественной войны II степени.</p> <p>Место рождения: Ярославская обл., г. Ярославль</p> <p>Номер наградного документа: 80</p> <p>Дата наградного документа: 06.04.1985</p> <p>Номер записи в базе данных: 1521655917</p> <p>К фотографиям приложена карточка с записями:</p> <blockquote> <p>9.1939-3.1940 – командир стрелкового взвода отд. развед. б-на, 90 стр. дивизии.</p> <p>7.1941-11.1941 – курсы усовершенств. командного состава хим. защиты Тихоокеанского флота.</p> <p>11.1941-2.1943 – нач. хим. службы отд. минометного б-на береговой обороны и отдельного инженерного б-на тихоокеанского флота.</p> <p>2.1943-11.1943 – высш. офицерская школа хим. защиты</p> <p>11.1943-2.1946 – нач. хим. службы 31 уч. стрел. и 32 зап. стр. полк.</p> </blockquote> <p>У Оглоблина есть как минимум два патента:</p> <ul> <li>Способ получения гем-дихлор-1,2диарилазиридинов</li> <li>Способ получения 5-алкокси-3-тозил1,3-оксазолидинов</li> </ul> <p>Заведовал кафедрой органической химии СПбГУ после Долгова.</p> <p><img src="images/memorial/Ogloblin_note.jpg" alt="Ogloblin note" /><img src="images/memorial/Ogloblin_photo_original_back.jpg" alt="Ogloblin photo original back" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Константин Александрович Оглоблин<br />(01.11.1914 — ?)</h2> <p><img src="images/memorial/Ogloblin_Konstantin_Aleksandrovich.jpg" alt="Ogloblin Konstantin Aleksandrovich" style="float: left;" />Награждён орденом Орденом Отечественной войны II степени.</p> <p>Место рождения: Ярославская обл., г. Ярославль</p> <p>Номер наградного документа: 80</p> <p>Дата наградного документа: 06.04.1985</p> <p>Номер записи в базе данных: 1521655917</p> <p>К фотографиям приложена карточка с записями:</p> <blockquote> <p>9.1939-3.1940 – командир стрелкового взвода отд. развед. б-на, 90 стр. дивизии.</p> <p>7.1941-11.1941 – курсы усовершенств. командного состава хим. защиты Тихоокеанского флота.</p> <p>11.1941-2.1943 – нач. хим. службы отд. минометного б-на береговой обороны и отдельного инженерного б-на тихоокеанского флота.</p> <p>2.1943-11.1943 – высш. офицерская школа хим. защиты</p> <p>11.1943-2.1946 – нач. хим. службы 31 уч. стрел. и 32 зап. стр. полк.</p> </blockquote> <p>У Оглоблина есть как минимум два патента:</p> <ul> <li>Способ получения гем-дихлор-1,2диарилазиридинов</li> <li>Способ получения 5-алкокси-3-тозил1,3-оксазолидинов</li> </ul> <p>Заведовал кафедрой органической химии СПбГУ после Долгова.</p> <p><img src="images/memorial/Ogloblin_note.jpg" alt="Ogloblin note" /><img src="images/memorial/Ogloblin_photo_original_back.jpg" alt="Ogloblin photo original back" /></p></div> 2020-05-01T19:59:07+03:00 2020-05-01T19:59:07+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3014-palchevskij-viktor-vasilevich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Виктор Васильевич Пальчевский. Биография профессора кафедры физической химии, доктора химических наук</h2> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Viktor_Vasilevich.jpg" alt="Palchevskiy Viktor Vasilevich" style="float: left;" />Родился Виктор Васильевич 5 января 1921 г. в г. Жмеринка на Украине. Отец, Пальчевский Василий Иванович, в прошлом учитель железнодорожной школы, в то время учился в Каменец-Подольском сельскохозяйственном институте, был необычайно трудолюбив, упорно и настойчиво работал и учился, стал профессором, доктором сельскохозяйственных наук, заведующим кафедрой растениеводства, деканом агрономического факультета Белоцерковского сельскохозяйственного института, был крупным ученым. Несмотря на многие трудности и частые переезды, связанные с работой отца, жизнь воспринималась празднично. Жили они на Украине в разных городах: в Жмеринке, Глухове, Умани, Каменец- Подольске, Чернигове. В Чернигове отец преподавал, был профессором на высших с/х партийных курсах. Но в 1934 г. сложилась непростая ситуация, была угроза оказаться репрессированными. Василий Иванович поехал в Москву за советом. Был на приеме у Марии Ильиничны Ульяновой, рассказал о сложившейся обстановке, она ему посоветовала уехать из Чернигова, что он и сделал. Не заезжая домой, поехал на место новой работы на Северный Кавказ в Ессентуки на опытную с/х станцию научным сотрудником, директором был его бывший ученик по Каменец-Подольскому с/х институту. Вскоре вся семья переехала в Ессентуки. Вместе с родителями Виктора Васильевича жили бабушка с дедушкой, родители мамы Анны Сильвестровны.</p> <p>В своей области имел много печатной работы и много учеников, ставших докторами и кандидатами с/х наук.</p> <p>Виктор Васильевич рос в очень хорошей семье. В уютном, гостеприимном доме, где всегда было много гостей: родственников, друзей, учеников. Родители были обаятельными и добрыми. В школе легко и самостоятельно учился. Много и увлеченно читал. Круг его интересов был широк: история, дипломатия, литература, химия. <o:p></o:p></p> <p>Виктор Васильевич учился в хорошей школе, многие учителя были большими мастерами своего предмета, а среди одноклассников были яркие личности. Но из 16 мальчиков после войны в живых осталось только четверо. Одному из погибших было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. <o:p></o:p></p> <p>После окончания средней школы в городе Ессентуки в 1939 г. семнадцатилетним приехал в Ленинград, поступил в Технологический институт имени Лен совета, поселился в общежитии. Из института, спустя два месяца, был призван в Советскую Армию. Тогда же в 1939 г. началась война с Финляндией, которая не миновала молодого солдата. В период Великой отечественной войны находился в частях действующей армии на Ленинградском фронте с июня 1941 г. по май 1945 г. В 1942 г. вступил в члены КПСС. В январе 1943 получил назначение в 135 отдельный батальон связи 30 корпуса под командованием генерала Симоняка. В этом соединении участвовал в битвах прорыва и снятии блокады Ленинграда, освобождении Карелии, Прибалтики в должности начальника телефонной станции.</p> <p>За блестяще проведенные операции по прорыву блокады Ленинграда в январе 1943 30 корпусу было присвоено звание гвардейского.</p> <p>Окончил войну в звании гвардии старшего лейтенанта в Прибалтике в районе Клайпеды, где в течение нескольких месяцев войска Ленинградского фронта держали в окружении 30 тысячную группировку немцев.</p> <p>В рядах Советской Армии прослужил с октября 1939 г. по май 1947 г., демобилизован в звании гвардии старшего лейтенанта Войск связи. Последняя должность — командир роты 135-го отдельного Гвардейского Батальона Связи. Награжден Орденом Красной Звезды и медалями.</p> <p>После демобилизации поступил в Ленинградский государственный университет. Как это произошло, он сам пишет в одной из анкет: <q>Интерес к химии проявился у меня под влиянием школьного учителя химии Н. П. Панчихина. Начиная с 9-го класса, когда я приобрел два тома «Курса общей химии» Некрасова, готовил уроки по этой книге. В 1939 г. стал студентом Технологического института, но был в этом качестве два месяца. В канун Октябрьских праздников стал солдатом и надолго. В Армии я прослужил семь с половиной лет. Я дважды делал попытки поступить в военные академии. Первый раз в 1941 г. это не удалось по понятной причине. Второй раз, после войны, эта попытка так же не увенчалась успехом. После демобилизации встал вопрос — куда? Вот тогда вспомнилось увлечение химией в школьные годы. Признаться, не исключался и факультет журналистики</q>.</p> <p><q>Присутствовал элемент случайности, что оказался студентом университета. В равной степени я мог восстановиться в Технологический институт. Все определил день открытых дверей, который проводил университет. Меня обворожил стиль этого «дня», который блестяще провел ректор профессор Вознесенский. Тогда же доцент Б. Г. Гаврилов, заместитель декана химического факультета знакомил будущих студентов с факультетом. Родное здание на Среднем и тогда имело запущенный вид, который оно стойко сохраняло все последующие годы</q>.</p> <p>Университет закончил в 1952 г. В том же году поступил в аспирантуру к Б. П. Никольскому. После окончания аспирантуры непродолжительное время работал ст. лаборантом и мл. н. сотрудником, а с 1956 г. ассистентом кафедры физической химии. В апреле 1956 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Потенциометрическое и спектрофотометрическое исследование обратимых органических окислительно-восстановительных систем». Его диссертационная работа являлась продолжением исследований, начатых им еще в студенческие годы. За время пребывания в аспирантуре он участвовал в педагогической работе кафедры и принимал активное участие в научных кафедральных семинарах. Участвуя в педагогической работе кафедры, проявил себя хорошим преподавателем высшей школы. <q>В. В. Пальчевский хорошо знаком со специальной литературой, знает иностранные языки и хорошо ориентируется в современных теоретических представлениях в области физической химии. Является инициативным научным работником, владеющим сложной экспериментально физико-химической методикой. В. В. Пальчевский — автор 25 научных работ</q>. Из характеристики, данной чл.-корреспондентом АН СССР профессором Б. П. Никольским в представлении к ученому званию доцента в 1962 г.</p> <p>Все годы принимал активное участие в общественной жизни факультета, являлся в течении ряда лет редактором и зав. Партийным отделом факультетской газеты «Катализатор». Умело руководил работой большого коллектива, добился существенного подъема работы стенной печати факультета. Значительно повысилась роль печати в общественной и производственной жизни факультета. Газета неоднократно занимала ведущее место в смотре стенных газет университета.</p> <p>После защиты 1956 г. кандидатской диссертации Виктор Васильевич прошел путь от ассистента до профессора, которым он был избран в 1974 г. после защиты докторской диссертации в 1972 г. на тему: «Исследование взаимодействий в растворах обратимых окислительно-восстановительных систем».</p> <p>В период с 1962 г. по 1965 г. Виктор Васильевич был заместителем декана химического факультета, Бориса Петровича Никольского. С 1965 г. возглавил лабораторию растворов электролитов, совмещая эту работу с 1968 г. с должностью заместителя заведующего кафедрой физической химии.</p> <p>Виктор Васильевич вел большую педагогическую работу. В разное время он читал общий курс физической химии студентам биолого-почвенного, геологического и физического факультетов, вел семинарские занятия по физической химии и термодинамике, читал специальные курсы студентам химического факультета: «Теория растворов» и «Ионное равновесие».</p> <p>Виктор Васильевич руководил большим числом дипломных работ, подготовил 30 кандидатов химических наук. Успешная работа по подготовке научных кадров непосредственно связана с интенсивной научно-исследовательской деятельностью. Изучение растворов как химических систем способствовало становлению оксредметрии как раздела физической химии. Он являлся руководителем госбюджетных и хоздоговорных тем, тесно связанных научным направлением. Им опубликовано 225 работ, включая 3 монографии и 2 учебных пособия, получено 2 авторских свидетельства.</p> <p>Профессор Пальчевский Виктор Васильевич состоял членом пяти различных научных советов, был председателем специализированного Совета по защитам кандидатских диссертаций, заместителем председателя Совета секций физической химии и коллоидной химии Центрального правления ВХО им. Д. И. Менделеева, членом научно-методического Совета Минвуза РСФСР, членом Ученого Совета ЛГУ.</p> <p>Виктор Васильевич активно участвовал в общественной жизни, неоднократно избирался в состав партбюро, был заместителем секретаря и секретарем партбюро, членом партбюро. За успехи в научно-исследовательской работе трижды награждался: в 1970 г., 1974 г. и в 1977 г. знаком «Победитель социалистического соревнования». Награжден медалями «Ветеран труда», «За доблестный труд», «Почетной грамотой Министерства высшего и среднего образования» Таджикской республики.</p> <p>Многие годы кафедра физической химии под руководством заведующего кафедрой академика АН СССР Б. П. Никольского оказывала большую помощь в подготовке специалистов — химиков Таджикскому государственному университету. С 1966 г. в лаборатории растворов электролитов (заведующий Пальчевский В. В.) кафедры физической химии ЛГУ прошли производственную практику и выполнили дипломные работы 21 студент — выпускники химического факультета ТГУ. Семь из них под руководством академика Б. П. Никольского и профессора В. В. Пальчевского защитили кандидатские диссертации.</p> <p>В. В. Пальчевский неоднократно приезжал для чтения специальных дисциплин студентам старших курсов, а также по направлению зав. кафедрой физической химии ЛГУ для оказания помощи в методической и научной работе кафедрой, для проведения консультаций с аспирантами и преподавателями кафедры по их диссертационным работам, для редактирования тематического сборника «Комплексообразование в окислительно-восстановительных системах».</p> <p><small>Биография составлена по материалам семейного архива</small>.</p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Nagradnoy_list.jpg" alt="Palchevskiy Nagradnoy list" /></p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Orden_Krasnoy_zvezdi.jpg" alt="Palchevskiy Orden Krasnoy zvezdi" /></p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Kartochka_Orden_Otech_voyni_2step.jpg" alt="Palchevskiy Kartochka Orden Otech voyni 2step" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Виктор Васильевич Пальчевский. Биография профессора кафедры физической химии, доктора химических наук</h2> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Viktor_Vasilevich.jpg" alt="Palchevskiy Viktor Vasilevich" style="float: left;" />Родился Виктор Васильевич 5 января 1921 г. в г. Жмеринка на Украине. Отец, Пальчевский Василий Иванович, в прошлом учитель железнодорожной школы, в то время учился в Каменец-Подольском сельскохозяйственном институте, был необычайно трудолюбив, упорно и настойчиво работал и учился, стал профессором, доктором сельскохозяйственных наук, заведующим кафедрой растениеводства, деканом агрономического факультета Белоцерковского сельскохозяйственного института, был крупным ученым. Несмотря на многие трудности и частые переезды, связанные с работой отца, жизнь воспринималась празднично. Жили они на Украине в разных городах: в Жмеринке, Глухове, Умани, Каменец- Подольске, Чернигове. В Чернигове отец преподавал, был профессором на высших с/х партийных курсах. Но в 1934 г. сложилась непростая ситуация, была угроза оказаться репрессированными. Василий Иванович поехал в Москву за советом. Был на приеме у Марии Ильиничны Ульяновой, рассказал о сложившейся обстановке, она ему посоветовала уехать из Чернигова, что он и сделал. Не заезжая домой, поехал на место новой работы на Северный Кавказ в Ессентуки на опытную с/х станцию научным сотрудником, директором был его бывший ученик по Каменец-Подольскому с/х институту. Вскоре вся семья переехала в Ессентуки. Вместе с родителями Виктора Васильевича жили бабушка с дедушкой, родители мамы Анны Сильвестровны.</p> <p>В своей области имел много печатной работы и много учеников, ставших докторами и кандидатами с/х наук.</p> <p>Виктор Васильевич рос в очень хорошей семье. В уютном, гостеприимном доме, где всегда было много гостей: родственников, друзей, учеников. Родители были обаятельными и добрыми. В школе легко и самостоятельно учился. Много и увлеченно читал. Круг его интересов был широк: история, дипломатия, литература, химия. <o:p></o:p></p> <p>Виктор Васильевич учился в хорошей школе, многие учителя были большими мастерами своего предмета, а среди одноклассников были яркие личности. Но из 16 мальчиков после войны в живых осталось только четверо. Одному из погибших было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. <o:p></o:p></p> <p>После окончания средней школы в городе Ессентуки в 1939 г. семнадцатилетним приехал в Ленинград, поступил в Технологический институт имени Лен совета, поселился в общежитии. Из института, спустя два месяца, был призван в Советскую Армию. Тогда же в 1939 г. началась война с Финляндией, которая не миновала молодого солдата. В период Великой отечественной войны находился в частях действующей армии на Ленинградском фронте с июня 1941 г. по май 1945 г. В 1942 г. вступил в члены КПСС. В январе 1943 получил назначение в 135 отдельный батальон связи 30 корпуса под командованием генерала Симоняка. В этом соединении участвовал в битвах прорыва и снятии блокады Ленинграда, освобождении Карелии, Прибалтики в должности начальника телефонной станции.</p> <p>За блестяще проведенные операции по прорыву блокады Ленинграда в январе 1943 30 корпусу было присвоено звание гвардейского.</p> <p>Окончил войну в звании гвардии старшего лейтенанта в Прибалтике в районе Клайпеды, где в течение нескольких месяцев войска Ленинградского фронта держали в окружении 30 тысячную группировку немцев.</p> <p>В рядах Советской Армии прослужил с октября 1939 г. по май 1947 г., демобилизован в звании гвардии старшего лейтенанта Войск связи. Последняя должность — командир роты 135-го отдельного Гвардейского Батальона Связи. Награжден Орденом Красной Звезды и медалями.</p> <p>После демобилизации поступил в Ленинградский государственный университет. Как это произошло, он сам пишет в одной из анкет: <q>Интерес к химии проявился у меня под влиянием школьного учителя химии Н. П. Панчихина. Начиная с 9-го класса, когда я приобрел два тома «Курса общей химии» Некрасова, готовил уроки по этой книге. В 1939 г. стал студентом Технологического института, но был в этом качестве два месяца. В канун Октябрьских праздников стал солдатом и надолго. В Армии я прослужил семь с половиной лет. Я дважды делал попытки поступить в военные академии. Первый раз в 1941 г. это не удалось по понятной причине. Второй раз, после войны, эта попытка так же не увенчалась успехом. После демобилизации встал вопрос — куда? Вот тогда вспомнилось увлечение химией в школьные годы. Признаться, не исключался и факультет журналистики</q>.</p> <p><q>Присутствовал элемент случайности, что оказался студентом университета. В равной степени я мог восстановиться в Технологический институт. Все определил день открытых дверей, который проводил университет. Меня обворожил стиль этого «дня», который блестяще провел ректор профессор Вознесенский. Тогда же доцент Б. Г. Гаврилов, заместитель декана химического факультета знакомил будущих студентов с факультетом. Родное здание на Среднем и тогда имело запущенный вид, который оно стойко сохраняло все последующие годы</q>.</p> <p>Университет закончил в 1952 г. В том же году поступил в аспирантуру к Б. П. Никольскому. После окончания аспирантуры непродолжительное время работал ст. лаборантом и мл. н. сотрудником, а с 1956 г. ассистентом кафедры физической химии. В апреле 1956 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Потенциометрическое и спектрофотометрическое исследование обратимых органических окислительно-восстановительных систем». Его диссертационная работа являлась продолжением исследований, начатых им еще в студенческие годы. За время пребывания в аспирантуре он участвовал в педагогической работе кафедры и принимал активное участие в научных кафедральных семинарах. Участвуя в педагогической работе кафедры, проявил себя хорошим преподавателем высшей школы. <q>В. В. Пальчевский хорошо знаком со специальной литературой, знает иностранные языки и хорошо ориентируется в современных теоретических представлениях в области физической химии. Является инициативным научным работником, владеющим сложной экспериментально физико-химической методикой. В. В. Пальчевский — автор 25 научных работ</q>. Из характеристики, данной чл.-корреспондентом АН СССР профессором Б. П. Никольским в представлении к ученому званию доцента в 1962 г.</p> <p>Все годы принимал активное участие в общественной жизни факультета, являлся в течении ряда лет редактором и зав. Партийным отделом факультетской газеты «Катализатор». Умело руководил работой большого коллектива, добился существенного подъема работы стенной печати факультета. Значительно повысилась роль печати в общественной и производственной жизни факультета. Газета неоднократно занимала ведущее место в смотре стенных газет университета.</p> <p>После защиты 1956 г. кандидатской диссертации Виктор Васильевич прошел путь от ассистента до профессора, которым он был избран в 1974 г. после защиты докторской диссертации в 1972 г. на тему: «Исследование взаимодействий в растворах обратимых окислительно-восстановительных систем».</p> <p>В период с 1962 г. по 1965 г. Виктор Васильевич был заместителем декана химического факультета, Бориса Петровича Никольского. С 1965 г. возглавил лабораторию растворов электролитов, совмещая эту работу с 1968 г. с должностью заместителя заведующего кафедрой физической химии.</p> <p>Виктор Васильевич вел большую педагогическую работу. В разное время он читал общий курс физической химии студентам биолого-почвенного, геологического и физического факультетов, вел семинарские занятия по физической химии и термодинамике, читал специальные курсы студентам химического факультета: «Теория растворов» и «Ионное равновесие».</p> <p>Виктор Васильевич руководил большим числом дипломных работ, подготовил 30 кандидатов химических наук. Успешная работа по подготовке научных кадров непосредственно связана с интенсивной научно-исследовательской деятельностью. Изучение растворов как химических систем способствовало становлению оксредметрии как раздела физической химии. Он являлся руководителем госбюджетных и хоздоговорных тем, тесно связанных научным направлением. Им опубликовано 225 работ, включая 3 монографии и 2 учебных пособия, получено 2 авторских свидетельства.</p> <p>Профессор Пальчевский Виктор Васильевич состоял членом пяти различных научных советов, был председателем специализированного Совета по защитам кандидатских диссертаций, заместителем председателя Совета секций физической химии и коллоидной химии Центрального правления ВХО им. Д. И. Менделеева, членом научно-методического Совета Минвуза РСФСР, членом Ученого Совета ЛГУ.</p> <p>Виктор Васильевич активно участвовал в общественной жизни, неоднократно избирался в состав партбюро, был заместителем секретаря и секретарем партбюро, членом партбюро. За успехи в научно-исследовательской работе трижды награждался: в 1970 г., 1974 г. и в 1977 г. знаком «Победитель социалистического соревнования». Награжден медалями «Ветеран труда», «За доблестный труд», «Почетной грамотой Министерства высшего и среднего образования» Таджикской республики.</p> <p>Многие годы кафедра физической химии под руководством заведующего кафедрой академика АН СССР Б. П. Никольского оказывала большую помощь в подготовке специалистов — химиков Таджикскому государственному университету. С 1966 г. в лаборатории растворов электролитов (заведующий Пальчевский В. В.) кафедры физической химии ЛГУ прошли производственную практику и выполнили дипломные работы 21 студент — выпускники химического факультета ТГУ. Семь из них под руководством академика Б. П. Никольского и профессора В. В. Пальчевского защитили кандидатские диссертации.</p> <p>В. В. Пальчевский неоднократно приезжал для чтения специальных дисциплин студентам старших курсов, а также по направлению зав. кафедрой физической химии ЛГУ для оказания помощи в методической и научной работе кафедрой, для проведения консультаций с аспирантами и преподавателями кафедры по их диссертационным работам, для редактирования тематического сборника «Комплексообразование в окислительно-восстановительных системах».</p> <p><small>Биография составлена по материалам семейного архива</small>.</p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Nagradnoy_list.jpg" alt="Palchevskiy Nagradnoy list" /></p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Orden_Krasnoy_zvezdi.jpg" alt="Palchevskiy Orden Krasnoy zvezdi" /></p> <p><img src="images/memorial/Palchevskiy_Kartochka_Orden_Otech_voyni_2step.jpg" alt="Palchevskiy Kartochka Orden Otech voyni 2step" /></p></div> 2020-05-01T15:32:58+03:00 2020-05-01T15:32:58+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3013-stolyarov-konstantin-pavlovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Константин Павлович Столяров</h2> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_Konstantin_Pavlovich.jpg" alt="Stolyarov Konstantin Pavlovich" style="float: left;" />Дата рождения 21.01.1923 г.; место рождения: Горьковская обл., г. Горький.</p> <p>Звание в годы войны: ст. лейтенант.</p> <p>Дата смерти: 28.06.1982 г. (Захоронен на Северном Парголовском кладбище.)</p> <p>В РККА с 1941 года; место призыва: Куйбышевский РВК, Ленинградская обл., г. Ленинград, Куйбышевский р-н.</p> <p>Константин Павлович ушел на фронт в 1941 году со студенческой скамьи Химического факультета Ленинградского государственного университета. Воевал штурманом на бомбардировщиках, защищая небо Ленинграда и Балтики. Некоторое время авиационный полк базировался в хорошо всем знакомом ленинградцам в парке Сосновка, расположенном теперь на проспекте Мориса Тереза.</p> <p>За боевые заслуги К.П. Столяров награждён большим числом государственных наград, среди которых медали «<strong>За оборону Ленинграда</strong>», «<strong>За боевые заслуги</strong>», «<strong>За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.</strong>».</p> <p>Закончив войну лейтенантом Военно-воздушных сил Северного фронта, завершил образование на Химическом факультете Ленинградского государственного университета, проработал на этом факультете всю свою жизнь, пройдя путь от аспиранта до профессора и заведующего кафедрой аналитической химии.</p> <p>Ученик проф. Ю.В. Морачевского с 1953 г. развивает на кафедре научные исследования по люминесцентным и микрохимическим методам открытия и определения элементов в УФ области спектра при анализе минерального сырья.</p> <p>В 1956 году К.П. Столяровым было создано новое научное направление в аналитической химии по люминесцентному анализу: создан серийный прибор люминесцентный титратор и разработаны высокоселективные реагенты для люминесцентного анализа.</p> <p>В 1968 году К.П. Столяров защитил докторскую диссертацию «Новые фотометрические методы химического анализа».</p> <p>К.П. Столяров опубликовал более 200 научных работ, среди которых 4 монографии.</p> <p>Доцент. Руководил кафедрой аналитической химии с 1980 по 1982 г будучи профессором.</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Udostoverenie_1942.jpg" alt="Stolyarov KP Udostoverenie 1942" /></p> <p><small>Удостоверение, 1942 год</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_Konstantin_Pavlovich_1923-1982.jpg" alt="Stolyarov Konstantin Pavlovich 1923 1982" /></p> <p><small>Фронтовая фотография</small></p> <p>После первого курса К.П. Столяров ушел на фронт, был штурманом на бомбардировщиках, защищая Ленинград и Балтику. Вернувшись после войны на второй курс, отлично учился.</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_1947_Doska_pocheta_LGU.jpg" alt="Stolyarov KP 1947 Doska pocheta LGU" /></p> <p><small>Фото на доске почета ЛГУ в 1946–1947 году</small></p> <p>Список наград: <strong>Орден Красного Знамени</strong>; Орден <strong>Отечественной войны I степени</strong>; Орден <strong>Отечественной войны II степени</strong>; Орден <strong>Красной Звезды</strong>; Медаль «<strong>За отвагу</strong>»; Медаль «<strong>За боевые заслуги</strong>»</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_Leningrad_1942.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za Leningrad 1942" /></p> <p><small>Медаль за оборону Ленинграда</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_pobedu_1945.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za pobedu 1945" /></p> <p><small>Медаль за победу над Германией</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_boevie_zaslugi.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za boevie zaslugi" /></p> <p><small>Фронтовая газета о вручении медали за боевые заслуги</small></p> <p>Ниже представлены некоторые данные по поводу получения медали «<strong>За боевые заслуги</strong>».</p> <h2>Документ Награждение</h2> <p>Номер документа: 61/н</p> <p>Дата: 07.05.1944</p> <p>Автор: ВС 13 ВА</p> <p>Источник информации: ЦАМО фонд 33 опись 690155 единица хранения 662</p> <p>Номер записи в базе данных: 30670570</p> <p>Из данного документа были найдены страницы касающиеся награждения Столярова Константина Павловича (стр 2 и 3).</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Nagradnoy_list1.jpg" alt="Stolyarov KP Nagradnoy list1" /></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Nagradnoy_list2.jpg" alt="Stolyarov KP Nagradnoy list2" /></p> <hr /> <h2>Краткая научная биография К.П. Столярова из книги академика Ю.А. Золотова об ученых аналитиках в СССР и РФ</h2> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov1.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov1" /></p> <p><a href="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov2.jpg" target="_blank" title="Увеличить" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov2.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov2" width="700" height="518" /></a></p> <p><a href="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov3.jpg" target="_blank" title="Увеличить" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov3.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov3" width="700" height="518" /></a></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Константин Павлович Столяров</h2> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_Konstantin_Pavlovich.jpg" alt="Stolyarov Konstantin Pavlovich" style="float: left;" />Дата рождения 21.01.1923 г.; место рождения: Горьковская обл., г. Горький.</p> <p>Звание в годы войны: ст. лейтенант.</p> <p>Дата смерти: 28.06.1982 г. (Захоронен на Северном Парголовском кладбище.)</p> <p>В РККА с 1941 года; место призыва: Куйбышевский РВК, Ленинградская обл., г. Ленинград, Куйбышевский р-н.</p> <p>Константин Павлович ушел на фронт в 1941 году со студенческой скамьи Химического факультета Ленинградского государственного университета. Воевал штурманом на бомбардировщиках, защищая небо Ленинграда и Балтики. Некоторое время авиационный полк базировался в хорошо всем знакомом ленинградцам в парке Сосновка, расположенном теперь на проспекте Мориса Тереза.</p> <p>За боевые заслуги К.П. Столяров награждён большим числом государственных наград, среди которых медали «<strong>За оборону Ленинграда</strong>», «<strong>За боевые заслуги</strong>», «<strong>За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.</strong>».</p> <p>Закончив войну лейтенантом Военно-воздушных сил Северного фронта, завершил образование на Химическом факультете Ленинградского государственного университета, проработал на этом факультете всю свою жизнь, пройдя путь от аспиранта до профессора и заведующего кафедрой аналитической химии.</p> <p>Ученик проф. Ю.В. Морачевского с 1953 г. развивает на кафедре научные исследования по люминесцентным и микрохимическим методам открытия и определения элементов в УФ области спектра при анализе минерального сырья.</p> <p>В 1956 году К.П. Столяровым было создано новое научное направление в аналитической химии по люминесцентному анализу: создан серийный прибор люминесцентный титратор и разработаны высокоселективные реагенты для люминесцентного анализа.</p> <p>В 1968 году К.П. Столяров защитил докторскую диссертацию «Новые фотометрические методы химического анализа».</p> <p>К.П. Столяров опубликовал более 200 научных работ, среди которых 4 монографии.</p> <p>Доцент. Руководил кафедрой аналитической химии с 1980 по 1982 г будучи профессором.</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Udostoverenie_1942.jpg" alt="Stolyarov KP Udostoverenie 1942" /></p> <p><small>Удостоверение, 1942 год</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_Konstantin_Pavlovich_1923-1982.jpg" alt="Stolyarov Konstantin Pavlovich 1923 1982" /></p> <p><small>Фронтовая фотография</small></p> <p>После первого курса К.П. Столяров ушел на фронт, был штурманом на бомбардировщиках, защищая Ленинград и Балтику. Вернувшись после войны на второй курс, отлично учился.</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_1947_Doska_pocheta_LGU.jpg" alt="Stolyarov KP 1947 Doska pocheta LGU" /></p> <p><small>Фото на доске почета ЛГУ в 1946–1947 году</small></p> <p>Список наград: <strong>Орден Красного Знамени</strong>; Орден <strong>Отечественной войны I степени</strong>; Орден <strong>Отечественной войны II степени</strong>; Орден <strong>Красной Звезды</strong>; Медаль «<strong>За отвагу</strong>»; Медаль «<strong>За боевые заслуги</strong>»</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_Leningrad_1942.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za Leningrad 1942" /></p> <p><small>Медаль за оборону Ленинграда</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_pobedu_1945.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za pobedu 1945" /></p> <p><small>Медаль за победу над Германией</small></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Medal_za_boevie_zaslugi.jpg" alt="Stolyarov KP Medal za boevie zaslugi" /></p> <p><small>Фронтовая газета о вручении медали за боевые заслуги</small></p> <p>Ниже представлены некоторые данные по поводу получения медали «<strong>За боевые заслуги</strong>».</p> <h2>Документ Награждение</h2> <p>Номер документа: 61/н</p> <p>Дата: 07.05.1944</p> <p>Автор: ВС 13 ВА</p> <p>Источник информации: ЦАМО фонд 33 опись 690155 единица хранения 662</p> <p>Номер записи в базе данных: 30670570</p> <p>Из данного документа были найдены страницы касающиеся награждения Столярова Константина Павловича (стр 2 и 3).</p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Nagradnoy_list1.jpg" alt="Stolyarov KP Nagradnoy list1" /></p> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_Nagradnoy_list2.jpg" alt="Stolyarov KP Nagradnoy list2" /></p> <hr /> <h2>Краткая научная биография К.П. Столярова из книги академика Ю.А. Золотова об ученых аналитиках в СССР и РФ</h2> <p><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov1.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov1" /></p> <p><a href="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov2.jpg" target="_blank" title="Увеличить" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov2.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov2" width="700" height="518" /></a></p> <p><a href="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov3.jpg" target="_blank" title="Увеличить" class="jcepopup"><img src="images/memorial/Stolyarov_KP_YuA_Zolotov3.jpg" alt="Stolyarov KP YuA Zolotov3" width="700" height="518" /></a></p></div> 2020-05-01T15:33:40+03:00 2020-05-01T15:33:40+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3012-shimanovskij-oleg-valerevich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Олег Валерьевич Шимановский<br />(1923–1941 гг.)</h2> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_Oleg_Valerevich.jpg" alt="Shimanovskiy Oleg Valerevich" style="float: left;" /><small>Данные взяты из архива ЛГУ</small></p> <p>Рядовой солдат Армии Народного ополчения, студент 1 курса химического факультета ЛГУ.</p> <p>Олег Валерьевич родился 12 января 1923 года в селе Боярка Киевской области, русский, член ВЛКСМ с 1938 года. Окончил Крымскую среднюю школу № 7 в 1940 году. Школа находилась в нынешнем городе Крымск Краснодарского края. В том же году поступил на химфак ЛГУ. Когда началась война, он вступил в ряды народного ополчения и принимал участие в боях на Кингисеппском направлении. В Киевский областной комитет был отправлен запрос с просьбой помочь найти родных и близких Шимановского О.В. Узнав адрес школы, которую он закончил, мы отправили запрос туда с аналогичной просьбой. Красные следопыты из этой школы помогли нам найти одноклассников и родных Олега Валерьевича. Вот, что пишет нам его брат, Владимир Валерьевич: «Получил ваше письмо, очень тронут и от души благодарен за внимание и заботу! Память о брате дорога мне, и тем более приятно, что его помнят в Университете, о котором он так мечтал, и где проучился так мало! К сожалению, мы так и не имеем официальных данных о его судьбе. Лишь воспоминания друзей, да скупая наклейка на нашем письме, вернувшимся в сентябре 1941 года «Выбыл из гости». Его последнее письмо было от 27 августа 1941 года…»</p> <p>Также у нас есть воспоминания одноклассницы Шимановского О.В. Белан Ларисы Васильевны:</p> <blockquote> <p>… В конце августа 1941 года группа студентов Ленинградского университета, и в их числе я, возвращалась с оборонных работ на Кингисеппском направлении, проходила в район Красного Села через линию обороны, занятую Ленинградской армией Народного ополчения, в составе которых были и студенты университета. Миновав линию окопов и других укреплений, я встретилась с подругой по университету Защёкиной Ф.И., которая мне сказала: <q>В окопах видела твоего товарища Олега Шимановского. Он передал тебе привет и просил написать письмо матери и отцу</q>. После неравного боя Олег не вернулся. Сведения, полученные от одноклассницы Шимановского, дали нам возможность поместить имя Шимановского Олега Валерьевича на Доску Памяти.</p> </blockquote> <h2 style="clear: left;">Копия последнего письма Шимановского О.В.</h2> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_OV_pismo1.jpg" alt="Shimanovskiy OV pismo1" /></p> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_OV_pismo2.jpg" alt="Shimanovskiy OV pismo2" /></p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Олег Валерьевич Шимановский<br />(1923–1941 гг.)</h2> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_Oleg_Valerevich.jpg" alt="Shimanovskiy Oleg Valerevich" style="float: left;" /><small>Данные взяты из архива ЛГУ</small></p> <p>Рядовой солдат Армии Народного ополчения, студент 1 курса химического факультета ЛГУ.</p> <p>Олег Валерьевич родился 12 января 1923 года в селе Боярка Киевской области, русский, член ВЛКСМ с 1938 года. Окончил Крымскую среднюю школу № 7 в 1940 году. Школа находилась в нынешнем городе Крымск Краснодарского края. В том же году поступил на химфак ЛГУ. Когда началась война, он вступил в ряды народного ополчения и принимал участие в боях на Кингисеппском направлении. В Киевский областной комитет был отправлен запрос с просьбой помочь найти родных и близких Шимановского О.В. Узнав адрес школы, которую он закончил, мы отправили запрос туда с аналогичной просьбой. Красные следопыты из этой школы помогли нам найти одноклассников и родных Олега Валерьевича. Вот, что пишет нам его брат, Владимир Валерьевич: «Получил ваше письмо, очень тронут и от души благодарен за внимание и заботу! Память о брате дорога мне, и тем более приятно, что его помнят в Университете, о котором он так мечтал, и где проучился так мало! К сожалению, мы так и не имеем официальных данных о его судьбе. Лишь воспоминания друзей, да скупая наклейка на нашем письме, вернувшимся в сентябре 1941 года «Выбыл из гости». Его последнее письмо было от 27 августа 1941 года…»</p> <p>Также у нас есть воспоминания одноклассницы Шимановского О.В. Белан Ларисы Васильевны:</p> <blockquote> <p>… В конце августа 1941 года группа студентов Ленинградского университета, и в их числе я, возвращалась с оборонных работ на Кингисеппском направлении, проходила в район Красного Села через линию обороны, занятую Ленинградской армией Народного ополчения, в составе которых были и студенты университета. Миновав линию окопов и других укреплений, я встретилась с подругой по университету Защёкиной Ф.И., которая мне сказала: <q>В окопах видела твоего товарища Олега Шимановского. Он передал тебе привет и просил написать письмо матери и отцу</q>. После неравного боя Олег не вернулся. Сведения, полученные от одноклассницы Шимановского, дали нам возможность поместить имя Шимановского Олега Валерьевича на Доску Памяти.</p> </blockquote> <h2 style="clear: left;">Копия последнего письма Шимановского О.В.</h2> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_OV_pismo1.jpg" alt="Shimanovskiy OV pismo1" /></p> <p><img src="images/memorial/Shimanovskiy_OV_pismo2.jpg" alt="Shimanovskiy OV pismo2" /></p></div> 2020-05-01T15:33:24+03:00 2020-05-01T15:33:24+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3011-petrupko-valentin-egorovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Валентин Егорович Петрупько</h2> <p>Рожд. 5 июнь 1927 — Ростовская обл. Сальский р-н. д.</p> <p>Оконч. 8 классов сш в <st1:metricconverter productid="1954 г">1954 г</st1:metricconverter>.</p> <p>Призван 29 ноября <st1:metricconverter productid="1944 г">1944 г</st1:metricconverter>.</p> <p>11.1944 – 12. 1945 — 63 учебн. Стрелковый полк</p> <p>12.1945 – 06.1949 — в/ч 20919 старшина ком. машинистов</p> <p>06.1945 – 11. 1951 — в/ч 26999</p> <p>29.11.1951 – 12.1954 — сверхсрочная служба в/ч 2699</p> <p>Уволен 20.12.54 — главный старшина команды машинистов на кананерской лодке, старшина I статьи</p> <p>Награжден медалью «<strong>За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.</strong>» 1 февр.1952 г.</p> <h2>Письмо поздравление</h2> <p align="right">Петрупько В. Е.</p> <p align="center">Дорогой Валентин Егорович!</p> <p>Друзья и товарищи горячо поздравляют тебя с юбилейой датой шестидесятилетием со дня рождения.</p> <p>В этот день мы с удовольствием вспоминаем твой жизненный путь, посвященный службе в Военно-Морском Флоте СССР и длительной работе на химическом факультете. Занимая различные ответственные должности как по защите своей Родины, так и в обеспечении учебного процесса и научной работы химического ф-та и института химии, ты показал себя знающим военным моряком и грамотным энергетиком, хорошим человеком и преданным товарищем. Мы очень дорожим твоей верностью к товарищам и друзьям, твоей неувядаемой жизнерадостностью, неистощимым юмором, и добрым сердцем.</p> <p>Свойственные тебе черты честного, порядочного и простого человека рождают в нас, твоих друзьях, самые теплые чувства к тебе и служат постоянным пимером в жизне и работе.</p> <p>Мы глубоко уверены, что и в дальнейшем ты будешь всегда поддерживать деловые и личные связи с нами, делиться своим богатым жизненным опытом и не забывать, что «старый друг — лучше новых двух».</p> <p>Желаем тебе, Валентин Егорович, доброго здоровья, многих лет жизни, успехов в твоей дальнейшей деятельности и счастья в личной жизни. Твои друзья.</p> <p align="center">Валентину Егоровичу<br />от друзей и товарищей</p> <p>Сто лет живи и даже сверх,<br />Хотим мы пожелать!<br />Сто лет-ведь это целый век,<br />Тебе лишь шестьдесят.</p> <p>Вопрос не сложен и не прост:<br />Еще до века не дорос?<br />Так значит, — молодой!</p> <p>И в тоже время шестьдесят<br />«почти» пенсионер,<br />Хотя во всем готов подать<br />Пример как пионер.</p> <p>На службе, дома и в гостях<br />В досуге и в труде,<br />На всех служебных должностях<br />Повсюду и везде.</p> <p>Так счастлив будь и будь здоров!<br />Расти и молодей!<br />Прожить тебе до ста годов<br />Без всяких запчастей!</p> <p> <table> <tbody> <tr> <td>Вертячкин</td> <td>Алексеев</td> </tr> <tr> <td>Осьминин</td> <td>Правилов</td> </tr> <tr> <td>Кудрявцев</td> <td>Григоренко</td> </tr> <tr> <td>Никитин</td> <td>Романов</td> </tr> <tr> <td>Федоров</td> <td>Кузнецов</td> </tr> <tr> <td>&nbsp;</td> <td>Откупщиков</td> </tr> </tbody> </table> </p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Валентин Егорович Петрупько</h2> <p>Рожд. 5 июнь 1927 — Ростовская обл. Сальский р-н. д.</p> <p>Оконч. 8 классов сш в <st1:metricconverter productid="1954 г">1954 г</st1:metricconverter>.</p> <p>Призван 29 ноября <st1:metricconverter productid="1944 г">1944 г</st1:metricconverter>.</p> <p>11.1944 – 12. 1945 — 63 учебн. Стрелковый полк</p> <p>12.1945 – 06.1949 — в/ч 20919 старшина ком. машинистов</p> <p>06.1945 – 11. 1951 — в/ч 26999</p> <p>29.11.1951 – 12.1954 — сверхсрочная служба в/ч 2699</p> <p>Уволен 20.12.54 — главный старшина команды машинистов на кананерской лодке, старшина I статьи</p> <p>Награжден медалью «<strong>За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.</strong>» 1 февр.1952 г.</p> <h2>Письмо поздравление</h2> <p align="right">Петрупько В. Е.</p> <p align="center">Дорогой Валентин Егорович!</p> <p>Друзья и товарищи горячо поздравляют тебя с юбилейой датой шестидесятилетием со дня рождения.</p> <p>В этот день мы с удовольствием вспоминаем твой жизненный путь, посвященный службе в Военно-Морском Флоте СССР и длительной работе на химическом факультете. Занимая различные ответственные должности как по защите своей Родины, так и в обеспечении учебного процесса и научной работы химического ф-та и института химии, ты показал себя знающим военным моряком и грамотным энергетиком, хорошим человеком и преданным товарищем. Мы очень дорожим твоей верностью к товарищам и друзьям, твоей неувядаемой жизнерадостностью, неистощимым юмором, и добрым сердцем.</p> <p>Свойственные тебе черты честного, порядочного и простого человека рождают в нас, твоих друзьях, самые теплые чувства к тебе и служат постоянным пимером в жизне и работе.</p> <p>Мы глубоко уверены, что и в дальнейшем ты будешь всегда поддерживать деловые и личные связи с нами, делиться своим богатым жизненным опытом и не забывать, что «старый друг — лучше новых двух».</p> <p>Желаем тебе, Валентин Егорович, доброго здоровья, многих лет жизни, успехов в твоей дальнейшей деятельности и счастья в личной жизни. Твои друзья.</p> <p align="center">Валентину Егоровичу<br />от друзей и товарищей</p> <p>Сто лет живи и даже сверх,<br />Хотим мы пожелать!<br />Сто лет-ведь это целый век,<br />Тебе лишь шестьдесят.</p> <p>Вопрос не сложен и не прост:<br />Еще до века не дорос?<br />Так значит, — молодой!</p> <p>И в тоже время шестьдесят<br />«почти» пенсионер,<br />Хотя во всем готов подать<br />Пример как пионер.</p> <p>На службе, дома и в гостях<br />В досуге и в труде,<br />На всех служебных должностях<br />Повсюду и везде.</p> <p>Так счастлив будь и будь здоров!<br />Расти и молодей!<br />Прожить тебе до ста годов<br />Без всяких запчастей!</p> <p> <table> <tbody> <tr> <td>Вертячкин</td> <td>Алексеев</td> </tr> <tr> <td>Осьминин</td> <td>Правилов</td> </tr> <tr> <td>Кудрявцев</td> <td>Григоренко</td> </tr> <tr> <td>Никитин</td> <td>Романов</td> </tr> <tr> <td>Федоров</td> <td>Кузнецов</td> </tr> <tr> <td>&nbsp;</td> <td>Откупщиков</td> </tr> </tbody> </table> </p></div> 2020-05-01T15:32:40+03:00 2020-05-01T15:32:40+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3010-pergament-igor-borisovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Игорь Борисович Пергаме́нт<br />(1918 — 1942)</h2> <p><img src="images/memorial/Pergament_Igor_Borisovich.jpg" alt="Pergament Igor Borisovich" style="float: left;" />И. Б. Пергамент родился 6 августа 1918 г. в Детском Селе, в семье служащего.</p> <p>В 1935 г. закончил СШ № 17 В.О. района Ленинграда, обнаружив особую склонность к химии.</p> <p>В 1935 г. поступил на химический факультет ЛГУ. Специализировался по органической химии. В 1940 г. окончил Университет и получил диплом с отличием. В сентябре этого же года зачислен на 1-й курс аспирантуры ЛГУ.</p> <p>С началом войны он был мобилизован в РККА. Служил в 14-ом стрелковом полку 21-ой стрелковой дивизии НКВД. Погиб 17 июля 1942 г. на Ленинградском фронте. Старший лейтенант пергамент похоронен у дер. Вологодско-Ямская слобода Ленинградской области.</p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Игорь Борисович Пергаме́нт<br />(1918 — 1942)</h2> <p><img src="images/memorial/Pergament_Igor_Borisovich.jpg" alt="Pergament Igor Borisovich" style="float: left;" />И. Б. Пергамент родился 6 августа 1918 г. в Детском Селе, в семье служащего.</p> <p>В 1935 г. закончил СШ № 17 В.О. района Ленинграда, обнаружив особую склонность к химии.</p> <p>В 1935 г. поступил на химический факультет ЛГУ. Специализировался по органической химии. В 1940 г. окончил Университет и получил диплом с отличием. В сентябре этого же года зачислен на 1-й курс аспирантуры ЛГУ.</p> <p>С началом войны он был мобилизован в РККА. Служил в 14-ом стрелковом полку 21-ой стрелковой дивизии НКВД. Погиб 17 июля 1942 г. на Ленинградском фронте. Старший лейтенант пергамент похоронен у дер. Вологодско-Ямская слобода Ленинградской области.</p></div> 2020-05-01T15:32:24+03:00 2020-05-01T15:32:24+03:00 https://chem.spbu.ru/home/laboratory/spisok-i-rejting-prepodavatelej/182-aboutus/memory-book/3009-osipov-grigorij-osipovich.html Роман Зумберов

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Григорий Осипович Осипов</h2> <h2>Воспоминание сокурсника</h2> <p align="right">В совет ветеранов войны химического факультета ЛГУ.</p> <p align="right">От гр-на Иващенко Тимофея Филипповича,<br />прож. Ленинград, Л–216, Трамвайный пр. 62/2–54,<br />дом.тел. 54-96-00</p> <p align="center">СООБЩЕНИЕ</p> <p>Я знаю Осипова Григория Осиповича, 1919 г. р., с 1937 г. сентября м-ца, т.к. с этого времени до ухода с ним в действующую армию (ноябрь 1941 г.) жил с ним в одной комнате общежития ЛГУ на 5-й линии В.О. Меня война застала в Сибири (около Омска) на продовольственной практике. В Ленинград я возвратился 30 августа 1941 г. (вдоль Ладожского озера), когда уже немцами была занята Мга.</p> <p>1 сентября я встретился с Осиповым Г.О., т.к. он возвратился с партизанским отрядом в Ленинград. Примерно 5 сентября мне и Осипову Г.О. вручили в В.О. военкомате освобождение от мобилизации до октября 1943 г., как студентам, окончившим четыре курса ЛГУ для сдачи гос.экзаменов и работы по специальности. С половины сентября и до конца октября я и Осипов Г.О. изготавливали на хим. ф-те натриевые ампулы для бутылок с горючей смесью (совместно с другими студентами) и жили в общежитии на 5-й линии. С I/X–41 г. меня как физика (я учился на физфаке) отправили на курсы рентгенотехников для военных госпиталей (в рентгеновском институте). Осипова Г.О. при этом перевели в пожарную команду главного здания университета.</p> <p>В конце ноября мы решили идти в действующую армию добровольцами и В.О. военкомат 30/XI–41 г. зачислил нас (Осипова Г.О. командиром отделения со званием сержанта, а меня мл. сержантом) в I-й отд. лыжный батальон. Этот батальон около 10 дней располагался на Косой линии В.О., а затем перевели в казармы на ст. Токсово. На ст. Токсово I-й отд. лыжный батальон располагался до 24 января 1942 г. и проводил с нами занятия по военному делу. Питание в батальоне было нисколько не лучше, чем в городе для гражданских лиц, но отсутствие соли в пище сводило на нет все питание. В силу этого личный состав батальона, в том числе я и Осипов Г.О., был сильно истощен.</p> <p>25/I–42 г. батальон поездом был доставлен к Ладожскому озеру (Ириновку). При этом в пути умерло от истощения 5 человек, а 2-х расстреляли за кражу хлеба. Кроме того, 2 человека умерли из-за того, что сразу съели по буханке хлеба (из общих запасов батальона).</p> <p>26/I–42 г. батальон перевезли автомашинами (открытыми) через озеро в Войтоколово и оттуда дальше в сторону Кириши к Погосту, где выгрузили в лесу вблизи переднего края обороны поздно вечером (около 22 часов). Ввиду отсутствия питания в течение суток 26/I–42 г., холода, сильного истощения, запрещения разводить костры для согрева, отсутствия пищи до 4-х часов утра 27/I–42 г. в эту ночь умерли в батальоне 8 человек и 2 человека лишились рассудка. Примерно в 23 часа 26/I я и Осипов Г.О. потеряли сознание. Спустя примерно час сознание у меня восстановилось, но у Осипова Г.О. оно не вернулось и примерно через 2 часа он умер. С помощью солдат нашего отделения мы его зарыли в снег. Через час нам было доставлено гвардейское питание (банка мясных консервов на двоих, буханка белого хлеба и 100 г водки), но было уже поздно для умерших, в том числе и для Осипова Г.О. — моего друга. После демобилизации из армии и возвращения в Л-д я посетил в начале 1946 г. родных Осипова Г.О. в Кронштадте (мать и сестру Таисию Осиповну, ныне Мацкевич) и рассказал им о судьбе Григория Осиповича. Извещения воинской части или военкомата о смерти Осипова Г.О. родные по сей день не получили.</p></div>

<div class="feed-description"><h2><img src="images/banners/MemorialSidebar.jpg" alt="MemorialSidebar" style="float: left;" />Григорий Осипович Осипов</h2> <h2>Воспоминание сокурсника</h2> <p align="right">В совет ветеранов войны химического факультета ЛГУ.</p> <p align="right">От гр-на Иващенко Тимофея Филипповича,<br />прож. Ленинград, Л–216, Трамвайный пр. 62/2–54,<br />дом.тел. 54-96-00</p> <p align="center">СООБЩЕНИЕ</p> <p>Я знаю Осипова Григория Осиповича, 1919 г. р., с 1937 г. сентября м-ца, т.к. с этого времени до ухода с ним в действующую армию (ноябрь 1941 г.) жил с ним в одной комнате общежития ЛГУ на 5-й линии В.О. Меня война застала в Сибири (около Омска) на продовольственной практике. В Ленинград я возвратился 30 августа 1941 г. (вдоль Ладожского озера), когда уже немцами была занята Мга.</p> <p>1 сентября я встретился с Осиповым Г.О., т.к. он возвратился с партизанским отрядом в Ленинград. Примерно 5 сентября мне и Осипову Г.О. вручили в В.О. военкомате освобождение от мобилизации до октября 1943 г., как студентам, окончившим четыре курса ЛГУ для сдачи гос.экзаменов и работы по специальности. С половины сентября и до конца октября я и Осипов Г.О. изготавливали на хим. ф-те натриевые ампулы для бутылок с горючей смесью (совместно с другими студентами) и жили в общежитии на 5-й линии. С I/X–41 г. меня как физика (я учился на физфаке) отправили на курсы рентгенотехников для военных госпиталей (в рентгеновском институте). Осипова Г.О. при этом перевели в пожарную команду главного здания университета.</p> <p>В конце ноября мы решили идти в действующую армию добровольцами и В.О. военкомат 30/XI–41 г. зачислил нас (Осипова Г.О. командиром отделения со званием сержанта, а меня мл. сержантом) в I-й отд. лыжный батальон. Этот батальон около 10 дней располагался на Косой линии В.О., а затем перевели в казармы на ст. Токсово. На ст. Токсово I-й отд. лыжный батальон располагался до 24 января 1942 г. и проводил с нами занятия по военному делу. Питание в батальоне было нисколько не лучше, чем в городе для гражданских лиц, но отсутствие соли в пище сводило на нет все питание. В силу этого личный состав батальона, в том числе я и Осипов Г.О., был сильно истощен.</p> <p>25/I–42 г. батальон поездом был доставлен к Ладожскому озеру (Ириновку). При этом в пути умерло от истощения 5 человек, а 2-х расстреляли за кражу хлеба. Кроме того, 2 человека умерли из-за того, что сразу съели по буханке хлеба (из общих запасов батальона).</p> <p>26/I–42 г. батальон перевезли автомашинами (открытыми) через озеро в Войтоколово и оттуда дальше в сторону Кириши к Погосту, где выгрузили в лесу вблизи переднего края обороны поздно вечером (около 22 часов). Ввиду отсутствия питания в течение суток 26/I–42 г., холода, сильного истощения, запрещения разводить костры для согрева, отсутствия пищи до 4-х часов утра 27/I–42 г. в эту ночь умерли в батальоне 8 человек и 2 человека лишились рассудка. Примерно в 23 часа 26/I я и Осипов Г.О. потеряли сознание. Спустя примерно час сознание у меня восстановилось, но у Осипова Г.О. оно не вернулось и примерно через 2 часа он умер. С помощью солдат нашего отделения мы его зарыли в снег. Через час нам было доставлено гвардейское питание (банка мясных консервов на двоих, буханка белого хлеба и 100 г водки), но было уже поздно для умерших, в том числе и для Осипова Г.О. — моего друга. После демобилизации из армии и возвращения в Л-д я посетил в начале 1946 г. родных Осипова Г.О. в Кронштадте (мать и сестру Таисию Осиповну, ныне Мацкевич) и рассказал им о судьбе Григория Осиповича. Извещения воинской части или военкомата о смерти Осипова Г.О. родные по сей день не получили.</p></div>